Да что же это такое? Не успел закончиться чемпионат мира по футболу, и спортивный мир будто прорвало! Допинг всплывает то там, то сям с завидной регулярностью. За последний месяц — аж трижды в России: олимпийские чемпионы легкоатлетка Наталья Садова и тяжелоатлет Дмитрий Берестов да еще 17-летний Евгений Писарев. Вне пределов России — “Тур де Франс” захлебнулся в разборках, лидеры отстранены от участия в гонках. Специалисты отвечают: всему виной продолжающаяся коммерциализация спорта.
Когда проблемы возникают у олимпийских чемпионов — диву даешься. Они же столько проб уже сдали, так свои графики — тренировочные, восстановительные, лечебные — выверяют, что не подкопаешься. И вдруг прокол. Чем думали-то? И почему в стране, внутри, не были вычислены? Руководитель отдела антидопингового обеспечения Росспорта профессор Николай Дурманов, побывав на днях в “МК”, постарался ответить на эти вопросы.
— Ни Садова, ни Берестов не проходили внутреннюю проверку незадолго до скандалов. Все ведущие спортсмены делают это в течение года. Но допинг-контроль — совсем не гарантия того, что они не будут пойманы. Представьте, что концентрация запрещенного вещества в организме Берестова оказалась столь высока, что мы можем утверждать: он принял его за день-два до проверки. Ну проверили мы его, успокоились, а он на следующий день съел что душе угодно!
— Если в легкой атлетике можно погрешить на то, что спортсменам хочется за карьеру успеть хорошо заработать и коммерческие старты с большими призовыми просто, можно сказать, провоцируют их на то, чтобы быть всегда в суперформе, как объяснить проблемы с допингом у тяжелоатлетов? Денег они особенно не зарабатывают, да и год даже не олимпийский!
— Если хотите, традициями этого вида спорта, который часто уличают в нарушениях. И не надо искренне верить, что кому-то что-то подсыпали и так далее. Допинг — это всегда злой умысел. Знали бы вы, какие рассказы о том, как допинг попал в организм, приходится выслушивать! Прямо детективы Дика Фрэнсиса. Литературный дар наших врачей и тренеров неиссякаем… И все говорят о непреднамеренном приеме: купил препарат в аптеке, а что, разве нельзя? И ведь все знают! Хотя бывает, что виноваты тренер, врач, но не сам спортсмен. По делу Писарева, например, сейчас идет расследование. Возможно, тяжелоатлет был не в курсе своей фармакологической программы.
— Но ведь повисла теперь Федерация тяжелой атлетики буквально на волоске, еще одна дисквалификация — и наши спортсмены в Пекин не едут. Как же бороться с пресловутым человеческим фактором?
— Федерация тяжелой атлетики проходит сейчас у нас усиленную проверку. И будем пытаться спасти ситуацию. Я не устаю повторять, что вопрос допинга — это не только вопрос “пойман или нет”, а проблема выживания целых видов спорта. Нам даже в страшном сне не снились потери, которые понес только что “Тур де Франс”. Спонсоры уходят, рекламодатели уходят, финансы бешеные выброшены в никуда.
— Но при этом никто официально вроде не застукан?
— По новым правилам Всемирного антидопингового агентства (ВАДА), для того чтобы уличить спортсмена, необязательно ссылаться на результаты биопроб. Показания свидетелей, что тот или иной спортсмен принимал или распространял допинг, также берутся в расчет. Помните, американский легкоатлет Тим Монтгомери ведь не был пойман на допинге, но был отстранен от участия в соревнованиях после свидетельских показаний. Если говорить о “Тур де Франс”, при обысках были изъяты сотни пакетов с замороженной кровью, запрещенные препараты, в том числе и знаменитый эритропоэтин (ЭПО).
— Перед Турином вы говорили о том, что наша антидопинговая лаборатория сегодня — одна из сильнейших в мире. Это утверждение еще верно или уже нет?
— Верно. Традиционно сильны немцы. В кельнской лаборатории разработан метод, позволяющий ловить допинг, принятый за два месяца до проверки, а не за две-три недели, как раньше. И со вчерашнего дня этот метод начал действовать в нашей лаборатории. Но не нужно думать, что его внедрение произошло из-за последних скандалов.
Мы обмениваемся опытом постоянно. Ни одна лаборатория пока физически не может контролировать спортсменов постоянно. Любой препарат, который относится к спортивно-оздоровительному питанию, должен проходить допинг-контроль. А у нас можно спокойно купить в аптеке эритропоэтин, кровяной допинг, предназначенный для смертельно больных людей, гормон роста. У препарата метан, на котором попалась Наталья Садова, вообще копеечная цена. На днях из респектабельного фитнес-центра мы изъяли сильнейший препарат…
Если мы сейчас ничего не предпримем, пик приема допинга у нас наступит через три-четыре года, и его масштабы будут сопоставимы с американскими. Нельзя бороться с допингом без закона на государственном уровне, все усилия будут тщетны. Надеяться только на тотальные проверки — все равно что красить каждый раз свежей краской вытрезвитель и думать, что проблема решена.
