n На сцене все смешалось — студенты, артисты, зрители. Все вместе решают, надо ли убивать… дракона. И если надо, то как это лучше сделать? Жертвы пока не видно, но по сцене расслабленно разгуливают три его головы (одна из них — Марина Есипенко, знаменитая принцесса Турандот). Так выглядит мастер-класс режиссера Мирзоева, который он проводит в рамках театрального фестиваля “Подиум-2006”. Убивать учатся на примере первоклассной пьесы Шварца “Дракон”. Тренировочная база — Театриум на Серпуховке. Таинство мирзоевской эстетики по обезвреживанию нечисти со студентами наблюдает корр. “МК”.
Красавица Эльза поливает себя из тазика и прячет за спину острый нож. Бургомистр в смирительной рубашке запрыгивает на колени сына Генриха. А Генрих и Эльза тянутся друг к другу, спешат слиться в поцелуе. И вот на самом интересном месте режиссер встает и волевым усилием “закрывает” поцелуй.
— Не получается атмосфера. Придется найти иную эстетическую формулу. Лучше оттолкнемся от мысли Шварца: дракон — сам народ. Очевидно, недопеченность сцены связана с формой. Сначала — содержание, потом — форма, — объясняет Мирзоев студентам и запускает следующую сцену: Катя Гусева (в “Драконе” она Эльза) и Владимир Антипов (Шарлемань). Гусева на сцене ну в очень странном виде: ее роскошные каштановые волосы закрывают лицо, отчего складывается впечатление, будто она пятится. Но вот волосы откидываются, и миловидное лицо Кати—Эльзы открывается Ланцелоту:
— Мне показалось, что вы... испугались меня.
— Нет-нет, это я... просто так.
Мирзоев комментирует:
— Вы видите, что это как бы эскиз, набросок сцены. В художественном смысле — это такая дикая эстетика Босха: мрачноватый вид, грязь, авангардная музыка и пластический хор. Мы двигаемся не в сторону сказки, а в сторону притчи.
Голос с места:
— Владимир, сегодня студенты чем-то отличаются от студентов вашего поколения?
— Нынешние больше сконцентрированы на собственном “я”, обладают должной степенью прагматизма и прекрасно импровизируют. Актер не должен чувствовать себя пластилином, попугаем — лично я работаю с актером как с соавтором. Система Станиславского плюс актерская инициатива и интеллект.
Блиц-лекцию сменяет тренинг по пластике под руководством опытнейшего пластмена Владимира Ананьева. Человек двадцать выстраиваются парами, и каждый “зеркалит”, то есть отражает движение партнера.
— Работайте с пространством, как с желе, — усложняет задачу Мирзоев. И тела артистов на глазах резко тяжелеют и выкарабкиваются из воображаемой вязкой массы — этакая ушу-медитация на болоте. Ушу сменяет пожар — просьба изобразить горящий лист бумаги “и по форме, и по содержанию”. Все съеживаются и “тлеют”, плавно оседая на сцене. Без разбора — студент ты или звезда вроде Гусевой или Марины Есипенко, она же принцесса Турандот из Вахтанговского театра.
— Этюды мы, конечно, проходили. Но здесь столько нового и необычного!.. Даже не думали, что вот так запросто сгорим на сцене, — смеются студенты театрального училища из Казани, “догорев” на глазах своих коллег. Главное, что им дал мастер-класс на “Подиуме-2006”, — открытый обмен опытом и работа с культовым московским режиссером. Подобных уроков равновесия огненной энергии и внешней тонкости в вузах не преподают. Эксклюзив.
