На вид миниатюрной Елене Олейник лет восемнадцать, не больше. “Мне двадцать два”, — признается она, покачивая на руках дочку. Как она, такая худенькая и хрупкая, умудрилась родить сама, дома и без помощи врачей — непонятно. Впрочем, выбора у молодой мамы не было. На грани родов, когда уже начались схватки, врачи выставили ее из Балашихинского роддома на все четыре стороны. Роды пришлось принимать мужу…
— Нам Бог помог, — вспоминая ту тяжелую ночь, рассказывает муж Лены Александр. — Дней за десять до этого я сказал: “Лелик, как бы ты себя ни чувствовала, надо сходить в церковь”. Господь отвел беду и пособил родить Катеньку.
…Как это заведено природой, схватки начались неожиданно. На две недели раньше положенного срока. Лена в это время находилась у мужа в Железнодорожном. Документы оставила в Ногинске, где прописана и время от времени обходила врачей. Знала бы — привезла с собой.
В тот день будущие родители подумали, что у Лены просто болит живот, как это бывало и раньше. Поэтому Александр побежал за такси и повез жену в местную больницу (роддома в городе нет). “Рожать — это в Балашиху”, — сказали им там.
— Когда я приехала в роддом, в голове гудело, — вспоминает Лена. — Воды уже отошли, боли мучили страшные. Вышла врач, осмотрела, сказала: “Вот-вот родишь”.
Дальше у Лены спросили документы. Девушка все объяснила, но ей жестко ответили: “Вот и езжай рожать в Ногинск”. Положение могла спасти крупная сумма денег, но семейная пара ею не располагала.
— Я помню, что врач, осматривавшая меня, посовещалась с другим врачом, а потом сказала: “Вставай, иди подпиши бумагу о том, что ты отказываешься у нас рожать”.
Лена подписала нужную эскулапам бумагу и молча вышла за порог роддома.
Здесь позвольте сделать маленькое лирическое отступление. Надо видеть Лену и знать ее судьбу, чтобы понять — почему она так сделала. Она — сирота. Мать, уже имевшая к тому времени семерых детей, отказалась от новорожденной дочери. Скромная, немногословная, тихая девушка росла в семье своей тети. Не думаю, что ей давали много свободы, баловали и позволяли перечить приемным родителям. Поэтому и выросла она такой — безответной. Лене не хватило наглости и твердости, чтобы убедить врачей принять у нее роды. А те с легким сердцем сплавили женщину на грани родов практически на улицу.
Боясь, что жена родит прямо в машине, не доехав до Ногинска, Александр привез ее домой. Была мысль вызвать “скорую”, но молодая пара подумала, что и эти врачи отправят их в Ногинск. Рожать на дороге — небезопасно.
— Когда появилась головка ребенка, у меня от страха затряслись руки, — от пережитого Александр до сих пор волнуется. — Я вообще крови боюсь, но тут пришлось вытягивать кроху самому — у Лены к тому времени силы совсем иссякли...
Новоиспеченная мама сама перерезала пуповину (однажды видела по телевизору, как это делают), а Саша стал звонить более опытным знакомым и спрашивать, как оказывать “первую помощь” новорожденному.
История закончилась хеппи-эндом, если не считать, что через два дня после родов у Лены пропало молоко, а Саша до сих пор держит обиду на балашихинских врачей, так бессердечно поступивших с его женой.
Когда я позвонила в роддом и рассказала эту историю заместителю главного врача Игорю Гущину, он мне не поверил:
— У нас такого быть не может. Мы никому не отказываем в госпитализации, берем всех, в том числе иностранцев, с документами и без. Тем более это невозможно, если женщина вот-вот была готова родить.
Вероятно, врачи, осматривавшие и принимавшие Лену, не стали докладывать начальству о возникшей ситуации. Пришлось это сделать за них. Говорят, после драки кулаками не машут. Лене Олейник делать это действительно сложно. Врачи позаботились о своем алиби — подсунули слабо соображающей от боли женщине нужную бумагу. С юридической точки зрения она может служить им оправданием, с человеческой — никогда.
