К моменту очередного появления Кости Цзю в Москве его последний бой с Рикки Хаттоном успел обрасти интересными слухами и домыслами. Например, что главный арбитр в ринге, который так старательно не замечал ударов ниже пояса со стороны британца, был то ли свекор, то ли тесть Хаттона — не уточняется... Близкий родственник, короче. И весы не самостоятельно показывали вес, как все нормальные, а управлялись со стороны. И что, опять же по слухам, промоутер Кости на тот момент, Влад Уортон, знал все это. Но промолчал. И промолчал, поговаривают, небезвозмездно...
Такие вот некрасивые новости носит на своем хвосте европейская сорока. Костя, правда, на эту тему говорит неохотно. Зачем, мол, искать себе оправдания? В Сургуте на турнире имени Кости Цзю, куда боксер и направляется, его ждут дети. С Уортоном контракт давно закончился и уже никогда не продлится. Судья, конечно, не был прав... Да и когда у нас судьи правы? Вон в финале конкурса “Танец со звездой” судьи тоже не были образцом объективности. Причем до обидного похожая ситуация: чужая территория, приближенный соперник и заинтересованные судьи...
Вот поэтому мы и начали свой разговор с танцевальной темы.
— Костя, давай с самого начала. Ты как в этот конкурс-то попал?
— Практически случайно. Точнее, не то чтобы случайно... Мне предложили выступить, как только это шоу вышло в эфир. Я помню, что сказал им: вы что, больные, ребята? издеваетесь надо мной? В общем, ответил категорическим отказом. Правда, в то время я еще выступал на ринге. Второй раз предложение поступило в прошлом году, когда у меня был перерыв в боксе. Я ответил ни “да”, ни “нет”.
— То есть у тебя отношение к танцам было не слишком серьезное.
— Для меня это была как шутка какая-то. Ну я думал, что это что-то смешное. Потом, после боя с Хаттоном, появилось свободное время, организаторы в это время постоянно меня доставали. Точнее, моего менеджера, они с ним общались. В итоге я согласился. Партнершу выбрали сразу, с учетом того, что она русская и с ней легче было общаться.
— То есть учитывали твои условия.
— Во-первых, учли фактор роста. Во-вторых, понимания. Для меня вот еще что было важно, почему я и согласился участвовать в конкурсе... Когда я познакомился с Людой, моя жена Наташа пришла на тренировку, они тоже познакомились и вскоре подружились. После чего я сказал: “Можно работать, нет проблем...” И с этого времени, то есть с 3 января, у нас было всего два дня выходных. Мы очень много работали. Нагрузка была сумасшедшей. В 10 часов заканчивалось шоу, потом обязательно тусовка...
— В контракте прописана?
— Нет, я всего пару раз сходил на эту тусовку... Ну не мое!
— А что за тусовка?
— Дискотека, ночной клуб. Они там балдеют. Но это не мое! Я раза четыре там был... Первый раз, потому что Наташа приехала посмотреть. Второй раз я туда родителей привез. В третий раз сестра с мужем приехали. И в четвертый раз снова с женой. Почему я приходил туда в час ночи — там рядышком есть хороший ресторанчик. Мы быстро ужинали и бежали домой. Приходили часа в два ночи, в 8 утра начинались интервью, в 10 утра самолет, в 12 дня мы были у себя дома, в Сиднее. Люда шла в институт, а я проводил время с семьей. Часа в 4—5 мы начинали тренировки. Особенно тяжело было первые 3—4 недели. Первый танец — вальс. Так я на вальсе потел, как будто тренировку по боксу проводил!
Но я был доволен, потому что были хорошие нагрузки, новые возможности, новый проект... Популярность моя намного поднялась. Причем я не могу сказать, что она стала больше или меньше. Она стала другой. Как и контингент людей, с которыми общался.
— Чувствуется разница между боксерской аудиторией и танцевальной?
— Конечно. Сейчас подходят: а, послушай, где-то я тебя видел — ты же танцор. Я говорю: ребята, я боксер. Но я доволен...
— Постепенно ты начал избавляться от своего скептического отношения к танцам?
— Сейчас я воспринимаю их как тяжелую работу. Я люблю профессионалов и ненавижу непрофессионализм, где бы он ни был. А в конкурсе его тоже хватало.
— А в чем это выражалось?
— Ну телевидение же... Для меня как: если сказал в это время — так никаких опозданий. А получалось, репетиции порой могли и на час, и на два задержать. Я не выдержал как-то, говорю: “Давайте так. Вы мне звоните в гостиницу за 10 минут до начала репетиции, и я выхожу. Если не звоните, буду сидеть у себя”. Им понадобилось 4 недели, чтобы привыкнуть. И то все менялось постоянно. Бардак, в общем!
