Кто живой на “Кинотавре”?

“МК” выдал свой прогноз на победителей фестиваля

Вот и закончился 17-й “Кинотавр”. Для участников кинопроцесса стало уже казаться, что нет другой жизни “за бортом” нашего сочинского треугольника: гостиница “Жемчужина”, ее пляж и Зимний театр. На нашей территории действовал только свой документ — фестивальная аккредитация. Была у нас и своя “гостайна”. Имена победителей “Кинотавра” жюри, которое возглавлял драматург Рустам Ибрагимбеков, держало за зубами до последнего момента. И момент этот наступил через пять часов после того, как номер “МК”, который вы сейчас читаете, был сдан в печать. Но кроме официальных итогов сочинской кинолихорадки-2006 можно и нужно, конечно, подводить и итоги неофициальные.

Что первое в памяти остается, когда “Кинотавр” проходит? “Остров” Павла Лунгина — фильм-открытие не только фестиваля, но и года как минимум, с потрясающей силы работой Петра Мамонова. Если б “Остров” в конкурсе участвовал, других претендентов на лучшую роль не было бы.

Второе впечатление: конкурсный фильм “Мне не больно” Алексея Балабанова — нежная история любви, пастельная картинка из нашей жизни, разыгранная на фоне питерских непарадных улиц и каналов Ренатой Литвиновой и Александром Яценко. На мой взгляд, Рената — лучшая в категории “любовное настроение”.

Жаль, нет на “Кинотавре” номинаций за лучшие роли второго плана. Мужская бы без вариантов досталась Юрию Орлову за роль репрессированного авиаконструктора Ромадановского в картине Александра Рогожкина “Перегон” — побитого, но не униженного человека.

Главное музыкальное удивление — хотя песен хороших было много — из фильма “Эйфория” Ивана Вырыпаева, композитор Айдар Гайнуллин. “Эйфория” вообще оказалась сильнейшим, на мой взгляд, именно эстетическим впечатлением, из разряда — радость для киномана. Здесь все нежно, красиво, пластично.

И жюри, как мне кажется, выбирать должно было именно между “Эйфорией” и “Живым” Александра Велединского.

“Живой” — событие уже потому, как здесь схвачен нерв времени, в котором мы живем. Без публицистики, но очень точно рассказана история на вечную тему “А был ли мальчик?”, но в контексте наших смутных годов. Мальчик ушел на чеченскую войну, потому что у него обычная мама, которая не может его отмазать от армии, да он и не хочет. Только вот вернулся ли он оттуда, несмотря на то что ноет протез? И он убивает военкома, купившего машину на “откаты” с подачек нашего государства мальчишкам, потерявшим ноги-руки на ненужной для них войне… Пацана неприкаянного сыграл Андрей Чадов, а священника, который хотел его душу спасти, — его младший брат Алексей Чадов. С главным героем побеседовал журналист “МК”.

— Андрей, когда вы готовились к роли в “Живом”, вы встречались с такими, как ваш герой?

— Нет. Но я много думал об этом… И мне помогало, что у меня был дублер Дима без ноги — мне кажется, в принципе не важно, где нога потеряна: как жить без нее? Плюс история Жени Родионова, которую мне рассказали в начале съемок, — она меня очень тронула, и я хранил ее в себе все время. Первое, что я спросил у режиссера: “Саша, а зачем ты хочешь снимать это кино?” А он сказал: “Откуда в Жене Родионове, в этом мальчике, такая сила, что он, попав в чеченский плен, не согнулся, не снял крестик с шеи, зная, что его убьют? Вот это я и хочу понять”. Я не знаю, как бы я поступил, клянусь.

— В первый раз на море выбрались?

— В этом году да. Я здесь тонул в 16 лет. Спасатели вовремя приехали, я уже попрощался с жизнью. Ветер с берега подул, и нас стало уносить в открытое море, шторм начался — семь баллов, двухметровые волны. Три часа мы там болтались. Я очень изменился после этого, ко всему по-другому стал относиться. Я тогда первый раз выпил коньяка, чтобы согреться. (Улыбается.)

— Считаете себя героем после “Живого”?

— В фильме я, может быть, и герой. А в жизни простой человек. Только у меня есть возможность искать ответы на вопросы публично.

— Ну, например, на какие вопросы вы ответили после фильма “Живой”?

— Во-первых, я очень повзрослел после этого фильма. Вообще в кино год идет за два, за три, наверное. Пока снимаешься, ездишь по разным городам — общаешься с людьми, накапливаешь опыт. “Живого” мы снимали в Липецке, Ельце, Москве. Вот с Димой, моим дублером, много общался. У него судьба вообще очень страшная. Он в 9 лет попал под поезд, ногу потерял, потому что его два часа возили на “скорой” — не могли пристроить в больницу. Из-за большой потери крови ногу пришлось ампутировать. Потом мать умерла, и отец от него отказался. Он сейчас в футбольной команде России играет вместе с такими, как он. И он очень уважаемый там человек, лучший нападающий.

— А вы бы сделали, как ваш герой, — зарубили бы этого военкома?

— Я его оправдываю абсолютно. Таких людей надо ставить на место. Но кино — это кино, в жизни никого не надо убивать.

— А вы не служили?

— У меня выбор был — учиться или служить. Я пошел в Щепкинское училище. И правильно сделал, я считаю.

— После просмотра композитор фильма Алексей Зубарев сказал, что ему стало стыдно от того, что он не служил. У вас таких чувств не возникло?

— Нет. У меня до этого “Курсанты” были, полгода в армии — я изнутри все понял, все знаю. В Америке я пошел бы в армию — там дух патриотизма и с уважением относятся к военным. А у нас… Тратить два года из лучшей поры своей жизни непонятно на что…

— Когда вы смотрели фильм “Война” с братом в главной роли, вы думали: а если б я был на этом месте?

— Сначала даже почему-то не думал над этим. Вот только теперь… Но у меня есть такое качество, за которое я себя уважаю. Я никому еще не признавался… Я каждый фильм смотрю сначала как зритель, а уж потом разбираю. И “Живой” так смотрел, поэтому и растрогался.

— Разбор своих полетов можете провести?

— Это сложнее. Тут я доверяюсь мнению режиссера, критиков — мне очень интересно мнение умных людей. Если что-то не лестно, что ж: обижаться — это плохое чувство.

— Если бы вы с братом могли выбирать, в какой истории сняться, что бы это было?

— У нас есть предложение Гамлета сыграть в антрепризе — вдвоем, как художественный прием. Это очень интересно. Мы сказали, что попробуем. Самому же про любовь, наверное, хочется сыграть — откровенную любовную историю, одиночество в любви. Мне кажется, что я смогу сыграть любовь, настоящую. Я чувствую. Не “Ромео и Джульетту”, не страсть, а именно любовь, по-мужски — не только душой, но и мозгами. Вообще же мне везет: что мне жизнь посылает, а потом мне достается это в кино. Так личный опыт становится актерским. В “Живом” были случаи, когда мне не надо было готовиться к роли, накачивать себя, я уже приходил на площадку в таком состоянии, потому что меня по жизни колбасило так…


Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру