Скандал в благородном семействе,

или Что случается со строптивым прокурором

Спираль этого скандала начала раскручиваться еще в октябре минувшего года. Заместитель прокурора Краснодарского края Александр Есаян обвинил руководство Генеральной прокуратуры в “преследовании по личным мотивам”.

Подобное в прокурорской среде не принято. Ну как же: дурной тон, “сор из избы” и прочие выступления на тему “чести мундира”. Поступок же Есаяна был вообще из ряда вон: он посягнул на святое (во всяком случае, по тем временам) — на Генпрокурора Владимира Устинова. Именно его Есаян обвинил в использовании служебного положения в личных целях. А если конкретнее — в сведении личных счетов с бывшим другом.

А в марте нынешнего года Александр Есаян был осужден на 10 лет лишения свободы. За что? Попробуем разобраться.


Давайте вспомним, из-за чего поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем. Один преданный друг обозвал другого гусаком. С Устиновым и Есаяном история более таинственная. Никто не знает, как именно Александр Эдуардович обозвал Владимира Васильевича. Зато хорошо известна предыстория этих событий.

20 лет назад служили в Краснодарской краевой прокуратуре три товарища — Есаян, Лобов и Устинов. Дружба, по словам Есаяна, “казалась искренней и неподдельной”. Но ровно до тех пор, пока Владимир Васильевич не пошел на повышение. А дальше… Дальше в общем-то стандартный случай.

Их старший товарищ и друг Александр Клопов, который дал трем товарищам путевку в жизнь, вспоминает, что, когда он заболел и около года провел в больнице, “Устинов за это время не то что не навестил, но даже не позвонил справиться о здоровье друга. Узнав об этом, Есаян упрекнул Устинова... Однако взывать к совести высокопоставленного “товарища” было бесполезно. Он думал о другом, о “высокой” карьере, но брошенный упрек не забыл”.

Возможно, из-за хорошей памяти на следующее повышение уже зам. генпрокурора Устинов позвал с собой третьего товарища, Лобова. “Лобов обрадовался, потому что должность давала возможность получить звание генерала, к которому шел всю жизнь и заслужил его. Через год Лобов получил заветный чин и буквально на следующий день уволился. А в разговорах с друзьями объяснял, что генеральство ему досталось слишком дорогой ценой, с Устиновым работать невозможно, он постоянно издевается над подчиненными, в том числе над старым другом, унижает его” — считает Клопов.

Уволившись, Лобов через два месяца умер: не выдержало сердце. Тут бы Есаяну и призадуматься. Но он продолжал неосторожно высказываться в адрес генерального прокурора.

* * *

Устинов назначил нового прокурора Краснодарского края — г-на Ульянова. Тот, как и следующий за ним Еремин, настойчиво советовал Есаяну уволиться. Казалось бы — почему? В органах прокуратуры Александр Есаян работал к тому времени уже 29 лет, за все эти годы — ни одного взыскания. Напротив: его работу приводят в пример на совещаниях, о ней пишут в центральных газетах.

Есаян увольняться не хотел. Ни за что. Отказался прямо-таки наотрез. Пришлось искать обходные пути.

В 2003 году без объяснения причин была сокращена должность, которую занимал именно Есаян. Однако и тут вышла неувязка. Оказывается, по закону сократить эту должность невозможно. Генпрокуратура была вынуждена отменить приказ и восстановить Есаяна в должности. В течение двух последующих лет борьба с Есаяном продолжается, но тянется она вяло. Его просят уйти, беспричинно откладывают рассмотрение плановой аттестации… Словом, демонстрируют опальному чиновнику все прелести коммунальной кухни. Но в 2005-м начинается фаза активных действий.

Сентябрь 2005-го. Есаян болеет (время от времени это случается даже с прокурорами), а из восьми подчиненных Есаяну начальников отделов пятеро — в отпусках (что тоже случается).

И тут неожиданно начинается внеплановая проверка курируемых Есаяном подразделений краевой прокуратуры. За 10 дней бригада Генпрокуратуры, прибывшая из Москвы, находит массу упущений в работе Есаяна. И уже на следующий день после отъезда проверяющих заместитель Генпрокурора РФ г-н Шепель издает приказ об объявлении неполного служебного соответствия пятерым подчиненным Есаяна. Остальным выносятся строгие выговоры.

Здесь имеются два любопытных обстоятельства. Первое: когда, собственно, господа проверяющие успели настрочить отчет о проверке? Не иначе как в самолете на обратном пути из Краснодара в Москву. И второе: были ли в биографии г-на Шепеля прецеденты столь быстрого реагирования на недостатки областных прокуроров? Насколько мне известно, не было. Обычно Генеральная прокуратура не умеет так быстро принимать решения. Наверное, исключая те случаи, когда это решение вынесено заранее.

