“Мой сын — примерный ребенок”

Один из задержанных признался, что пришел на рынок расправиться с таджиком

— Хватай его, держи! — раздался совсем рядом истошный крик. — Отомстим за наших!

Максим даже не успел повернуть головы, как мощный удар в спину свалил его с ног. Парень только успел закрыть голову руками и прохрипеть: “За что?”. Десяток ослепленных взрывом здоровенных мужиков избивали пойманного в течение нескольких минут, пока разъяренную толпу не разняли сотрудники правоохранительных органов. На Максима тут же надели наручники и затолкали в милицейский “уазик”...

Так выглядела картина понедельничного утра рядом с Черкизовским рынком. В тот день силами работников рынка удалось задержать троих молодых людей, подозреваемых в теракте.

— Это точно он — организатор взрыва, нет никаких сомнений, — наперебой утверждали торговцы уже в отделении милиции, указывая на Максима Ловикова.

Подозрения с 20-летнего юноши сняли лишь сутки спустя.

— Перед началом учебного года я решил обновить гардероб, думал купить кроссовки и джинсы. Вот мы с отцом и двумя моими приятелями и поехали на ближайший рынок, — вспоминает Максим Ловиков. — Пока папа искал место для парковки, мы с ребятами направились внутрь. За это время я успел купить брюки. Потом направился в сторону кафе, купить сигареты. В это время раздался взрыв. На какой-то момент меня оглушило. Последнее, что я слышал, — это звонок мобильного и голос отца: “Макс, ты где?”. Затем связь прервалась. На голову мне упала балка. Чудом удалось выбраться из-под завалов. Я рванул к выходу. Начал метаться, искать папину машину. И в этот момент на меня напали таджики. Они могли бы забить меня до смерти, если бы вовремя не подоспела милиция.

В это время отец молодого человека Николай носился по развалинам в поисках сына.

— Мне казалось, что весь рынок усеян трупами. Было много крови, я видел людей с оторванными руками, но больше всего меня шокировала орущая женщина, лишившаяся ног, — рассказывает Николай Ловиков. — Друзья моего сына первыми выбежали на улицу. Один из них держался за голову. У ребят была порвана одежда, на лице выступила кровь. Сына я случайно заметил в милицейской будке. Под его глазом был огромный синяк, у него распухло ухо, куртка была запачкана кровью, а на руках — наручники. Вид у мальца был перепуганный, он даже не мог мне ничего объяснить, только прошептал: “Папа, я ничего не знаю”.

Николай не дождался никаких объяснений от стражей порядка, его сына отправили в ближайшее 51-е отделение милиции. А уже там о Максиме начали говорить как о диверсанте номер один и о главном бомбисте Черкизовского рынка.

За решеткой парень провел около суток.

— Вместе со мной в камере сидели еще двое пацанов, — делится Максим. — Одного из них звали Олег (Костырев, один из подозреваемых в совершении теракта. — Прим. авт.). Мне показалось, что те ребята не были знакомы, во всяком случае, делали вид, что первый раз видят друг друга. Олег производил впечатление вполне адекватного парня, рассказывал, что учится на химика. Во время задержания он находился в изрядном подпитии. Рассказал, что пришел на рынок рассчитаться с одним таджиком, мол, хотел отомстить торгашу за какой-то инцидент. По всей видимости, расправу он готовил жесткую, так как парень прихватил из дома нож. “Думал, в случае чего пырну его слегка”, — откровенничал сосед по камере. После того как прогремел взрыв, Олег зачем-то выбросил нож. Однако в милиции он сам признался, что холодное оружие, найденное на рынке, принадлежит ему. Второй молодой человек, с бородкой (Илья Тихомиров. — Прим. авт.), все больше отмалчивался, вел себя спокойно. Ничего подозрительного я не заметил. Ребята вели себя нормально, над сложившейся ситуацией даже посмеивались. Я не мог предположить, что они причастны к этой трагедии.

В тот день отец Максима не покидал отделение милиции ни на минуту. По словам Николая Ловикова, хозяева Черкизовского рынка чувствовали себя в отделении вольготно, сосем как дома. Двери в кабинет к следователям открывали чуть ли не ногой.

— Мне удалось подслушать разговор дознавателей. Старший лейтенант в разговоре с коллегами утверждал, что теракт организовал мой сын, — продолжает собеседник. — Мол, именно Макс привез на машине тяжеленную сумку со взрывчаткой. К нам ведь даже на квартиру с обыском приезжали. Перерыли всю комнату Максима, забрали даже школьные тетради по химии. Больше ничего не нашли. Да и не могли найти. Мой сын — примерный ребенок. Учится в Институте текстильной и легкой промышленности, работает в магазине спорттоваров, увлекается музыкой, зимой ходит в горы. Мне кажется, в милиции поняли, что совершили ошибку, только после того как узнали, что я долгое время служил в органах КГБ. Кстати, таджики тоже сразу пошли на попятный и отказались от прежних показаний.

