Зимой, когда на чемпионате мира в Москве Андрей Епишин стал серебряным призером в беге на 100 метров, все просто обалдели. Наш, да на королевской дистанции, да рядом с монстрами?! Наверное, съел чего. “Как только выиграл, так и получил — нажрался допингу небось… Ну вот, теперь я здесь второй. Что теперь скажут?” — надвинув кепку на глаза, дважды за вечер чемпионата Европы улучшив свое личное время, да и просто написав первые победные строчки в истории российского спринта, Епишин абсолютно невозмутим. Зато удивлен “золотой” Фрэнсис Обиквелу: “Русский парень для меня большой сюрприз!”
— Андрей, вы что сделали-то?
— А что? Хотите сказать, в историю вошел. Ну да — у нас никого на стометровке и не было-то. Я пока первый. Но сейчас ведь кто-то радуется за меня? Значит, внимание привлек, значит, может, подтянутся. Почему-то все удивляются, что я так спокоен. А что — прыгать надо без остановки? Я и зимой в Москве вроде бы тоже не сплоховал, а толку-то от этого? Хотя нахальничать не буду — конечно, горжусь, что я первый спринтер России, добившийся успеха на стометровке.
— В полуфинале и финале вы дважды улучшили свое личное время — 10,12 и 10,10. А разрыв между забегами был всего-то ничего…
— Ну так для этого и готовимся. Я в понедельник никакой был — голова раскалывалась. Но я знал, что в полуфинал — для этого надо было всего-то за 10,40 где-то пробежать — попаду в любом состоянии. И все равно четыре бега, да еще с маленьким отдыхом, — это очень много за два дня. А тут еще голова подвела — отцу даже сказал: все, больше не могу. А в финальный день отлично себя чувствовал.
— Хотя бы теоретически возможно было бороться с победителем Обиквелу? Авторитеты ведь тоже не железные — вон Дуайн Чэмберс на седьмом месте оказался!
— Можно — при условии, что что-то случится. Поскользнулся, упал, споткнулся… Если по-хорошему, то реально я рассчитывал стать здесь максимум третьим, а минимум шестым. Думал, что вторым окажется француз Рональд Поньон, а он остался лишь четвертым — 10,16. Я о втором месте не думал. А что касается Обиквелу, обогнать его пока не могу. Этот человек из 10 секунд реально выбегает (в Гетеборге — 9,99 с. — И.С.), а я пока к этому только иду.
— Но идете довольно быстро — прорыв для вас ожидаемый? Что пришлось изменить в подготовке?
— Да тренироваться меньше стал, вот и все.
— Ничего себе! Совсем недавно это же сказал сильнейший пловец Европы Юрий Прилуков.
— Не знаю, наверное, соединяется все в конце концов. Труд, техника, опыт. Меньше времени уже на что-то тратишь. Совершенствуешься. А как иначе? Меня вот раньше все спрашивали: ты зачем за такую безнадегу взялся? Что, другую дистанцию не мог выбрать?
— А что — не могли?
— Да начинал-то я средние дистанции бегать — 800, 1500. Но все это нудно так. Лучше один раз стометровку рвануть — десять секунд, и все. Вот и побежал — чтобы вытащить в конце концов этот безнадежный вид. И ведь получается. Стараюсь, видите. Я был до такой степени в финале на результат настроен, что мне было все равно — сорвался кто-то раньше времени, мокрая ли дорожка… Ничто не влияло. Накануне немного суетился — стартер какой-то фигней занимался. Слишком задерживал стартовый выстрел, отчего то и дело случались фальстарты. А в день финала как-то все хорошо сложилось, покрытие хотя и мокрое после дождя было, а все равно быстрое. Отпустите меня спать уже, можно я пойду?..
* * *
А в это время сборная России радовалась еще двум победам — в метании молота “золотой” стала Татьяна Лысенко, а “серебряной” — Гульфия Ханафеева. Лысенко прошла весь турнир без сучка и задоринки. С результатом 76,67 м, что, правда, ниже ее же мирового рекорда, она выиграла первое место довольно хладнокровно. И по дороге на допинг-контроль успела заметить, что соперничала сама с собой.
Для дебютантки же чемпионата Европы экс-рекордсменки мира Гульфии Ханафеевой турнир сложился более драматично.
— Я устала так — слишком много попыток истратила, лишь в пятой удалось выложиться, — хрипло говорила Гуля, еще не совсем осознав, что все закончилось. — Нет, я не думала о том, что мне надо обязательно выиграть у Лысенко, вернуть себе лидерство, честно-честно. Тут другое дело — давило то, что я первый раз выступаю на крупном взрослом чемпионате. Тем более квалификация была такая тяжелая — мало я метнула и добиралась потом, много очень сил впустую ушло. Это чисто психологический фактор. Ведь квалификация никакой сложности не представляет, надо просто прийти и метнуть. Но нагнетается же обстановка — три попытки, надо долго ждать следующую, а первая не получилось — и начались терзания самой себя. Потом получили с тренером от главного. Просто нам сказали, что надо знать свое место. Доставалось, конечно, больше тренеру, но я тоже все слышала — все поняла, сегодня вот исправилась.
— А с голосом-то что?
— Горло сорвала — в пятой попытке так орала, что говорю сейчас — и больно. Так и бывает обычно — пятая-шестая попытка, я начинаю кричать, а так — нет, молчком работаю.
— Вас всегда надо взбадривать? Или, может, наоборот — успокоить?
— Мне надо, чтобы по голове настучали, и потом все пойдет. Знаете, почему? Потому что злости не хватает.
— Зато, наверное, самоедством занимаетесь?
— Конечно, даже если тренеры молчат. Но я вижу цель, и я работаю. Тяжело сидеть все время на базе в Подольске, а что делать? Начинаешь, конечно, к жизни интерес терять, лениться, все чаще хочется горизонтальное положение принять. Потренировался, лег, опять потренировался… Но я трудоголик. И хочу метать молот далеко, так что не тренироваться меньше надо, а грузиться, что ли…
— Да, в цирке, наверное, попроще было бы?
— Ох, цирк я, конечно, вспоминаю. До 14 лет ведь занималась в цирковом кружке при Дворце культуры. И танцевала, и жонглировала. У меня был номер такой — жонглировала мячиками и булавами, всем, что под руку подворачивалось. Конкурсы какие-то выигрывала. А потом пришлось уйти — из-за ссоры с начальством. Мама сказала: что ты будешь дома сидеть — иди куда-нибудь и занимайся чем-нибудь. Подружка и привела меня в легкоатлетический манеж. Девять лет я уже метанием молота занимаюсь. А в цирке не была сто лет. Просто это уже мое прошлое. Знаете, мне казалось, что молот метать — так просто! Поворачивайся себе да поворачивайся, а снаряд летит. Вот наивная была.
— Для вас Гетеборг — это дебют, а ведь еще в прошлом году вы могли поехать на чемпионат мира…
— Да я перед ним упала в Казани на Мемориале Знаменских. Упала во второй попытке, ушиблась головой сильно. Так скользко было, да еще стукнулась — сознание потеряла, потому что вверх ногами летела. Потому кровь пошла сильно из затылка, три шва в больнице пришлось накладывать.
— Гуля, вас теперь, мне кажется, уже ничто остановить не может, вы и сами биты, и рекорд мира вами был бит…
— Да в нашем виде спорта 24 года — это только начало. А заниматься можно и до 40. Не буду загадывать, но мне так это дело нравится — кружишься в секторе, скорость бешеная, зрители каждое движение ловят, и ты на этой скорости выпускаешь вдаль снаряд! Когда еще и далеко получается — это же полный кайф! Что еще надо?
