Сегодня в начальной школе раскроют учебник “Родная речь”. Но для многих нынешних московских школьников русский совсем не родной. Дома они говорят на армянском, азербайджанском, татарском, украинском и молдавском. По-русски общаются между собой только в школе. Как ученики 3 “Е” школы №992.
— Мой лучший друг — Велихан, — гордо заявляет белокурый Саша, указывая на черного как смоль одноклассника.
Азербайджанец из Грузии не разлей вода с коренным москвичом. Об этом вся школа знает.
И, наверное, спустя десять лет Саша не обреется наголо и не будет добивать Велихана тяжелым ботинком. Что такое национальный конфликт — никто в 3-м классе не знает. А вот слово “чурка” многим уже знакомо.
— Мы армяне, но жили в Грузии. Пять лет назад переехали в Москву, — рассказывает мама Велихана Рузанна. — В классе Велихана и Сесилию (младшую сестру) не обижают. А во дворе — обзывают и выгоняют. Один мальчик сказал Велихану: “Уходи с площадки, у меня папа милиционер, он вас все равно отсюда вышвырнет!” Я сама в Грузии милиционером работала, и родственник у меня — в Верховном суде, я тоже могу сказать об этом. Но зачем? Я не хочу ругаться...
Глаза у Рузанны грустные. Ее семье здесь тяжело. Каждый норовит указать, где их место. А как объяснишь сыну, что с ним не играют только потому, что он родился армянином? Да еще присовокупить, что надо гордиться своими корнями?
— Я коренная москвичка, дитя Арбата. И мне нравится, что мой внук играет с Велиханом, — говорит бабушка Саши Ирина Львовна. — Национализм, по-моему, от безграмотности и, как следствие, бескультурья. Я преподаю в университете и часто вожу студентов на ВДНХ к фонтану “Дружба народов” — рассказываю о 15 республиках. Мне дочь говорит: “На тебя скинхеды косятся, а ты все о дружбе между народами вещаешь”.
А как не вещать, если внук с улицы пришел и спрашивает: “Что это слово значит (обидное для азербайджанцев ругательство. — Авт.), почему так девочку обзывают?” Я сказала, что не знаю таких слов, а за другими повторять не буду.
Алла Глушкова уверяет, что ее только радует, что дочка-москвичка водится с армянскими ребятами.
— Алла, а если ваша дочка в свое время соберется замуж за кавказского мужчину?
— Если любит, то хоть за негра, — смеется женщина. — Юля у меня четвертый ребенок, старшая дочка вышла замуж за парня из Тулы, а квартира у нас трехкомнатная. Но если любовь, я не против — лишь бы жили вместе, а не разбегались, как современная молодежь.
Сама Алла Юрьевна к смешанным бракам относится хорошо, но ее беспокоит, что скажут окружающие. Зато мнение соседей совсем не волнует молодую маму Наташу:
— Когда в классе устраивали праздник национальной кухни, я не знала, какое блюдо приготовить: моя дочка наполовину русская, наполовину армянка. Мой отец сначала был против, чтобы я выходила замуж за армянина, а сейчас они с мужем лучшие друзья. Его все приняли. И мама, и сестры, и даже собака. Мой муж — однолюб, выбрал одну женщину и будет ей верен. Говорит, что скучает по дочке, но все равно не перестанет много работать, чтобы у Леночки все было.
Рузанна этим словам улыбается: Наташин муж — истинный армянский мужчина. Демографы пророчат увеличение смешанных браков. Женихов в мегаполисе не хватает, и москвички все чаще выходят замуж за приезжих. А потом начинают бояться за жизни детей. Все этномамы 3 “Е” вздыхают и прижимают руки к груди: “Мы так скинхедов боимся. Так боимся...”
Прабабушка одного из третьеклассников Клавдия Васильевна отмалчивается с видом человека, жившего при Сталине. А потом все же произносит: “Раньше я Москвой гордилась, а сейчас — нет”.
Когда классная мама 3 “Е” Маргарита Васильевна слышит, что подростки избили азербайджанца или армянина, она вздрагивает: “А если у меня в классе такое произойдет?”
— Я всегда держу ушки на макушке, — говорит Маргарита Коновалова.
Но заходит в класс и успокаивается: в 3 “Е” царит мир. Татарин Тимур с радостью делится: “Мои лучшие друзья — Владик и Магомед. Владик уехал на лето, и мы с Магомедом вместе скучали по Владику”.
Рыженькая Юля видит дружбу по-своему: “Мой лучший друг — Аня Муталим-задэ. Если я болею, она всегда звонит мне и говорит, что задали на дом”.
Даже второгодницу, азербайджанскую девочку Алмаз, которая могла на уроке лечь под парту и заснуть, не сразу, но приняли. А мальчика-молдаванина, которого родители перевели в другую школу, провожали со слезами. Сами родители затрудняются ответить, осознают ли их дети, кто они по национальности и кто — другие? А малыши хором, по-детски растягивая слога, выводят: “Мы-ы друг друга в оби-ду не да-ди-им!”
Если бы меня спросили, в какой стране я хочу жить — СССР, СНГ или какой другой, я бы ответила: “В 3 “Е”.
СПРАВКА "МК"
Почти в каждой московской школе открылись классы, где русский изучают как иностранный. В прошлом году в московских школах насчитали 25 тысяч детей из бывших республик.
