“Вы бы купили подержанный автомобиль у этого человека?” — во время американских президентских выборов 1960 года плакатами с таким вопросом и физиономией кандидата-республиканца Ричарда Никсона демократы заполонили всю страну. Разрыв между кандидатами в тот год оказался в США минимальным, и не исключено, что именно этот плакат привел к власти Джона Кеннеди. А вот россиянам на лицо своего будущего президента, похоже, наплевать.
Согласно данным Левада-центра, на выборах-2008 43% граждан готовы сейчас проголосовать за любого кандидата, предложенного Путиным. Для сравнения: еще в апреле этот показатель составлял 29%. Если бы о подобных результатах объявила какая-нибудь прокремлевская социологическая служба вроде ВЦИОМа, их еще можно было списать на чрезмерную ретивость нашего агитпропа. Но независимая репутация Левада-центра не оставляет почвы для сомнений. Данные правдивы. И это трудно не счесть диагнозом современного состояния российского общества.
Слово “диагноз” в данном случае не обязательно несет в себе отрицательный оттенок. Результаты опроса — это всего-навсего еще один повод отказаться от иллюзий о том, как далеко продвинулось политическое развитие России. В странах, где демократия не обязательно именуется суверенной, поддержка пусть суперпопулярного действующего президента еще ничего не гарантирует. В том же, 1960 году глава США Дуайт Эйзенхауэр после 8 лет пребывания у власти все еще оставался политической мегазвездой. Но это не спасло его вице-президента Ричарда Никсона от выборного поражения.
То, что в России образца 2006 года все обстоит принципиально по-иному, не должно вызывать удивления. Это всего лишь очередное доказательство верности тезиса отца-основателя современного Сингапура Ли Куан Ю: пока большая часть населения страны не принадлежит к среднему классу, демократия западного образца в этом государстве невозможна. Согласно данным того же опроса Левада-центра, только 14% россиян могут без проблем позволить себе покупку вещей длительного пользования. А по-настоящему дорогие приобретения — вроде покупки квартиры или загородного дома — по плечу всего лишь 0,3% граждан. Ясно, что при таком раскладе людей интересует прежде всего стабильность, а вовсе не какие-то абстрактные демократические нормы.
Но, к сожалению, несмотря на всю пламенность желаний столь огромного количества обывателей, стабильность в ближайшие годы нам отнюдь не гарантирована. Повторять это уже обрыдло. Но не сказать тоже нельзя. Приход к власти Путина — это всего лишь одна из причин политстабильности. Другая, возможно, даже более важная причина — это исключительно высокие цены на нефть. А в среде мировых финансовых аналитиков считается аксиомой: дать точный долгосрочный прогноз цен на нефть так же сложно, как поворота колеса рулетки.
Но нефтяной фактор — это не единственная бомба замедленного действия, заложенная в нашу политсистему. Созданный Путиным государственный механизм способен более или менее функционировать только при наличии одного важного элемента: самого Владимира Владимировича. Империя Наполеона не могла существовать без Бонапарта. Путинская вертикаль немыслима без ВВП. Любой из потенциальных наследников нынешнего президента неприемлем для значительной части путинской свиты. В 1999 году у Кремля была мощная внешняя оппозиция. Но сейчас линия разлома проходит по самому Кремлю. Хотя наружу вырываются лишь отдельные всполохи пламени, противостояние между группой Медведева и кланом Сечина уже достигло эпических масштабов.
Это означает, чаяния 40% россиян, готовых проголосовать хоть за Фантомаса, лишь бы его поддержал любимый ВВП, — напрасны. Политпотрясения в той или иной форме неизбежны.
О подводных камнях российской президентской гонки-2008 читайте в большом материале Михаила Ростовского в одном из ближайших номеров “МК”.