— Ты стал своим в этой тусовке?
— Нет, после того как все закончилось, мне дали микрофон для последнего слова. И я сказал: “Вам не удалось заткнуть мне рот. И слава богу... Все, что я думаю, я могу сказать”. В зале кое-кто очень сильно испугался. Но... я стал политичен. То, что мог сказать, — в итоге не сказал. После драки кулаками не машут.
— Ты подразумеваешь финал?
— Да. Понимаешь, я никогда не поверю, что мой соперник более популярен, чем я.
— Говорят, он суперпопулярен.
— Он ведет прогноз погоды. И все. Он неплохой пацан, хорошо ведет передачу. Но у него нет такой любви к простому народу, какая есть у меня. Так все считают...
— Говорят, в самбе тебе приходилось изображать пьяного человека.
— В этом танце есть элементы, которые называются “пьяный моряк”. Тяжелые элементы, как и сам танец.
— А тебе знаком этот образ хотя бы частично, то есть приходилось напиваться?
— Буквально пару раз. До состояния, когда поворачиваешь голову, а потолок следом уезжает... Первый — после того как кто-то из детей родился. А второй, когда выиграл один из титулов.
— Почему-то самбу очень хорошо оценили зрители, но низко — судьи.
— Дело в том, что есть закономерность: шоу выигрывает человек, который работает на этом канале. Но, снова говорю, после драки кулаками не машут. Я получил удовольствие...
— И с финансовой точки зрения?
— Я неплохо заработал.
— Но по сравнению с профессиональным боксом...
— ...это ничто. Хотя все в мире относительно. К сожалению, я один из немногих, кто получал в боксе неплохие деньги. Многие до сих пор ничего не зарабатывают. Что сейчас получает Кармазин? Ничего он не получает.
— Мы так плавненько перешли к теме бокса. Тебе, наверное, все реже и реже задают вопрос о возвращении на ринг?
— Задают. Недавно вот был большой боксерский вечер в Австралии. Я там комментатором работал. Тоже одно из моих занятий... Я уже комментировал два или три боя.
— Неплохо. Да и времени, наверное, не так много, как танцы, занимает?
— Я тебе сейчас скажу, сколько это занимает времени. В 10 утра я приезжаю в студию, где идет совещание — как все должно проходить. В 13 часов возвращаюсь домой, в 14 за мной приезжает машина, и я еду на стадион. С 14.30 подготовка, и в 10 вечера бой в прямом эфире. Правда, мы не весь вечер комментировали, только один бой. Нас было трое главных и четыре корреспондента в помощь. Мы брали интервью у приехавших гостей — Джо Фрезера, Роя Джона-старшего. Я считаю, справился.
— Скажи, а чем сейчас твой бывший промоутер Влад Уортон занимается? (Пожимает плечами.)
— Мы всего пару раз созвонились, и все.
— То есть твой бой с Хаттоном был последним, который Влад организовал?
— Да, потом наш контракт закончился.
— А почему ты его продлять не стал?
— Каждый человек когда-нибудь ошибается... Не скажу, что я ошибся с Владом. Но я хотел бы стать независимым.
— Как вы расстались?
— Не друзьями, к сожалению, но и не врагами. Мы были друзьями, но потом каждый пошел своей дорогой.
— Часто вспоминаешь бой с Хаттоном?
— Нет, не часто. Пару раз посмотрел, как получил ниже пояса, вспомнил эту боль... Хаттон сделал тяжелую работу. Но то, что он ударил специально, — это тоже понятно.
— Опять же вопрос судейства... А судьи кто? Не пытался выяснить? Там, говорят, какая-то нехорошая ситуация с родственными связями?
— Этот арбитр все бои Хаттона судит.
— Вроде как “ведет” боксера?
— Вроде того. Но я не хочу разбираться. Получается, что ищу оправдания для себя. Как говорит мой папа: ищу в заднице мозг.
— А меня вот другой вопрос мучает: почему твой промоутер допустил подобное?
— Не могу ответить, не знаю...
— После этого стал меньше доверять людям?
— Я работаю в сфере, где людям надо доверять. Иначе ты потеряешь человечность. А я не хочу ее терять.
СПРАВКА "МК"
Танец со звездой — очень популярное в мире телевизионное шоу, где профессиональные танцоры выступают в паре с известными, но абсолютно непрофессиональными в танцах звездами культуры, кино и спорта. Оценки за выступление выставляет не только жюри, но и зрители.
