Непосредственно в гуще событий — в ливанской столице — оказалась наша коллега, журналист Юлия ТРОИЦКАЯ. Сегодня она делится с “МК” своими впечатлениями.
— В разрушенном бомбами Бейруте царит мертвая тишина. Многочисленные магазины, кафе и рестораны в центре города закрыты — владельцы даже не успели занести внутрь выставленные на улицу столики. На центральных улицах не увидишь ни души, кроме солдат ливанской армии, которые охраняют здание парламента на площади Звезды и некоторые посольства иностранных государств. Заброшены даже самые доходные места в ливанской столице — парковки, за въезд на них денег никто не берет, а найти пустое место не представляет никакой проблемы.
“Еду на машине, передо мной два пути — либо в подземный тоннель, либо проехать поверху. Я быстро пытаюсь сообразить, как мне лучше ехать, при этом поглядывая на небо, нет ли самолетов. По тоннелю гораздо быстрее, но опаснее. Рискую и еду в тоннель, разгоняюсь до предела. Выезжаю на свет. Слава богу, остался цел” — так описывает свои ощущения от езды по Бейруту переводчик Искандер Кфури.
Печально известный район Харт-Хрейк, который в СМИ называют опорной базой движения “Хезболла”, был полностью стерт с лица земли за одну ночь. Там жили не только шииты, но и русские, в том числе моя знакомая Елена, россиянка, вышедшая замуж за ливанца, филолога по образованию, — мирного и интеллигентного человека. Сейчас они перебрались в горную часть страны, но уехать из Ливана не могут. Младший сын Халед поехал к бабушке с дедушкой на юг, где он всегда проводит летние каникулы, но, как и многие другие жители юга страны, стал заложником израильских обстрелов. “Мы его потеряли, вроде от родственников слышали, что мальчик жив, но выбраться оттуда нет никакой возможности, обстрелы ведутся круглосуточно”, — с отчаянием говорит мать.
У многих ливанцев на юге страны живут родственники, как правило, престарелые родители, которые самостоятельно не могут выбраться оттуда даже в мирных условиях, а доехать сейчас до этих мест, чтобы вывезти родных, невозможно: все дороги разбомблены. “У меня в деревне остался старик отец, — рассказывает уроженец южного Ливана техник Зейд Реда. — Сам он поехать никуда не может из-за постоянных бомбежек. В деревне кончаются продукты, вода, лекарства. Люди питаются только тем, что еще осталось в доме или растет на участках…”
