Дарья Донцова, Александра Маринина и Татьяна Устинова отвечали на вопросы читателей с задором, активно и заинтересованно. Самые горячие их поклонницы — женщины среднего и преклонного возраста. Одна из пожилых читательниц позвонила, чтобы рассказать Дарье Донцовой криминальный сюжет, настоящую страшную историю своей жизни. Донцова попросила ее позвонить отдельно. Оказалось, читатели постоянно делятся с Донцовой историями из жизни, которые пострашнее романов. Многие просто желали всего хорошего и просили новых книг, и побольше.
Литературный цех
— Вы считаете друг друга конкурентками?
Дарья Донцова (смеется): Мы только что подрались при входе… в лифте — нас еле вынули оттуда…
Александра Маринина: Мы друг друга обожаем, никакие мы не конкурентки, потому что пишем абсолютно по-разному. В разных жанрах. В разном стиле. Разная тематика. И в литературе вообще конкуренции быть не может в принципе.
— То есть вы друг другу никаких гадостей не делаете?
А.М.: Да боже упаси! Гадости! Мы нормальные люди. Вы по нашим книжкам разве не видите, что мы нормальные?
— Добрый день! Откуда вы берете сюжеты? Есть ли реальные прообразы? Вот, например, олигарх с Большой Медведицы или богиня прайм-тайма. Говорят про Шарапову, Ходорковского…
Т.У.: Я беру сюжеты из головы. Когда у меня спрашивают, где я беру сюжеты, я говорю “в Караганде” или “из головы”. Потому что все детективные истории придумываются. А вот детали бывают реальны. Прообразы существуют, но вся история, катавасия, каша, которая заваривается в любом детективном романе, придумывается от и до.
Д.Д.: Я не могу объяснить, откуда я беру сюжеты, я сама не понимаю. Я обычно говорю, что я вру и получаю за это деньги...
А.М.: Автора любовного романа, Екатерину Вильмонт, например, вам пришло бы в голову спросить, откуда она берет сюжеты? Да ниоткуда. Сюжет строится из всего того, что мы на протяжении жизни видим, наблюдаем, обдумываем. Из элементов каких-то фактов, из биографий людей, с которыми мы знакомы, плюс фантазия. Писатель — фантазер. Он не документалист, не мемуарист, он не хроникер, и не репортер.
— Что заставляет вас писать: деньги, слава или, может быть, издательство?
— Это наша работа. Мы выбрали себе такое дело. Мы им занимаемся. Каждый день, как по часам, как на работу, ходим.
— Здравствуйте, какие мастера детективного жанра стали для вас учителями?
Д.Д.: Я прочитала всю классику детективного жанра на трех языках. Рекс Стаут, Дик Френсис, Нейо Марш… Но у меня есть литературная мать. Я ею считаю Александру Маринину. В нашей стране недооценили ее роль. Если бы писательница Маринина в свое время не совершила гражданский подвиг, убедив издателей этой страны, что женщины могут писать детективные романы...
А.М.: …И что женщина тоже человек...
Д.Д.: …Тогда не было бы ни меня, ни Устиновой, ни других. Она выстояла, она выдержала. Когда ей предлагали поставить на обложку мужское имя, она не сдалась.
Т.У.: Для нас, как и для читателей, Маринина — это космонавт Гагарин, который первым полетел в космос и проложил нам всем туда дорогу. Со мной была потрясающая история. Я написала самые первые книжки, которые вышли тиражом 5 тыс. экземпляров. Была тогда программа Бермана и Жиндарева “Без протокола”. В гостях у них была Александра Маринина, которая мне казалась фарисейской богиней. Ей задали вопрос, кого вы читаете, и неожиданно для меня она сказала: я читаю Устинову. Для меня это было все равно как если бы мне дали Нобелевскую премию по литературе. Я побежала за мамой, кричу: мама, мама, Маринина про меня сказала! Все дальнейшее началось с нее, с ее заявления в прямом эфире. Я убеждена, что после этого полстраны купили и прочитали меня. Для нас Маша — человек особенный. Спасибо вам за вопрос.
— Когда выйдут ваши следующие книжки?
Т.У.: В сентябре, к книжной ярмарке.
Д.Д.: У меня в июне выходит.
А.М.: А у меня, если сил и здоровья хватит написать вовремя, тоже в сентябре, к ярмарке.
Жизнь или детектив?
— Здравствуйте, хотела спросить: столько детективных историй написано авторами — а с ними в жизни происходят какие-нибудь похожие события, раскрывали они сами какую-то криминальную интригу в жизни?
Д.Д.: Я не нахожу трупы на дорогах каждый день, честное слово. Я понимаю, откуда возникают эти вопросы, потому что трудно себе представить, каким образом можно наврать такое количество книг. А мне трудно представить, как можно стоять у прилавка и не убить 45-го человека, который спрашивает про размер ботинок. Потом, в общем-то, я девушка не первой свежести — знаете, сколько всего было за годы жизни прожито?