Сейчас Максим Ловиков находится в больнице, где его готовят к серьезной операции на глазах.

— У моего сына всегда были проблемы со зрением, — вздыхает Николай Ловиков. — Он перенес три операции, поэтому последствия от такого взрыва для него могли быть самые плачевные. Вообще, врачи пребывали в шоке, узнав, что мы так поздно обратились за медицинской помощью. У парня были серьезные ранения — трещина в носовой перегородке, заплыл левый глаз, лопнули барабанные перепонки. Но Максима отпустили из отделения поздно ночью. Никаких извинений от работников милиции мы не дождались. Также сыну не вернули кошелек с пятью тысячами рублей и мобильный телефон.

* * *

— От новости, что тихий и добрый мальчик Илья замешан во взрыве на Черкизовском рынке, мы до сих пор находимся в шоке, — призналась консьержка дома на улице Римского-Корсакова, где жил Тихомиров. — Он никогда никому не хамил, был вежливым. Ребята (у Ильи есть еще маленький брат) из интеллигентной семьи. За все 3 года, что я здесь работаю, к ним не было ни одного нарекания.

Бабушки во дворе рассказали, что Илья стал носить форму защитного “камуфляжного” цвета с осени прошлого года. Друзья, которые к нему приходили, носили такую же одежду. Правда, вели себя мирно. Мы думали, что у Ильи это возрастное увлечение, которое со временем пройдет, — сокрушаются соседи семьи Тихомировых.

Другой подозреваемый, Валерий Жуковцев, только этим летом поступил в университет путей сообщения, на платное отделение, даже еще не получил студенческий билет. “Если суд признает его виновным, мы его сразу отчислим”, — заверили нас в университете.

Олег Костырев ничем не отличался от других студентов, призналась “МК” комендант общежития РХТУ Ирина Мратхузина. “Я скандалила с ним из-за гулянок и из-за того, что в комнате очень грязно. По-моему, у Олега не было близких друзей, и он жил очень обособленно. Химичил ли в комнате? А кто на химфаке не химичит?”



Ирина БОБРОВА, Дарья ФЕДОТОВА, Юлия ГРИШИНА

МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА
“ТЕРРОРИСТЫ-ОДИНОЧКИ — ЭТО УЖЕ ЯВЛЕНИЕ”

Сергей ГОНЧАРОВ, депутат Мосгордумы, президент международной ассоциации ветеранов подразделения антитеррора “Альфа”.


— Сергей Алексеевич, не кажется ли вам, что в последнее время мы сталкиваемся с новым явлением — террористами-одиночками? Копцев, ворвавшийся в синагогу с ножом в руках, теперь трое студентов, которые вроде бы не являются членами каких-либо организаций…

— Вы правы, и у меня такое ощущение, что подобные одиночки или компании националистов в 2—3 человека будут появляться в современной России все чаще и чаще. Надо признать, что многие богатые люди в Москве и Петербурге — это представители нерусских национальностей. Зависть и личная необустроенность (нет денег на одежду, транспорт и еду, родители пьют, угрожает армия и пр.) порождают в конечном итоге бытовую озлобленность. На этом фоне не так уж далеко до откровенного национализма. Тем более что целые политические партии до сего дня не гнушались экстремистских высказываний. Так что я отвечаю на ваш вопрос утвердительно: террористы-одиночки — это уже явление. И рекламировать себя эти группы не будут — у них другие цели. Они будут действовать.

— Троим парням предъявили обвинения в покушении на убийство. Но не в терроризме. Скажите, а разве этот вопиющий акт на рынке нельзя назвать терроризмом?

— В чистом виде эта акция несколько отличается от классической формы терроризма. В нашем законодательстве четко прописано, что есть терроризм, а что нет. Пока дело возбудили по правильной статье, потому что УК не подразумевает, чтобы такие преступления сразу квалифицировались как терроризм. Кроме того, я не исключаю, что по ходу расследования предъявленные статьи могут переквалифицироваться, в том числе и на обвинение в терроризме. Ведь сколько раз уже так было с “национальными” делами: поймали, арестовали, по всем СМИ отпиарились, а потом парней вынуждены были отпустить по домам за недоказанностью…

— Выходит, эти студенты могут быть и не террористами вовсе, а обычными преступниками?

— Знаете, Россия — страна специфическая. Все то, что по классическому жанру идеально подходит другим странам, у нас может принимать какие угодно формы. Потому что, если хотите, классического терроризма в России никогда и не было. У нас эти акции — это огромный сгусток политики, бандитизма и коррумпированного чиновничества. Все эти составляющие в совокупности и приводят к тому, что гибнут люди.


Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру