С подачи президента все сейчас говорят
о повышении рождаемости.
Но в том же послании вскользь были названы два других способа увеличить численность населения: привлечение мигрантов и снижение уровня позорно высокой смертности...
Сейчас в Госдуме готовятся ко второму чтению законы, слегка смягчающие наше миграционное законодательство. О том, какую все-таки политику в отношении приезжих собирается проводить Россия, нам рассказал замдиректора Федеральной миграционной службы Вячеслав ПОСТАВНИН.
— Признаете, что принятые 3—4 года назад жесткие законы — ошибка?
— Руководители страны поняли, что одними жесткими мерами проблемы не решить, а любой административный барьер, порождает взятку. Поэтому и курс сменился: с неприятия мигрантов — на понимание того, что они нам нужны. Разрешение на работу в России и регистрация — два основных камня преткновения. Причем получить разрешение на наем иностранного работника недопустимо сложно и долго. Мне приходилось разбираться с жалобами крупных фирм вроде “Сименс” или “Мицубиси”, которые по 7—8 месяцев ждут решения...
И вот появились два закона, которые прошли первое чтение в Думе: “О миграционном учете” и об изменениях закона “О правовом положении иностранных граждан”. Теперь не работодатели, а сами граждане СНГ из стран, с которыми у нас есть соглашение о безвизовом режиме, будут получать разрешение на работу в России.
— Какие же очереди выстроятся у дверей ФМС!
— Проблемы есть. К тому же за разрешением придут люди, иногда плохо знающие русский язык или не знающие его вовсе, а им надо документы заполнять, требования разъяснять. И сроки устанавливаются жесткие: 10 дней на выдачу разрешения...
Второй момент, мешающий превращению нелегального мигранта в легального, — регистрация. В Иркутске китайские рабочие работают на стройке, а рядом — деревянный, неблагоустроенный жилой дом, в котором десятилетиями жила российская семья, и никто к ним не приходил — ни санэпидемстанция, ни пожарные. Как только они съехали и в дом вселились китайцы — пришли все надзорные службы и говорят, что в таких кошмарных условиях жить нельзя. Поэтому регистрировать новых жильцов не будут. Почему русским можно, а китайцам — нельзя?..
— На какой эффект от новых законов вы рассчитываете?
— В 2005 году в России легально работало более 700 тысяч иностранцев. Но МЭРТ считает, что нам ежегодно необходимо около 1 млн. рабочих рук дополнительно с учетом демографической ситуации. Я не знаю, как они считали и учитывали ли людей, которые здесь работают нелегально (эксперты говорят, что таких от 3 до 15 млн.). Но даже если исходить из расчетов МЭРТа, для начала мы должны увеличить оформление раза в два-три, потому что в прошлом году мы выдали 400 тысяч разрешений. А поскольку нас ждет серьезный демографический провал, надо будет предусматривать увеличение и в дальнейшем.
— А опыт других стран вы изучаете?
— Изучаем и учитываем. И видим, что даже если решить проблему легализации, сразу возникает проблема интеграции мигрантов в общество. Удачных примеров в мире пока мало. Вот Финляндия разве что: маленькая страна, всего 6 миллионов, но процент мигрантов высок. Конечно, там — не исламская миграция и небольшое количество людей, в таких условиях можно “дойти” до каждого. А если речь идет о десятках миллионов, как у нас, в Германии или Штатах? В Канаде вроде проблем с интеграцией нет, хотя тоже по миллиону в год принимают и ведут очень тщательный отбор, начиная его еще на стадии получения визы. Но у России, в отличие от Канады, огромная сухопутная граница и безвизовый режим со многими странами СНГ. Не утрачены связи родственные, личные, экономические, и очень трудно перекрыть границу, чтобы все приезжали по визам. Резать по-живому придется...
— Что тогда делать?
— А ничего не надо больше придумывать. С одной стороны, делать процедуру легализации прозрачной и понятной, а с другой — ужесточать наказание тем работодателям, которые используют труд нелегалов.
— Видели в метро листовки про то, что “Дума проголосовала за антирусский закон”?
— Видел. Не только у нас — во всех странах не было ни одного миграционного закона, который бы дружно поддержало общество. Национальные отношения — чувствительная область, на этом очень легко играть.
— Вы считаете, что легальные мигранты не составят конкуренции россиянам?
— Наоборот, легализация укрепляет внутренний рынок труда. Сейчас нелегальный мигрант чем работодателю интересен? Он обходится в 2—3 раза дешевле. А за легального он должен платить налоги, обеспечить его жильем, страховкой, да еще в случае чего депортировать за свой счет. Некоторые могут сказать: зачем мне такие проблемы? Лучше я возьму россиянина... Мы делаем труд мигрантов дороже, а наших граждан более конкурентоспособными.
— Квоты на работу в России для граждан СНГ отменяются?
— Квоты как механизм остаются, но регионам дается право самим решать, нужно ли им квотирование в отношении граждан СНГ. Ясно, что оно нужно, например, на юге России — там переизбыток рабочей силы: Северный Кавказ, Краснодарский край... Москва, безусловно, Московская область, Петербург — все крупные города. Если здесь процесс не контролировать, мигранты могут вытеснить из некоторых секторов наших рабочих.
— А эксперимент по миграционной амнистии, который проводился в прошлом году в 10 регионах, удался?
— Не знаю, откуда взялось это слово — “амнистия”. Мы сразу говорили: речь идет о легализации или регуляризации. Примерно 7,5 тысячи легализовали, точечно работали. Объявляли об акции, приходили работодатели, у которых трудятся граждане СНГ с административными проблемами, и мы их в ускоренном порядке решали. Надо было видеть глаза людей, которые привыкли, что их все время пугают: готовьте деньги или мы вас куда-нибудь... Мы увидели все процедурные проблемы. Увидели и мигрантов, которые не хотят легализовываться, и работодателей, которые не хотят легализовывать своих работников. Увидели картину такой, какая она есть. Этот опыт нам помогает правильно выстраивать политику...
