Сенсационная кража из фондов Эрмитажа взорвала общество, заставив, наконец, и правительство, и все музейное сообщество обратить внимание на хранение культурных ценностей. И вчера у нас на прямой телефонной линии замруководителя Росохранкультуры Анатолий ВИЛКОВ отвечал на самые животрепещущие вопросы по этому сюжету. Но сначала — несколько слов корреспонденту “МК”.
— Только что закончилась проверка Росохранкультуры фондов Эрмитажа. Каковы итоги?
— Основные выводы по конкретному Фонду драгоценных камней и металлов, из которого произошло хищение, таковы: ни учет, ни хранение ценностей не отвечают никаким меркам, стандартам и инструкциям. Происходила фальсификация учета, материалов сверки шедевров, что и создавало возможность для хищения. Фонды очень большие, и, видимо, Завадская, ныне покойная, надеялась, что пропажи не скоро обнаружатся.
— Будет ли опубликован публично ваш отчет?
— Нет, это внутреннее дело, адресованное органам МВД. А рекомендации, разумеется, последуют незамедлительно: они связаны с улучшением в первую очередь электронного учета. Ведь что обнаружилось? Всего лишь около 10% всего Фонда драгметаллов и камней Эрмитажа (а он составляет 999000 единиц хранения) имеют изображения, для того чтобы просто идентифицировать предмет! А это первое требование к работе всех хранителей, которое им предъявляется последние лет сорок…
— К 1 сентября Минкультом будет объявлен состав комиссии по комплексной ревизии культурных ценностей, куда войдет и Росохранкультура. Каковы ваши действия в связи с этой программой?
— Речь пока идет о ревизии во всех музеях страны. Их у нас примерно 2300, из них федерального подчинения — всего 58. Остальные — в системе Минкульта, но в подчинении субъектов Федерации. Общий фонд — 80—85 миллионов единиц хранения. И задача от президента — проверить весь объем фондов. Это не на год, не на два, а на более длительный срок. В каждый музей будет направлена группа, которая проведет доскональную сверку каждого предмета. Начнем с относительно небольших музеев, имеющих по 30—50 тысяч единиц хранения.
— И архивов это касается?
— Пока только музеев. Но! Наша служба, разумеется, отслеживает ситуацию в архивах и библиотеках. И вот какую тенденцию мы выявили за те два года, что существуем: наряду с сокращением посягательств на культурные ценности, происходящих извне (то есть, допустим, воры, которые зашли в музей и украли картину с экспозиции), увеличилось число посягательств непосредственно со стороны самих сотрудников. Тенденцию по грабежу со взломом и кражей от внешних грабителей мы стабилизировали, она сократилась. Теперь же необходимо заняться непосредственно хранением. И одна из важных проблем здесь — лицензирование антикварного рынка.
— То есть сбыт похищенного в конечном счете...
— Г-н Греф, принимая Закон об уменьшении видов лицензирования, отменил лицензирование на торговлю предметами антиквариата. На антикварном рынке стало возможным торговать простому арт-дилеру или любому магазину. Правил торговли — нет. Ну и пошло: неуплата налогов, рост теневого рынка (300 миллионов долларов — ежегодный оборот), пошла безответственность со стороны продавца и покупателя за торговлю крадеными вещами. Мы забили тревогу. Новые правила для торговли взамен старой лицензии мы внесли ровно год назад в МЭРТ, но до сих пор ничего не принято!
Прямую линию с читателями в полном виде вы сможете прочесть в ближайших номерах “МК”.