Т.У.: Что касается историй семейных, то, конечно, какие-то случаи, которые происходят в семьях наших друзей, знакомых, родственников друзей и друзей родственников, так или иначе используются. Но это вопрос наблюдательности. Человек пишущий всегда смотрит по сторонам и видит, анализирует то, что происходит вокруг. И использует в романе.
Личные пристрастия
— Алло, здравствуйте, я хочу задать вопрос всем. Я понимаю, что у вас очень много времени отнимает творчество, но интересно, вы успеваете готовить что-то своим супругам?
Д.Д.: У меня такие кастрюли, в них можно заплыв устраивать. Я в пятницу варю суп на три дня на 12 человек, еще четыре собаки, две кошки и гости. Вам меня не жаль?
Т.У.: Я готовлю очень редко, под настроение, когда высаживаюсь из-за компьютера в светлое время суток. Люблю мясо готовить. Я его по-разному жарю, запекаю, пироги пеку.
А.М.: Я не готовлю вообще, никому — ни мужу, ни себе. Не умею и не люблю. А вот мой муж это делать умеет и любит. И получается все замечательно. Кроме того, муж мне разрешил наконец пригласить помощницу по хозяйству, которая вообще фантастически готовит.
— То есть я так поняла, что мужья у вас терпят такую ситуацию…
А.М.: Нет, просто они нас любят, поэтому они принимают нас даже с такими вот дефектами.
Д.Д.: Предполагаю, что мой ко мне просто привык за двадцать четыре года. Двадцать четыре года привыкать, воспитывать, поить-кормить, одевать-обувать, а потом взять и плюнуть… Невыгодно.
О главном герое замолвите слово
— Здравствуйте! Когда вы находитесь на стадии подготовки к написанию романа, как вы изучаете героя? Это просто поток фантазии или вы используете архивы, документы?
Д.Д.: Со мной такого не происходит, я пишу семейные истории. У меня все сплошь фантазия.
Т.У.: Фантазия брызжет из всех мест, иногда она даже мешает жить. Как нафантазируешь…
А.М.: Я тоже с архивами не работаю. Я просто “набита” информацией о том, какие вообще бывают преступления, как работают преступники и оперативники. 20 лет я с этим имела дело. Мы же пишем книги не для того, чтобы рассказать про преступление. Да провались оно… Скучно это все. Мы используем криминальную фабулу для того, чтобы написать самый обычный городской роман. Тут смешнее у Грунечки (Дарья Донцова), чуть побольше любви у Танечки Устиновой и чуть побольше чего-то еще у меня. Но сама детективная фабула не самоцель. В последней книге Татьяны Устиновой “Гений пустого места” мне абсолютно не было интересно, кто убил да за что убил. Мне интересен был сам персонаж, человек, которого у нас принято подавать сугубо позитивным. Преданный науке человек, который не ушел в коммерцию, а остался в научной работе, получает копейки и ненавидит всех тех, кто пытается делать деньги на научном учреждении. Мы привыкли таких прославлять и считать их бессребрениками. А на самом деле он оказался слабым, гнусным, мерзким и отвратительным типом.
— Вы с главным героем проживаете его жизнь? Вы ощущаете себя этим человеком или смотрите на него со стороны?
А.М.: Я со своими героями жизнь не проживаю. Каждого моего главного героя, за исключением Насти Каменской, которая уже придумана и выстрадана, я придумываю от момента рождения. В какой семье родился, как рос, в какой садик ходил, с кем дружил, что любил, как его воспитывали, какой была первая любовь и так далее… К тому моменту, когда начинает происходить действие романа, в голове есть сложившийся характер. Это совершенно не я, и я не ставлю себя на его место — он стоит на своем месте и с позиции своей биографии, характера, менталитета так или иначе оценивает ситуацию и в соответствии с этим совершает поступки.
Т.У.: Мне приходится буквально останавливать себя, когда я навязываю герою свой стереотип поведения, свой язык, свои шутки-прибаутки. Я стараюсь дать ему некую собственную свободу, этому герою. Чтобы герой неожиданно выкинул фортель — бывает. Я считала, что это удел великих. Всем известно, что Лев Толстой прикончил князя Андрея, который ему надоел до смерти, потому что он вел себя как хотел — поэтому у князя Андрея такая странная смерть в романе. Иногда со мной тоже такое бывает. Я все хочу что-нибудь с ним сделать, куда-нибудь его послать, в Воркуту, например. А он туда не едет, говорит: тебе надо, ты и поезжай, а я не поеду.
