“Плодитесь и размножайтесь!” — когда в мае Владимир Путин, по сути, обратился к россиянам с подобным призывом, это вызвало шквал язвительных комментариев. Острословы вовсю упражнялись в остроумии по поводу того, что Кремлю “не хватает народа для охраны нефтегазовой трубы”.
Однако в реальности поводов для зубоскальства у нас нет. “Россия совершает демографическое самоубийство”, — предупреждает глава Центра изучения проблем народонаселения МГУ Валерий Елизаров. И этот диагноз подтверждается цифрами. Каждый год Россия лишается по полпроцента своего населения. За три года мы теряем крупный город вроде Краснодара, среднюю область Центральной России типа Костромской и в придачу целую республику вроде Карелии. Причем темпы роста потерь только увеличиваются. В 2004 году население страны сократилось на 694 тысячи человек. А в 2005 году — уже на 735 тысяч. Ну и самое пугающее: эксперты не уверены, что даже самые решительные действия власти способны переломить эту тенденцию.
Фиаско Муссолини
В 1927 году фашистский диктатор Италии Бенито Муссолини объявил о начале “битвы за рождения”. По планам дуче (титул итальянского фюрера), за 23 года население страны должно было увеличиться с 37 до 60 миллионов. С этой целью аборты и презервативы были объявлены вне закона. Многодетные семьи полностью освободили от налогов. А упрямых холостяков не только задавили налоговым бременем. Им даже запретили занимать сколько-нибудь высокие должности на госслужбе. Согласно бытующим среди демографов легендам, особо ретивые местные партсекретари пошли и вовсе на отчаянные меры: посещали по ночам членов партии, проверяя, насколько ревностно те исполняли супружеский долг.
И что в результате? Официальная пропаганда, естественно, трубила о грандиозном успехе. Например, в 1933 году Муссолини встретился с 97 матерями, которые в общей сложности произвели на свет 1300 детей. Но, согласно статистике, общий уровень рождаемости в Италии при дуче не только не увеличился, но даже упал.
Сегодняшнюю Россию, разумеется, нельзя сравнивать с фашистской Италией. Но планам нашей власти о повышении рождаемости тоже придется столкнуться с неимоверными трудностями. Частично винить за это обитатели Кремля могут своих предшественников.
ГОВОРЯЩИЕ ЦИФРЫ. В 1990 году население России составило 147,7 миллиона человек. Но, по подсчетам группы экспертов во главе с известным российским демографом Анатолием Вишневским, если бы не революция, гражданская война, коллективизация, большой террор, две мировые войны и прочие геополитические катастрофы ХХ века, эта цифра была бы совсем другой — 261,5 миллиона человек! А если бы во время периода “застоя” удалось бы понизить смертность до уровня, близкого к европейскому, россиян бы было и того больше: 273,6 миллиона...
Необходимость в отчаянных мерах не только назрела, но даже перезрела. Но ужас ситуации в том, что никто точно не знает, какими именно должны быть эти меры. В российской политэлите бытует мнение, что любую проблему можно решить — были бы деньги. Но, к сожалению, применительно к рождаемости этот принцип работает весьма условно.
“Общие демографические законы были поняты только после Второй мировой войны. А закономерности рождаемости до конца не осознаны демографической наукой даже сейчас”, — откровенно заявила мне авторитетный российский ученый Жанна Зайончковская.
Но некоторые выводы не оспариваются уже никем. Резкое снижение рождаемости — это неизбежная плата за переход общества от сельского к городскому образу жизни. В крестьянской семье многодетность была залогом выживаемости. Согласно данным Анатолия Вишневского, чуть больше ста лет тому назад в европейской части России из 100 родившихся мальчиков только 49 доживали до 20 лет. Кроме того, большое количество детей в семье означало большое количество работников.
