Раскрытие “кражи века” из Эрмитажа идет семимильными шагами. Задержанные (а их трое — супруг и сын умершей хранительницы и петербургский антиквар) уже начинают давать показания. Корреспондентам “МК в Питере” стали известны некоторые детали. Картина вырисовывается любопытная. Роль “честной хранительницы” выходит на первый план…
Коллеги Завадской, зная специфику обязанностей хранителя, говорят: не знать о пропаже экспонатов Лариса Алексеевна не могла. Вопрос в том, исчезли они до нее или уже в то время, когда экспонаты числились за Завадской. Еще более болезненный вопрос: можно ли считать хранительницу соучастницей кражи?
Питерские специалисты по антиквариату предположили: искать воров нужно не в научных кругах Эрмитажа, а среди так называемого младшего персонала. Таким образом, предполагалось, что хранительница Завадская не может быть причастна к краже.
Правоохранительные органы тем временем сконцентрировали свое внимание на сыне Завадской, Николае, который раньше работал в Эрмитаже.
“Мог он спокойно заходить к матери в хранилище? Мог”. Утвердительно ответив на этот вопрос, сыщики стали “разрабатывать” Завадского-младшего. Именно он в течение 5—6 лет относился как раз к “младшему персоналу” — служил в Эрмитаже экспедитором. Одни коллеги Ларисы Завадской называют его “музейным ребенком”, имея в виду, что он практически вырос в музее. Другие утверждают, что Лариса устроила отпрыска работать с таким расчетом, чтоб был всегда на глазах, — якобы он был парнем с проблемами, чуть ли не наркотики употреблял. Впрочем, об этом доподлинно ничего не известно, а вот за пьянку Николай Завадский-младший в милицию попадал. Дело было в 2000 году. Кроме того, в Эрмитаже ходит упорный слух, что Завадская, которая устроила сына на работу, сама и была инициатором его увольнения “по собственному желанию”.
Так или иначе, увольнение Николая Завадского-младшего из Эрмитажа дало следствию пищу для размышления. Ожидалось, что именно он и станет первым подозреваемым по этому делу. Но первым задержали его отца — Николая Генриховича. Корреспондент “МК в Питере” была, наверное, одной из последних, с кем за несколько часов до задержания Завадский-старший беседовал по телефону. Договорились встретиться на следующий день, часов около 13. Но уже утром стало известно: супруг умершей хранительницы задержан. А в своем телефонном интервью Николай Генрихович не проявлял ни малейших признаков беспокойства! Он только выражал признательность средствам массовой информации за то, что они не обливают грязью его покойную жену, которая, по его мнению, не могла быть причастна к пропаже экспонатов.
Не в пользу Завадского-старшего обнаруженные в его квартире около сотни залоговых квитанций из ломбардов на его имя. И это — одна из неувязок. Дело в том, что предметы старины в ломбарды и антикварные магазины Завадский сдавал под своим именем, по своему паспорту! Что это — надежда на “авось не поймают” или же Николай Генрихович действительно не чувствовал за собой никаких грехов? Его адвокат Людмила Михайлова объясняет этот факт… беспредельным доверием, которое Завадский питал к своей жене.
— Он рассказал следствию, что это жена просила его сдать вещи в ломбард или антикварный магазин. Говорила, что эти вещи принадлежат ее знакомым, — сообщила “МК в Питере” адвокат. При этом Людмила Михайлова подтверждает, что Завадский-старший часто бывал в Эрмитаже:
— В само хранилище он не входил, но ждал жену у входа — чтобы помочь ей перевезти тележку с экспонатами до ее кабинета. Она была больная женщина, ей тяжело было самой толкать тележку… Для него случившееся — просто шок.
— Интеллигентная семья, честнейшие люди! — вот так, причем совершенно убежденно, говорят о Завадских соседи по дому.
— Лариса все об отдельной квартире мечтала, — добавляет соседка, — они на очереди стояли.
В доме все знают, что для Завадской мечта о квартире была больше, чем просто мечта. Соседка по коммуналке стала сдавать свою комнату арабам, и дома у Завадских начался кошмар. Когда араб попытался заставить 50-летнюю женщину убирать за ним, Лариса не выдержала. Она уговорила соседку отказаться от квартирантов и стала платить ей за это 50 долларов в месяц.
— Это для нее были большие деньги, — объясняет подруга Завадской. — Чтоб их заработать, она устроилась к мужу в институт, все время читала там какие-то лекции…
Между тем директор Эрмитажа Михаил Пиотровский отмечал, что не так уж мало зарабатывают сотрудники музея уровня Завадской: до 30 тысяч рублей в месяц.
И еще… Из всей семьи она одна постоянно ездила за границу — в Финляндию, Японию, Великобританию. А потому в аукционных домах Запада начались проверки на предмет возможного появления там эрмитажных ценностей.