А дальше — совсем уж чудеса. На следующий день и.о. генпрокурора г-н Бирюков (Устинов в отпуске) скоропостижно увольняет Есаяна “за систематические нарушения по службе”. Но дело в том, что при отсутствии хотя бы одного-единственного взыскания речь о “систематичности” обычно не идет. Взыскания у Есаяна нет. Однако Генеральная прокуратура неправа не только в этом: Есаян в больнице, уволить его нельзя. Согласно закону сначала его должны выписать, потом ему необходимо ознакомиться с результатами проверки и в письменном виде изложить свои возражения…

Но и это не все.

На следующий день (смешно, правда?) после увольнения Есаяна в прокуратуру края поступает заявление от некоего Думояна. А в заявлении сказано, что Есаян, мол, злоупотреблял. В смысле — служебными полномочиями. И не один раз злоупотреблял, а много. В течение одного дня (!) заявление Думояна оказывается в Москве и возвращается обратно в Краснодар уже с резолюцией Бирюкова “провести проверку”. А следователь по особо важным делам г-н Рогожников (оказавшийся поблизости, ясное дело, по чистой случайности) приступает к этой нелегкой работе. И тоже именно в этот же день.

* * *

Легко, слаженно и быстро работает Генеральная прокуратура. А главное — непредвзято.

Чуть только поступил “сигнал” от бдительного гражданина — тут же сразу все организовалось, подписалось и нашлось. Однако, как выясняется, и тут все не слишком законно. Потому что бдительного гражданина Думояна в природе не существует. Не значится он ни в Краснодарском крае, ни на указанной в заявлении улице, ни в доме. Кстати, и дома тоже нет, потому как — снесен.

В принципе все это означает, что проверку надо было прекращать. Ибо согласно закону и приказу генерального прокурора №3 от 2003 года анонимные заявления проверке не подлежат.

Через полгода, уже во время судебного процесса, гособвинитель по делу Есаяна был вынужден хоть как-то объяснить все эти прискорбные обстоятельства. И он, гособвинитель, заявил: Думоян имеется, но он — житель другого города. Или даже государства. Его ищут. Впоследствии это слово в слово в своем приговоре повторил районный суд, а краевой отклонил жалобу по этому пункту без всяких объяснений. Жаль, не вспомнил гособвинитель об иных мирах и цивилизациях. А то вполне можно было бы сослаться. Потому как нет ведь приказа, что по заявлениям зеленых человечков проверки не проводятся.

Тем временем проверка “сведений”, изложенных анонимом Думояном, продолжается. Обнаруживаются новые факты жутких злоупотреблений Есаяна.

Руководитель краевого РОСТО (Российская оборонная спортивно-техническая организация) генерал Бобылев заявляет в Генеральную прокуратуру. Мол, три года назад ему звонил человек, причем звонил по обычному телефону, а не по видеотелефону, представился Есаяном и велел “в категоричном тоне” решить коммерческий вопрос о переуступке земельного участка, принадлежащего РОСТО, в пользу некоего г-на Салимжанова. Так и видится: жалуется Бобылев — дескать, так напугал меня этот звонок (а кроме звонка припомнить он ничего не может), что тут же Салимжанову землю и отдал. И теперь вот весь в убытках.

Конечно, надо бы позвать самого г-на Салимжанова. Пусть бы рассказал, сколько он заплатил прокурору Есаяну за “лоббирование” своих бизнес-интересов. Но — опять “увы”.

Как говорят в Одессе, вы будете смеяться, но свидетеля Салимжанова, который мог бы хоть что-то сказать относительно темного прошлого Есаяна, тоже нет. Умер. И еще деталь. Генерал Бобылев написал свое заявление именно в тот день, когда началась прокурорская проверка по факту деятельности РОСТО.

Может быть, это просто совпадение, которое ничего не означает. Хотя, с другой стороны… Представим себе (я вовсе не настаиваю, что все происходило именно так, но представим) такую картину: заходят к генералу Бобылеву проверяющие и сразу же находят массу нарушений. Причем не виртуальных, как у Есаяна, а вполне реальных. И светит генералу лет эдак… Впрочем, не важно, сколько ему светит. Но вот тут ему и говорят: напрягите память, г-н генерал, может быть, вспомните, как звонил вам некий Есаян и злоупотреблял по телефону своими должностными полномочиями? Не вспоминаете? Ну, тогда… Вспомнили? Вот и хорошо.

8 октября и.о. Генпрокурора Бирюков возбуждает против Есаяна уголовное дело по анонимке и ничем не подтвержденному заявлению Бобылева. А уже 10-го ему заочно предъявляют обвинение и объявляют в федеральный розыск, хотя он находится в Москве, в больнице. Следователь Рогожников не успел к тому времени выполнить ни одного следственного действия, однако уверен: Есаяна нужно арестовать, поскольку он очень опасен.

Ну не абсурдно ли — обвинять в чем-то человека, даже не начав расследования?

