Юбилей Паулса начали праздновать, похоже, сразу после боя новогодних курантов. Разумеется, что и “Новая волна”, это драгоценнейшее детище, не могла не посвятить событию отдельного торжества. Сегодня вечером здесь, в Юрмале, отметят 70-летний юбилей композитора. “МК” засвидетельствовал свое почтение г-ну Паулсу, а он в ответ любезно согласился на интервью.
— Г-н Паулс, в чем секрет продуктивности вашего детища?
— Если честно, не знаю. Конкурс — это определенная игра с непредсказуемыми последствиями. Тот, кто иной раз побеждает, может быстро исчезнуть из поля зрения, в то время как тот, кто получил десятое место, вдруг становится звездой. Но то, что из Юрмалы вышло много звезд, это правда. Не знаю почему. Я не могу этот феномен исследовать ни философски, ни научно. Может, мы так к делу относимся, душу так вкладываем…
— У вас юбилейное настроение?
— Я уже все — хочу уходить…
— Два года назад здесь, в Юрмале, вы говорили то же самое. И Алла Борисовна тоже вот — то уходит, то не уходит… Это что, у вас всех такая игра?
— Да, правда. Я тут уходил каждый год. Но не получается. В Риге уже на меня все косо смотрят: что он, мол, опять пудрит всем мозги. Но сейчас — самое время. Хотя, конечно, жалко. Сцена — это все-таки наркотик. Самовольно мало кто уходит, обычно уже выносят.
— Что значит уйти? Вы песни перестанете писать? Конкурс забросите? Что?
— Песни я давно не пишу. Я много сейчас играю — и классику, и эстраду. Но делаю то, что мне нравится. Мне не надо думать, где, как заработать — слава богу, такая ситуация. Поэтому сейчас на юбилейном концерте здесь, в Юрмале, я буду с таким грустным видом слушать свои старые песни — интересно, как их будут преподносить современные артисты.
— А что вы любите из своего наследия?
— Я с удовольствием всегда играю тему из фильма “Долгая дорога в дюнах”. Знаете, очень часто то, что мне самому когда-то нравилось, другим никогда не нравилось. Те же “Листья желтые” долго никто не хотел брать. И когда я в свое время показал Алле эту свою знаменитую теперь “Миллион алых роз”, она сказала: я это петь не буду. Сказала и еще прибавила одно слово по-русски…
— На букву “х”?
— Ну приблизительно. Но потом, по случаю, она это все-таки сделала и сама удивлялась, почему ей так аплодируют. А это ведь стал ее коронный номер.
— Раймонд, вы знаете, Алла до сих этот “Миллион” недолюбливает, называет песню нудной…
— Да-да. Она терпеть не может Вознесенского, а там же его слова… Алла вообще фигура такая. Я ее делю на две части. Это певица, очень хорошая и профессиональная. Ну и вторая сторона, которую я тоже хорошо знаю. Правда, со мной она всегда была на дистанции и никогда ничего такого не позволяла.
— В итоге “Миллион алых роз” на вашем вечере споет группа Cosmos.
— Да, они в свободной аранжировке ушли далеко от оригинала, но сделали красиво.
— Но вы все-таки свой юбилейный концерт на “Новой волне” ведете вместе с Аллой. Эти непростые отношения не мешают подготовке к празднику?
— Нет, у нас отношения нормальные. Просто у нас сейчас нет таких тесных контактов, как было в 80-е. Но сказать, что между нами бегает какая-то черная кошка, нельзя. Посмотрим, как все это будет на сцене.
— Заготовили коронные шутки?
— Нет. Но от нее можно всего ожидать. Когда-то мы на ТВ репетировали “Маэстро”, включены все микрофоны, а она захотела сесть со мной рядом у рояля и громко так сказала: “Ты не можешь свою жопу подвинуть?”. Хорошо, это не был прямой эфир. Но запись шла. Ну это такой ее стиль. Артистка она сильная.
— Вы вот жалуетесь, а в итоге ваши песни ведь перепели все мегазвезды и российской, и латвийской эстрады. Кто из них делал так, как это ближе всего вам?
— Из русских, конечно, Алла. Она создает песню, она помогает раскрыть ее даже не на 100, а на 200 процентов. Одно дело — мелодия. Другое — как эту мелодию исполнить. Там она мастер. А если она еще и в хорошем настроении, то все превращается в шедевр. Хорошо пел и Валера Леонтьев. Благодаря мне он, кстати, и в Москву попал. Ведь его везде запрещали, и только потому, что он был на моем авторском вечере в Москве, его стали показывать по телевидению. У него тоже есть своя изюминка, и я с удовольствием это вспоминаю.
— Так почему вы перестали писать песни? Не пишутся?
— Я не знаю уже, что писать. Честно.
