Итоги минувшей коллегии в Минкульте, мягко говоря, не обнадежили. Факты хищений выявлены. Впрочем, нам пообещали, что грядущие ревизии в российских музеях еще подбросят работки следственным органам, хотя и “не вырастут в масштаб национальной катастрофы”. Но главным лейтмотивом собрания культурных начальников, по сути, стал возглас Швыдкого, что “решать проблемы культуры за счет культуры — это аморально. Посмотрите на одну лишь нехватку архивных площадей!”. Государство — коли это его музеи, архивы и библиотеки — должно о них заботиться. А нет — так и получайте.
Первую — общую — проблему озвучил глава Росохранкультуры г-н Боярсков:
— За последние два года работы мы проверили в 61 городе страны 198 музеев. И везде положение дел одинаковое. Налицо пренебрежительное отношение к служебным инструкциям. Правовое непонимание законов, которые надлежит выполнять сотрудникам. И, по нашему мнению, это происходит не только из-за низкой заработной платы, но из-за резкого падения требовательности к персоналу. И любые условия работы, конечно, не могут служить оправданием происходящим фактам утрат и хищений.
Но каждый музей или архив имеет свою специфику. Поэтому сегодня мы связались с директором бесценной книжной хранилищницы РГБ — бывшей Ленинки, чтобы на ее примере эту специфику продемонстрировать. Рассказывает директор библиотеки Виктор Федоров, который на долгие годы превратился в строителя:
— Основная проблема у нас — в площадях, точнее, в их приросте. Ведь каждый год как удар молотком — в фонды “добавляется” примерно 450 тысяч единиц хранения, а это где-то 1 тысяча квадратных метров — это если книжки расставлять по всем правилам, а не “штабелем”. Все резервы, заложенные в строительстве еще в 50-е годы, давно вышли…
Впрочем, недавно была проведена уникальная реконструкция главного хранилища на 30 млн. книг, и на это потратили $10 млн. Уникальность в том, что впервые в мировой практике все сделали без эвакуации фондов (просто некуда было). Что интересно: в течение полугода не могли выйти на оптимальный температурно-влажностный режим — сбивались электронные настройки. Грешили на электронику, а потом оказалось, что книги высохли так, что просто первое время “пожирали” влагу… Федоров:
— По количеству издаваемых книг мы переплюнули Советский Союз. Вот выйдет книга некого Степанова в пяти разных издательствах, а мы, исходя из условий дефицита площадей, должны решить — брать ее или нет, а если и брать, то от какого издательства. Или такой пример: сейчас вопиющее множество желтых газетенок на грани порнографии. Вопрос: надо ли их нам собирать? Кто-то скажет: да вы что?! Такую пакость тащить в РГБ! Но пройдут годы, и исследователь, желая ощутить нашу эпоху, не поймет без этих газетенок, что же на самом деле происходило. Но где взять площади?
Сейчас реконструируется Дом Пашкова с прилегающими территориями (и церковью в том числе; казус: церковь в центре Москвы не передана официальному православию, а числится за Ленинкой!). 14 лет Дом Пашкова стоял в абсолютном запустении. А это колыбель Ленинки, ведь она выросла из коллекции графа Румянцева. Федоров:
— Самая тяжелая и незаметная часть работ выполнена. Укрепили фундаменты, провели трудные работы по просушке: там стены полутораметровой толщины, они даже летом не просыхали, будучи поражены грибком… На те деньги, что дает Швыдкой, уже в 2007-м в один из флигелей Дома Пашкова, что вытянут по Знаменке, мы переведем отдел рукописей. А в 2008-м будем иметь уже полностью отреставрированный Дом Пашкова.
Сейчас необходимо строить новое хранилище на 70—80 тыс. кв. метров; финансирование по проектной документации начнется уже с этого года. Определено и место — между Ленинкой и Генштабом. Пока РГБ бьется с ландшафтниками за каждый метр высоты. В 2008-м, разобравшись с Домом Пашкова, Ленинка начнет строительство хранилища, хотя при нем же будут и читальные залы — ибо переправка книг по улице даже на 200 метров — абсурдна. Федоров:
— Это все пока вилами по воде писано, но к 2011 году мы намечаем завершить стройку. Пока ясно, что туда “переедет” электронная библиотека диссертаций, периодика.
Это бы решило стратегическую проблему: лет 15—20 не надо было бы ломать о “площадях” голову. Но что делать, если само книгохранилище превращается в долгострой, и это в главной библиотеке страны? Когда бесценные рукописи, ноты, книги не то что недоступны публике, а еще и хранятся не пойми где?