В семье городского типа все перевернулось с ног на голову. “Благодаря снижению младенческой смертности ценность каждого ребенка стала принципиально иной, — объясняет ситуацию Валерий Елизаров. — Исчезла необходимость создавать запас детей. Кроме того, сейчас рождение каждого нового ребенка очень во многих случаях означает понижение доходов и жизненного уровня семьи”.
ГОВОРЯЩИЕ ЦИФРЫ. Для простого воспроизводства населения необходим уровень рождаемости как минимум в 2,15 ребенка на одну семью. Сейчас до этой планки не дотягивает большинство развитых государств мира. Вот, например, данные на 2003 год: Германия — 1,4, Италия — 1,2, Россия — 1,3, Швеция —1,7, Франция — 1,9...
Деньги не работают?
Есть ли способы приостановить “демографическое самоубийство” целых народов?
Бывший руководитель социального департамента аппарата правительства Евгений Гонтмахер поддерживает позицию группы Вишневского. Экс-чиновник считает, что правде надо смотреть в лицо: “В демократическом обществе государство по большому счету не способно повлиять на увеличение рождаемости. Власть может лишь сыграть роль в понижении смертности. Детская смертность у нас в два раза выше, чем в развитых странах. На Западе такое понятие, как “материнская смертность”, почти исчезло. А у нас она составляет 0,3 на тысячу рождений. По количеству самоубийств мы на втором месте в мире после Литвы. Улучшение системы здравоохранения и понижение смертности в результате преступности, автоаварий и некачественного алкоголя — вот на чем должны концентрироваться все усилия государства”.
Валерий Елизаров принадлежит к числу научных оппонентов группы Вишневского. Он сторонник активных действий государства по поощрению повышения рождаемости. Но его слова также не пронизаны особым оптимизмом: “Если государство не способно влиять на рождаемость, оно не способно влиять ни на что. Но, конечно, люди рожают детей столько, сколько они хотят. Аналога мерам, которые сейчас необходимо принять России, нет и не было нигде в мире. По затратам и сложностям они не сопоставимы даже с освоением космоса в советскую эру”.
ГОВОРЯЩИЕ ЦИФРЫ. Согласно данным Валерия Елизарова, в 1990 году на материнские и семейные пособия в стране тратилось 2,1% ВВП, в 1996 году — 1%, а в 2006 году — около 0,3%. Группа Елизарова указывает, что финансовые вливания государства во многих случаях все-таки дают некий эффект: “В Италии и Испании расходы на поддержку материнства были наименьшими в Европе. И рождаемость там оставалась на крайне низком уровне — 1,1—1,3. А вот, например, в Швеции благодаря высоким расходам рождаемость за пять лет увеличилась с 1,5 до 1,71. В Финляндии за 18 лет показатели выросли с 1,63 до 1,81”. Все эти цифры, конечно, впечатляют. Но до уровня простого воспроизводства населения они все равно не дотягивают.
Кроме того, есть еще пара нюансов. Многие годы на поддержку материнства в Австрии тратили больше, чем в среднем по Европе, — свыше 3% ВВП. А рождаемость там продолжала падать. Возможно, своя теневая сторона есть и у успеха стран Северной Европы. “Начало массированных государственных программ по поддержке рождаемости в государствах Скандинавии совпало со временем, когда в эти страны потянулась афро-азиатская эмиграция, — указывает Евгений Гонтмахер. — Именно эти “новые скандинавы” в первую очередь и откликнулась на государственную доброту”.
При этом надо четко понимать, что меры, о которых в мае объявил ВВП, по своему масштабу несравнимы с усилиями стран Северной Европы по повышению рождаемости. Последние инициативы Кремля по увеличению пособий больше смахивают на “историческое” постановление ЦК КПСС 1981 года. Благодаря принятым тогда мерам рождаемость несколько увеличилась — но не намного и не надолго. Да и то, по мнению спецов, большую роль тогда сыграл эффект “отложенной рождаемости”: пары, которые собирались завести ребенка попозже, решили, что с этим лучше поспешить.