Д.Д.: У меня были более трагичные ситуации, потому что я на самом деле с героинями проживаю жизнь, и это мне очень мешает. Даша Васильева девушка богатая, денег у нее много, и она их тратит безумно. Я иду в магазин и начинаю делать то же самое. У Евлампии Романовой болит спина. Когда я пишу про Романову, у меня начинает болеть спина. Это плохо, нужно себя дистанцировать от героинь — у меня не получается. Был идиотский случай, когда мы шли обедать в Дом творчества в Переделкине, и дети мне стали кричать: мама, скорее! Я думаю: так, декабрь, холодно. А у меня в шкафу почему-то одни шорты. Я намотала на себя все, что было, вышла. Дети на меня смотрят, Аркадий говорит: “Ну все, приехали. Это в романе январь, на дворе август. Мать, иди переодевайся”. Это плохо.
Книги и кино
— Здравствуйте! По вашим книгам снимают фильмы, сериалы. Насколько вы участвуете в процессе?
А.М.: Я не участвую в процессе съемок никак, даже в написании сценариев. Моим договором с производящей компанией предусмотрено, что сценарий нужно мне показывать. И если что-то мне не нравится, то они обязаны это исправить. При этом режиссеры долго говорят, что сценарий не готов, а потом в ответ на мой очередной вопрос, где же сценарий, — ой, уже начались съемки. В результате то, что снято, нравится мне далеко не всегда. Но это моя беда.
Д.Д.: Я дружу С Лешей Роднянским и Игорем Толстуновым и с Сережей Козловым, с продюсерами моих сериалов. Но я как-то тоже не участвую в процессе съемок. Был момент, у меня просили одну мою собаку, которая изумительно подошла бы на роль Хучика. Но я себе представила, как она там, бедная, 12 часов под софитами, я ее пожалела, не дала. Кино и книга — это два разных произведения искусства. Зато я подружилась с безумным количеством хороших людей. С Ларой Удовиченко, с Аллой Клюкой, с Ирой Рахмановой, с Димой Харатьяном. А то, что в этих сериалах не так много меня, не страшно, всегда можно взять книжку и прочитать оригинальную версию событий.
Т.У.: У меня нет никакой возможности влиять на происходящее. Мне никто не сообщает ни о начале съемок, ни о том, когда готов сценарий, когда не готов. И я вижу, что фильм вышел, потому что он стоит в программе. Все спрашивают: понравилось, не понравилось? Все уверены, что я видела, а я ничего не видела. Но Толстунов с Роднянским очень хорошие продюсеры, они снимают хорошее кино. Равно как и Алексей Козлов, который делает хорошие фильмы.
А.М.: По крайней мере, пока вы читаете книгу, там нет рекламных пауз, читайте сколько хотите.
Про покетбуки и женские сумочки
— Это чисто Дима из Йошкар-Олы интересуется. Вопрос ко всем: почему так популярны покетбуки в России? Я постоянно вижу: женщины читают.
А.М.: Женщины читают детективы, потому что это им интересно — раз. Покетбук стоит дешевле, чем книга в твердом переплете, она меньше форматом, и ее проще положить в сумочку. Книги сначала выходят в твердом переплете и только спустя полгода-год — в покетбуке. Если вас интересует, почему вообще популярен детектив в России, то я вам могу ответить: детектив популярен во всем мире, Россия не исключение. Во всех нас есть генетическая память. Она заставляет нас охранять свое жилище, защищать детей, оберегать собственность и в том числе читать детективы. Устное творчество, а потом мифы и легенды Древней Греции построены на том же самом стержне, на котором строится средневековая и послесредневековая приключенческая авантюрная литература и нынешний детектив. Герой отправляется в дальний поход для того, чтобы победить зло и освободить от тяжких оков или из темницы добро. У него есть помощники, преданные друзья, и люди, которые ему мешают и противостоят. И обязательно есть человек, которого он изначально принимал за друга, но который потом оказался врагом. Любой миф Древней Греции и любой современный детектив соответствует этому канону. Как и сказки, на которых воспитываются дети. Та же самая “Царевна-лягушка”. Это все в нас заложено генетически, и именно поэтому мы это любим.
— Сугубо личный вопрос: почему женщины всегда с сумками ходят?
А.М.: А мужчины ходят в пиджаках и куртках. Обратите внимание: сколько в мужском пиджаке и куртке всяких разных карманов, и в них можно много всего интересного напихать: записную книжку, мобильный телефон, презервативы — туда все влезает. Покрой женской одежды карманов не предполагает.
Д.Д.: У нас просто больше шмоток, тебе же косметику с собой носить не надо. Сумка — это необходимая вещь. По тому, какая у женщины сумочка в руках, о ней судят другие женщины. То же самое, что для тебя, типа, тачка.
— Что-то либо мужики глупые, либо женщины, не понимаю…
Д.Д.: Да все не особо умные, ты по этому поводу не парься. Нам было классно тебя послушать, спасибо тебе...
