КАК ПРАВИЛЬНО ЛЮБИТЬ РОДИНУ
В первую очередь нужно помнить, что Родину нельзя любить кое-как, хаотично, беспорядочно, спустя рукава, словом, как бог на душу положит. Родину нужно любить правильно.
Для этого вовсе не обязательно совершать великие деяния во славу Родины: ну, там, бросаться грудью на амбразуру или отправляться спать с твердым намерением увидеть во сне что-нибудь покруче таблицы Менделеева. Кто-нибудь, может быть, подумает, что любить Родину означает любить ее историю, культуру, восхищаться ее неброскими пейзажами, а также говорить на ее языке, как на своем родном, и опять ошибется. Нет, нет и еще раз нет. Любовь к Родине прежде всего подразумевает под собой любовь к начальству, поставленному Родиной управлять и за ней присматривать. Любовь же к начальству, в свою очередь, — это любовью ко всему тому, что оно любит и неприятие всего того, чего оно терпеть не может.
Например, начальство резко бросает пить боржоми, и вы думать о нем забудьте. Начальство в рот не берет молдавского вина, и вы тоже — ни-ни. Скажет — назавтра не есть шоколадные батончики, и вы перестаньте слюни пускать при виде этого кондитерского изделия. Потому что начальству видней, что вам пить и чем закусывать. Потому что оно обладает всей полнотой информации, а вы не обладаете. Вы вот, может, не улавливаете связь между боржоми и распространением НАТО на Восток, а оно улавливает. И какие темные силы стоят за производством молдавского вина, вам не дано знать, а ему, начальству, дано. И если завтра украинское сало начнет угрожать нашей национальной безопасности, все как один скажем “нет” украинскому салу.
Вообще в последнее время употребление пищи стало приобретать какой-то тревожный политический подтекст. Рука, поднося ко рту вилку с насаженным на нее куском чего-нибудь, перестает слушаться и замирает на полпути от одной мысли, что этот кусок неизвестного происхождения.
Само собой разумеется, что одними кулинарными пристрастиями нельзя исчерпать такое объемное понятие, как любовь к Родине. Иной раз истинного патриота можно узнать по одной только фразе. Так, например, вовремя вставленная в разговор глубокомысленная сентенция, что Москва — это не Россия, может снискать для вас общее расположение. А если вы еще добавите при этом, что Америка совсем обнаглела и повсюду лезет, то репутация радетеля Отечества вам обеспечена.
А ведь действительно, Америка повсюду лезет, а Москва — это не Россия. Именно в силу этих причин мы поголовно носим джинсы, расплачиваемся долларами, и скоро вся Россия переедет в Москву. Любить Россию лучше всего из элитных московских квартир или глядя на ее неброские пейзажи в окна “Мерседесов” и “БМВ”.
* * *
— Ты меня любишь? — спрашивает Родина.
— Люблю, — отвечаю я. — А ты меня?
Молчит.
БОЛЬШОЕ СПАСИБО
Замечательным поэтам Владимиру Вишневскому и Александру Вулыху, ансамблю “Бим-Бом” под управлением Валерия Лёвушкина, заслуженным артистам России Елене и Рафаэлю Циталашвили, зажигательной артистке Ольге Лионхуазен, потрясающим куплетистам Николаю Бандурину и Сергею Иванову, выдающемуся писателю Михаилу Стародубу за горячее участие в празднике газеты “Московский комсомолец” 18 июня в Лужниках на площадке “Критические дни”. А также мне, Льву Новоженову.
СТИХОТВОРЕЦ И РОМАН АБРАМОВИЧ
Проснувшись в теле Абрамовича,
Лежал я долго и зевал.
О перемене тел случившейся
Я даже не подозревал.
Пошел умыться — тут и выяснил,
С трудом сдержав ужасный крик,
Что стал Романом Абрамовичем,
Неясно, на год иль на миг.
Потом хихикнул: что плохого-то?
Ведь я проснулся не бомжом,
А олигархом, проживающим
Уже давно за рубежом.
Я принял душ, я успокоился,
Все планы на день просмотрел
И, с наслаждением позавтракав,
Себе сказал я: “Вери велл!”.
Увидел “Хеннесси” на полочке —
Безумно дорогой коньяк,
Плеснул его в бокал украдкою,
Понюхал, хмыкнул: “Так-так-так…”.
Подумал, вызвал управляющих,
Спросил, хлебнувши коньячка:
“Что там с российскою поэзией?
Как там поэт Григорьев К.?
Не слышали? Как так не слышали?
Немедля премию ему!
Пять миллионов евро, думаю,
Вот это будет по уму.
В Москве он, в офисе работает,
Найти и премию вручить.
Еще поэт Добрынин А.
Такую должен получить.
Увлекся что-то я покупками
Футбольных клубов, яхт и вилл,
А как-то поддержать поэзию,
Признаюсь честно, позабыл.
Имею вертолет я с “Боингом”,
Имею замок Де Ла Кро,
Все в жизни у меня налажено,
Пора мне проявить добро.
Сейчас пойдем с женой Ириною
По Файнинг-Хиллу погулять…
На вечеринку, кстати, русскую
Поэтов надо бы позвать.
Так, все свободны. Нет, минуточку,
Прошу мне срочно принести
Стихи Григорьева с Добрыниным.
Купите, сможете найти…”.
…Примерно в то же время самое
Известный олигарх Роман
Проснулся в теле К. Григорьева
И промычал: “Зачем я пьян?”.
Поэт бухал три дня по-черному,
Не зная ничего о том,
Что скоро жизнь его изменится,
Мощнейшим образом притом.
С постели встав с трудом огромнейшим,
Роман издал тяжелый стон.
И тут же непонятным образом
Был в тело прежнее вселен.
И стало снова все по-старому:
Григорьев квасит каждый день,
Но утром в офис обязательно
Бежит в бейсболке набекрень.
Не знает он, что вскоре премию
Получит как бы от себя,
Что Абрамович не пожадничал,
Поэзию вдруг полюбя.
Прочел Григорьева с Добрыниным,
Местами дико хохотал,
На Файнинг-Хилл поэтов выписал,
Им приглашения прислал.
Я, автор, вижу — это сбудется,
В магический гляжу кристалл.
Лишь надо, чтобы к Абрамовичу
Вот этот опус мой попал.
Еще о том я часто думаю,
Вслух не решаясь произнесть,
Что ведь помимо Абрамовича
Людей немало в мире есть.
Придумать бы машину некую,
Чтоб можно было точно знать,
В чье тело временно ты вселишься
И что при этом предпринять.
ЖИЛ-БЫЛ ВОЖДЬ
Все считали вождя кровожадным, а он вовсе не был жадным.
Некоторых вождь посылал к черту, а некоторых к Берии.
Весь мир был у ног вождя. Не потому ли он любил ходить в сапогах?
Враги думали, что у вождя чувства юмора нет. Чувство юмора у него было, но только для себя.
У вождя правой рукой был Калинин, а левой Берия. Вот от чего у него высохла левая рука.
ЛЮБОЗНАТЕЛЬНАЯ ДЕВОЧКА
Кто регулярно путешествует в метро, тот знает, какая проникновенная тишина воцаряется в вагоне, если поезд вдруг ни с того ни с сего застывает посреди тоннеля. В тишине этой может родиться не один десяток милиционеров, добрая сотня прапорщиков и почти все депутаты Государственной думы. Отсюда можно себе представить, как эффектно и гулко прозвучали в этой тишине слова маленькой девочки:
— Ма, а откуда все-таки дети берутся?
Вагон замер, ожидая, что мама будет врать.
— Только, ма, про капусту и аиста не надо, ладно? — сразу уменьшила количество возможных ответов девочка.
Ощущая на себе внимание всего вагона, мама залепетала:
— М-м-м... э-э-э... ну... папа с мамой... того-сего...
— Это ты про секс, что ли? — не дослушав, перебила ее дочь. — Так про это я знаю — по телевизору показывали. Как дядя с тетей в постели прыгают, а потом тетя кричит и рожает... Но откуда ребеночек-то берется? Прямо из животика?
Мама поперхнулась и тихо из себя выдавила:
— Ну да... из животика...
— Ха! — радостно закричала девочка, тыча пальцем в какого-то толстого мужика. — Тогда вон тот дядька сейчас точно разродится.
Мужик побагровел и попытался сделать вид, что это относится вовсе не к нему.
А девочка не унималась.
— Смотри, смотри, — дергала она за рукав маму, — уже красный весь. Сейчас начнет тужиться и кричать... — она хотела еще что-то добавить, но мать испуганно закрыла ей ладонью рот.
Однако было уже поздно. Сидящая рядом с толстым мужиком глуповатого вида тетка вдруг грозно вытаращила глаза и заверещала:
— Так, мне, значит, все про пиво, про пиво, а оно вон что оказывается... А ну говори, сволочь, кто тебя обрюхатил? Нинка из соседнего подъезда?
Вагон восторженно замер. Чего нельзя было сказать о бедном мужике.
— Да ты че?.. Да как?.. Я ж это... мужик... — дрожащим голосом зашептал он и зачем-то добавил: — Я ж только с тобой...
— Да какой ты мужик? — презрительно оповестила всех тетка. — Ты со мной уж два года только храпишь!.. И перегаром в морду дышишь...
— Да ты думай... Да как я-то могу?.. — все еще пытался утихомирить ее мужик, но тщетно.
— Ты-то как раз и можешь! — кричала его жена. — Ты на любую пакость готов пойти, лишь бы деньги в дом не зарабатывать!..
— Да ты!.. Ты... Ты сама... — под сдавленный смех вагона мужик махнул рукой, отвернулся от своей половины и возмущенно набросился на мать девочки:
— А вы почему за ребенком своим не следите?! Несет черт-те что!
— А что, моему ребенку уже и спросить ничего нельзя? — с обидой отреагировала та. — Она же не виновата, что у вас такое пузо.
Мужик из красного сделался серым и уже запыхтел, намереваясь ответить, но тут отпущенная на свободу девочка ткнула пальцем в толстую старуху и громко спросила:
— Бабушка, а у тебя будет мальчик или девочка?
Старуха раскрыла было рот, но сидящий рядом с нею дед с видимым удовольствием ее опередил:
— Носорог у нее будет, носорог!
Не ожидавшая такого вероломства старуха так и осталась с раскрытым ртом, а девочка, ахнув, спросила у деда:
— А вы, значит, будете носорожий папа?
Дед с ответом замешкался, зато старуха его, опомнившись, мстительно произнесла:
— Не знаю, как насчет папы, но уж рогатым он у меня теперь станет точно.
— Вот, — обиженно повернулась к маме девочка, — а ты мне не хочешь даже щеночка родить.
— Да уж, нехорошо как-то получается, — еще успело донестись из дальнего конца вагона, и в этот момент поезд наконец тронулся...