Евгений Гонтмахер убежден, что сейчас все может пойти даже по более неприятному сценарию: “Из-за своей непросчитанности инициативы власти по-настоящему стимулируют лишь некоторое повышение рождаемости среди маргинальных слоев населения. Неработавшей женщине на первого ребенка до полутора лет будут платить 1,5 тысячи рублей, а на второго — 3 тысячи. Во многих регионах России — это большие деньги, часто даже выше зарплат. Поэтому возникает соблазн родить, чтобы хотя бы 1,5 года иметь деньги на собственные нужды, например на выпивку. Но после полутора лет мамочке начинают платить только 70—100 рублей ежемесячного пособия!”
По мнению Евгения Гонтмахера, столкнувшись с финансовым кризисом, большинство таких “мамочек” примут однозначное решение: “Ребенку в такой ситуации прямая дорога в детдом. А между тем 10% выпускников детских домов уже в первые годы самостоятельной жизни кончают жизнь самоубийством, 30% становятся бомжами, 40% — преступниками”. Вряд ли такого эффекта хотел добиться Путин, выступая со своими демографическими инициативами.
О, где вы, таджики?
Сегодня для российского слуги народа нет более надежного способа совершить политическое самоубийство, чем предложить открыть страну для массовой эмиграции. Но в долгосрочном плане выбора у хозяев Кремля, по сути, нет. Даже если произойдет чудо и в стране стремительными темпами начнет увеличиваться рождаемость, в трудоспособный возраст эти дети “бэми-бума” вступят лет через 18. А рабочие руки нужны стране уже сейчас.
ГОВОРЯЩИЕ ЦИФРЫ. Население России стремительно сокращается еще со времени запуска гайдаровских реформ — с 1992 года. Но сейчас демографический кризис вступает в новую, несравненно более опасную фазу: “До сих пор число трудоспособной части населения росло, причем весьма заметно, — сказала мне директор Центра миграционных исследований Жанна Зайончковская. — Так удачно складывалось соотношение поколений, входящих и выходящих из трудоспособного возраста. Но после 2006 года начнется стремительная естественная убыль трудоспособного населения. В 2007 году она составит около 300 тысяч человек. А в 2010—2018 годах сокращение превысит 1 миллион человек в год”.
Если не принимать никаких мер, российская экономика просто ляжет на бок. Общая численность работающих в стране сейчас составляет 65—67 миллионов человек. Из них до 2025 года из трудоспособного возраста выйдет почти каждый третий: 18 миллионов человек!
Можно, конечно, предложить пенсионерам плюнуть на заслуженный отдых и еще немного повкалывать на благо родины. Но, по словам спецов, в России этот резерв уже и так задействован чуть ли не по максимуму. Теоретически остроту проблемы можно было бы снять с помощью повышения производительности труда. Но Жанна Зайончковская убеждена, что надежды на это иллюзорны: “В мире нет ни одной экономики, которая развивалась бы при сокращении числа занятых. Кроме того, производительность труда в России исторически повышается очень медленно. Даже после сталинской индустриализации мы лишь сократили разрыв с Западом в этом отношении — но отнюдь не увеличили его. Одним словом, массированная эмиграция неизбежна. Кстати, вы думаете, что в Западной Европе очень сильно хотели привлекать к себе чужих работников? Они были вынуждены на это пойти, чтобы сохранить свой жизненный уровень!”
Но необходимость массовой эмиграции — это не единственный неприятный сюрприз, который ждет россиян. Сегодня даже среди интеллигентной публики считается хорошим тоном жаловаться на наплыв в Россию уроженцев Кавказа и Средней Азии. Но очень вероятно, что через пару десятилетий те же таджики будут представляться нам до боли родными.
Дело в том, что демографические проблемы потихоньку захлестывают не только Россию, но и другие страны экс-СССР. “Демографическая ситуация на Украине ненамного лучше, чем в России, — объясняет проблему Жанна Зайончковская. — Очень скоро внутри страны будет ощущаться нехватка рабочих рук. Кроме того, за украинскую рабочую силу с Россией будут конкурировать страны Восточной и Западной Европы”. А теперь вопрос на засыпку: где с мигрантами обращаются лучше — у нас или в Европе?
