Нет ничего тайного, что не стало бы явным. Кремлевская политика слишком долго была скрыта от глаз наблюдателей. Вопросы решались исключительно в кабинетном формате. Наблюдателям приходилось лишь по косвенным признакам догадываться о происходящем в Кремле.
Конфликт вокруг Бутова впервые вынес в публичное пространство противоречия, накопленные в тиши кремлевских кабинетов, и многие догадки стали реальностью. Централизованный наезд на такую мощную в политическом плане фигуру, как Юрий Лужков, вскрыл игру…
КЛАПАН ПРОТЕСТА
Перед прошлыми выборами Владимир Путин отправил в отставку правительство Касьянова и неожиданно для всех назначил премьером Михаила Фрадкова. Точно по такому же сценарию происходило перемещение Дмитрия Медведева с поста главы Администрации Президента в кресло вице-премьера по “нацпроектам” и обретение Сергеем Ивановым статуса вице-премьера. И точно по такому же сценарию произошла недавняя рокировка Дмитрия Устинова и Юрия Чайки.
Главным отличительным признаком всех этих перестановок была их неожиданность для общества и, что гораздо важнее, для политтехнологов. Этой выращенной в эпоху Ельцина касты толмачей и предсказателей “грядущих” перестановок, “рокировочек” и “сильных ходов”, которая на самом деле питалась утечками информации из Кремля.
С момента назначения Фрадкова стало понятно, что власть замкнула вокруг себя кольцо информационной блокады. Никаких утечек, никакой обкатки грядущих назначений в публичном пространстве. Все только постфактум, все комментарии после назначения или отставки.
С одной стороны, это хорошо. Все равно прикормленные политтехнологии всего лишь символизировали собой наличие в России гражданского общества и публичной политики. В реальности же они обслуживали узкокорпоративные интересы различных группировок во власти.
Проблема, однако, в том, что, отрезав “от кормушки” касту политических спекулянтов и фарцовщиков, власть не предложила на смену им новый механизм публичной обкатки политических решений. Тем самым власть возложила на себя все риски за ошибочные или неверные решения.
Затеяв кардинальное переформатирование политического, экономического, административного и социального пространства России, Кремль сохранил прежнюю идеологическую схему работы. Вернее, отказался заниматься ею вообще.
Реформы были лишены публичной составляющей. Закрытый политический формат позволил различным группам интересов трактовать реформу, исходя из своих собственных интересов, а оппозиции — как сговор чиновников и бюрократов. Фактически власть, оставаясь, по сути, легитимной, лишила легитимности свои собственные действия и перекрыла клапан для сброса протестного потенциала общества.
Ни одна система управления не может долго существовать без внутреннего механизма, обеспечивающего обратную связь. Рано или поздно ситуация должна была взорваться. Взрыв, как и полагается в таких случаях, произошел на периферии системы. На периферии — и в прямом и переносном смысле этого слова — в Бутове.
КАНДИДАТСКИЙ МИНИМУМ
Бутовский конфликт вспыхнул быстро и полыхал очень ярко. Согласованная антилужковская игра всех федеральных ТВ-каналов не оставила сомнений — это большая политика. В самом деле, нельзя же считать уголок семьи Прокофьевых площадью в 8 кв. метров причиной всероссийского переполоха.
Истинная причина очередной предвыборной кампании некоторое время оставалась закрытой для наблюдателей. Но то, что кампания носила предвыборный характер, сомнений ни у кого не вызвало. При демократии все политические кампании так или иначе привязаны к выборам. А с подключением к кампании членов Общественной палаты ее политический характер стал и вовсе очевиден.
Лужков после отмены губернаторских выборов электоральной фигурой уже не является. Значит, причина не в московском правительстве, а в президентских выборах 2008 года. Лужков здесь всего лишь заложник противостояния различных групп власти в Кремле, каждая из которых видит в роли преемника Владимира Путина своего ставленника.
Кремлевские интересанты давно известны. Наблюдатели разбили их на две группы под условным названием — силовики и либералы. Главенство в первой группе приписывают Игорю Сечину, а во второй — Дмитрию Медведеву. Кандидатом в преемники от первых является глава РЖД Владимир Якунин, а от вторых — сам Дмитрий Медведев.
До поры до времени интересанты не обозначали свои амбиции в электоральном поле, борьба шла исключительно в кабинетном формате. Но с выдвижением Медведева на передовую позицию в правительстве и приближением 2008 года борьба за место преемника обострилась, а публичное пространство стало приобретать все большее значение.
Исход выборов даже при наличии административного ресурса определяется в публичном пространстве, а шансы занять место преемника зависят от положения кандидатов в этом самом пространстве. Вот тут и заработал старый идеологический механизм, который долгое время находился в анабиозе.
Кто является оператором Общественной палаты и федерального телевидения, всем прекрасно известно. А то, что Юрий Лужков послужил спусковым крючком открытой войны кандидатов за звание преемника, удивления ни у кого не вызывает.
Лужков всегда оказывался на острие борьбы преемников. Контроль над Москвой — это не просто контроль над самым крупным и самым богатым субъектом Федерации. Это контроль над площадкой сосуществования элит. Все революции и перевороты совершаются в столицах.
Не вызывает удивления и место конфликта. Разрушение любой закрытой системы всегда начинается с периферии. Бутово географически находится в столице, но по сути своей является типичной российской глубинкой.
Удержать противостоящие группировки от прямого столкновения в стенах Кремля не сложно, но противоречия все равно проявляют себя там, где контроль ослаблен. Хоть перевороты и совершаются в столице, питательной средой для них является провинция.
Про тему конфликта даже и говорить как-то неудобно. Естественно, это вопрос социальной справедливости. Самый животрепещущий вопрос для любого общества. Не случайно война кремлевских группировок за пост преемника началась после того, как Медведев возглавил именно социальное направление (жилье, образование, здравоохранение) в правительстве.
ИГРА С ОГНЕМ
Начав войну на электоральном поле вокруг жилья, команда кремлевских либералов запустила механизм саморазрушения сложившейся в последнее время системы власти. Вопросы социальной справедливости являются не только самыми животрепещущими для общества, но и самыми взрывоопасными.
Киевский майдан показал, что понимание социальной справедливости самим народом легко превращается из эмоциональной составляющей в политическую реальность и обесценивает любые двусторонние договоренности внутри властных элит.
Стоит только “улице” почувствовать, что ее собственные представления о справедливости превыше закона, и “улица” тут же опрокинет закон. Остановить этот процесс после его запуска очень сложно, если не сказать — невозможно.
В Бутове “улице” наглядно продемонстрировали ее силу и способность решать вопросы вопреки законодательству. Бутовский конфликт, как по шаблону, уже начал множиться по всей стране. А ведь есть еще проблема обманутых дольщиков-соинвесторов строительства жилья. В общем-то поставить в таких условиях Россию на дыбы не проблема.
Задумывались ли в Кремле о последствиях бутовской акции для всей страны, когда запускали ее для решения своих локальных задач, сказать сложно. Но одно сегодня можно сказать уже точно. Выборы 2008 года не пройдут в спокойной обстановке кремлевских кабинетов. И преемником скорее всего будет не Медведев или Якунин, а кто-нибудь третий, кто не участвует в сегодняшних разборках.
