В субботу в Грозном были введены в службу батальоны “Север” и “Юг”, входящие в состав внутренних войск МВД РФ. Общая численность 12З6 человек, 560 — призывники, остальные — контрактники. Все как один чеченцы.
Введение в службу означает, что с этого момента подразделения могут выполнять боевые задачи. Не такое большое событие в общероссийском масштабе, но важная веха для Чечни.
Церемония прошла в 46-й бригаде в Грозном, поскольку там есть плац. У батальонов своего плаца нет, они пока живут в палатках и только начинают обустраиваться.
Любая церемония в военном понимании означает непременное прохождение поротно торжественным маршем по плацу. На прошлой неделе шли тренировки. Батальоны приезжали из горного села Итум-Кале (это страшно далеко, на границе с Грузией) и упорно маршировали, обучаясь новому для себя умению.
В пятницу была генеральная репетиция. Солнце палило нещадно. “На плацу стояли с часу до трех — и чеченские роты, и части 46-й. И представьте, девять чеченцев потеряли сознание, — рассказали мне в субботу зрители из
46-й бригады. — Уносили одного за другим. А из наших никто не потерял ”.
На введение в должность из Москвы прибыл Главком ВВ генерал-полковник Рогожкин, из Ростова — командующий Северо-Кавказским округом ВВ генерал-полковник Внуков, а из Грозного — президент Алханов. Все было очень празднично. Гости поднялись на трибуну и окинули придирчивым взглядом внушительный строй: в середине стояли чеченские роты, по краям — 46-я в краповых беретах.
Президент Алханов произнес вдохновенную речь. Главком Рогожкин вручил награды и ценные подарки, и начались показательные выступления разведроты спецназа, продемонстрировавшей акробатическое мастерство рукопашного боя под антитеррористическую музыку. Чеченские командиры наблюдали с искренним восторгом. Я спрашивала с сомнением: “Вам нравится?” — поскольку на меня-то такие штуки совсем не производят впечатления. “Да! Очень! — восхищался бородатый командир высшего звена. — Очень красиво!”
Под конец весь парадный строй промаршировал по плацу, и чеченские роты, не останавливаясь, пошагали к выходу — садиться на машины и уезжать к себе в Итум-Кале. Понимая, что они сейчас уедут и я ни о чем их не спрошу, я прицепилась к первому попавшемуся командиру роты: “Вы из батальона “Юг”? Говорят, у вас много народу воевало против русских?” Он заулыбался: “Много. Но сейчас все изменилось. Люди хотят работать, служить, а не по лесу бегать. Если бы не хотели, сюда бы никто не пошел”. — “А вы воевали?” Он заулыбался еще шире: “Какая разница?”
Я промаршировала с ним метров триста, и по дороге он рассказал, что зарплату им еще не платили, поэтому неизвестно, большая она или маленькая. В его роте только призывники. Дедовщины нет, потому что “у нас этого не бывает”, а в увольнение сейчас никто не ходит, все живут в Итум-Кале, и солдаты, и офицеры, поскольку “время сейчас такое”, а “люди разные”.
После этой содержательной беседы мы тепло распрощались. Я пошла назад — на плац. Навстречу мне шли чеченские бойцы внутренних войск — совсем молодые и те, кому за сорок. Много-много. И все кричали: “Дэвушка, как здоровье?” Или еще так: “Эх, такие люди и так не вовремя!” Но сознания никто не потерял, потому что слабых среди них не было. Все слабые остались в Итум-Кале.