Те же самые процессы идут и в Молдавии. В начале 90-х годов 60% местных трудовых мигрантов уезжали в Россию, а 40% — в Европу. Теперь к нам отправляется лишь треть молдавских гастарбайтеров. Все остальные отправляются в страны типа Португалии и Испании. Там им довольно быстро предоставляются реальные права — вплоть до постоянного вида на жительство.
Последние 15 лет “трудовым донором” России был Казахстан. Но сейчас, по оценкам спецов, начался обратный процесс: страна Назарбаева переманивает к себе наши рабочие руки. Но все равно, по оценке Жанны Зайончковской, “до 2015—2018 годов России удастся обойтись привлечением рабочей силы из СНГ — той же Средней Азии. Но потом у нас останется одна-единственная альтернатива — Юго-Восточная Азия”.
Важно понимать, что эта мрачная оценка — отнюдь не мнение одного эксперта. “Из всех стран СНГ численность трудоспособного населения будет расти лишь в Средней Азии и Азербайджане. Но весь этот десятимиллионный прирост до 2025 года будет в два раза ниже двадцатимиллионной убыли трудоспособного населения России”, — сказал мне Валерий Елизаров.
* * *
По мнению спецов по социальной психологии, стабильность общества оказывается под угрозой, если в нем более 15% мигрантов. По расчетам ООН, к 2050 году доля мигрантов и их потомков в России составит 22,9% населения. Уже сегодня в стране происходят столкновения на межнациональной почве. Страшно представить, как все будет выглядеть через 44 года.
Можно, конечно, засунуть голову в песок и обвинить демографов в дезинформации и даже вредительстве. Собственно, отдельные деятели партии “Родина” этим уже успешно и занимаются. Но позиция страуса еще никому не приносила пользы. Россия страдает и в обозримом будущем будет страдать от недостатка населения. У стран Азии и Африки — противоположные проблемы. Как бы нам ни хотелось обратного, но дважды два всегда будет четыре. “Сегодня тернистый путь вперед — это развитие в условиях низкой рождаемости, нулевого, а еще более вероятно, отрицательного естественного прироста и постоянного значительного притока мигрантов”, — написал недавно Анатолий Вишневский.
Очень хочется, правда, чтобы Россия осталась Россией. По мнению Валерия Елизарова, теоретически добиться этого еще возможно. Для этого всего лишь надо, чтобы “в обществе кардинально изменилась система ценностей. Пока многодетная семья не станет по-настоящему уважаемой, никакие экономические рычаги не сработают”. Учитывая современные российские реалии, поверить во что-то подобное можно с большим трудом. Но, похоже, особого выбора у патриотично настроенных россиян нет. Хотите помочь себе и своей стране? Рожайте!
НАСЕЛЕНИЕ КРУПНЕЙШИХ СТРАН МИРА (в миллионах человек)
В 1950 году:
1. Китай — 554,7
2. Индия — 357,6
3. США — 157,8
4. Россия — 102,7
В 2000 году:
1. Китай — 1275,2
2. Индия — 1016,9
3. США — 285
4. Индонезия — 211,6
5. Бразилия — 171,8
6. Россия — 145,6
В 2050 году:
1. Индия — 1531,4
2. Китай — 1395,2
3. США — 408,7
4. Пакистан — 348,7
5. Индонезия — 293,8
6. Нигерия — 258,5
7. Бангладеш — 254,6
8. Бразилия — 233,1
9. Эфиопия — 171,1
10. Конго — 151,6
11. Мексика — 140,2
12. Египет — 127,4
13. Филиппины — 127
14. Вьетнам — 117,7
15. Япония —109,2
16. Иран — 105,5
17. Уганда —103,2
18. Россия —101,5
Источник: данные ООН — средний вариант долгосрочного прогноза.