Судья Колмычек должен был прекрасно понимать, что таким способом — по анонимке — можно возбудить уголовное дело против кого угодно. Но уголовное дело все-таки возбуждается. А через 20 дней после ареста Есаяна появляется еще один чудо-свидетель.

По другому уголовному делу прокуратура задерживает некоего Баева, и в тот же день Баев пишет заявление: в конце июля 2005 года некий г-н Женетель познакомил его, Баева, с прокурором Есаяном, который за вознаграждение обещался “порешать вопрос”. Ни обстоятельства судьбоносной встречи, ни собственно предмет обсуждения остаются невыясненными. Но Баеву почему-то все верят. Все — это следователь Рогожников и прочие прокурорские чиновники. Хотя как появилось заявление Баева — установить не удалось. Впрочем, это неудивительно. Как утверждают, оно нигде не зарегистрировано. И еще одна любопытная деталь. Как только Баев написал требуемое заявление, из-под стражи его вскоре освободили.

Да, если вы еще не поняли: свидетель Женетель тоже умер.

В деле фигурирует еще три подобных эпизода. И все они словно написаны под копирку. “Хороший знакомый” Есаяна, банкир Гладких, фактически похитил все сбережения его матери — они исчезли в его банке, в чем он сам признался на суде. Но и по этому делу Есаяна обвиняют сразу по трем статьям: вымогательство, самоуправство и злоупотребление служебным положением. Видимо, за то, что он продиктовал текст расписки недобросовестному банкиру.

Другой заявитель, некто Мазий, на вопрос — почему он обратился в суд с заявлением через несколько лет после событий и только после проведенного у него обыска, сказал: “Когда меня спросили, я ответил. Если бы не спрашивали, я бы не рассказал”.

Обойдемся без комментариев.

Скучно читать, ей богу, если бы не растоптанная жизнь Есаяна, кстати, не единственная.

Собственно, это все, чем располагала прокуратура. Но, скорее всего, и этого с лихвой хватило для “правильного решения”. При всех вышеизложенных обстоятельствах Есаян получил в общей сложности десять лет заключения. Приговор, между прочим, почти дословно повторил обвинительное заключение.

Мало того. Сравнивая показания свидетелей и потерпевших в официальном протоколе судебного заседания с аудиозаписью, которая велась в зале суда, легко обнаружить существенные несоответствия. Причем все они — далеко не в пользу Есаяна. Наверное, одного этого достаточно, чтобы организовать серьезную проверку следствия и судебного процесса.

После ареста Есаяна его мать оказалась в больнице с инсультом. Она умерла через несколько дней после приговора, вынесенного ее сыну. Сам же Есаян постоянно мешает делу — он регулярно пишет жалобы. Достал всех. Настолько, что в ноябре 2005 года неизвестные похитили его дочь. Ее избили, по-видимому, чтобы все поняли: если папа не успокоится и не перестанет жаловаться, ни ей, ни ее ребенку жизнь и здоровье никто не гарантирует.

По факту нападения на дочь Есаяна возбуждено уголовное дело. Преступников ищут вовсю.

Ищут до сих пор.

* * *

Судебное заседание по делу Есаяна проходило в закрытом режиме, хотя сторона защиты категорически возражала. Правда, у меня есть стенограмма выступления его адвоката. Вот цитата из этого документа:

“Сложность моей задачи состоит в том, что мне фактически нечего анализировать — как такового следствия и суда в отношении моего подзащитного практически не было. Все было предопределено заранее, и это хорошо знает каждый, кто находится в этом зале.

Очень хорошо это знают в здании, которое находится в Москве, на улице Большая Дмитровка. Не принято говорить это вслух, но теперь и я понимаю, что об этом надо не только говорить, об этом надо кричать, и кричать во всеуслышание, чтобы знали многие, ибо никто не может гарантировать, что новая жертва не повторит судьбу моего подзащитного”.

Тут уважаемый адвокат несколько преувеличил. Конечно же, можно гарантировать некоему гражданину, что он не окажется на месте Александра Есаяна. Но при одном условии: если он постарается никогда и ни при каких обстоятельствах не сталкиваться с Властью. Вот, к примеру, экс-генпрокурор. Очень он похож на асфальтовый каток. А дружить с асфальтовым катком — это, знаете ли, чревато.


P.S. Ну что, опять писать президенту страны? Но не может же он (да и не должен) заниматься уголовными делами, пусть даже самыми вопиющими. Но у нас так принято. Чуть что — к президенту. Единственная надежда, потому что больше, получается, надеяться не на кого.

Нынче, правда, “руководящее звено” Генеральной прокуратуры несколько видоизменилось. И вроде бы даже у этого “руководящего звена” появилась заинтересованность в истинных прокурорах — том самом “государевом оке”. Что служит Отечеству не за мзду, и не за страх, а за совесть.

Может быть, уже настала пора исправить эту злонамеренную ошибку (назовем ее так), которая произошла с прокурором Есаяном? Такие люди сейчас — ох как нужны…


Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру