Что творится на белом свете? Какую газету ни открой — везде плач: рейдеры убивают отечественную экономику. Об угрозе от рейдерства всерьез рассуждают все подряд: маститые академики, депутаты, чиновники, реальные и потенциальные “жертвы”. Осталось только привлечь к дискуссии о рейдерах театральных критиков, чтобы прийти к логичному умозаключению: страна придумала себе новую страшилку и готова в очередной раз сойти с ума, выбросив, как это принято в России, вместе с водой и младенца. Причем, не одного, а сразу чуть ли не всех.
Самое интересное, что девять из десяти, кричащих сейчас “на помощь!” и “спасите!”, понятия не имеют о предмете, который берутся оценивать. И потому мешают в одну кучу и дружественные слияния, и враждебные поглощения, и откровенно криминальные и полукриминальные захваты. Между тем, предметом деятельности правоохранительных органов могут быть лишь последние из всего перечисленного ряда. Как в мировой практике, так и у нас, в России.
С точки зрения ревнителей морали и джентльменского поведения в экономике, слияние крупнейшей металлургической корпорации Mittal Steel c Arcelor — типичное проявление рейдерства. А как же, ведь налицо поглощение одной компании другой. И что с того, что оно было одобрено собранием акционеров? Или под такую же дубину должно было попасть слияние Chase Manhattan и Chemical Bank. А они этого и не знают, как мужики в российском рекламном ролике.
Впрочем, зачем ходить за примерами за границу, когда дома своих навалом. Взять ту же “Роснефть” или “Газпром”, активно приращивающих собственную капитализацию за счет покупки других компаний. Ей-ей, “ЮКОС” вряд ли хотел лишаться своего главного предприятия — “Юганскнефтегаза”, и по большинству параметров продажу этой компании можно трактовать как враждебное поглощение. При этом, на взгляд всех наших правоохранительных органов, — абсолютно законное. Любая покупка акций без одобрения топ-менеджмента компании уже в той или иной степени является элементом враждебного захвата.
Бум слияний и поглощений, который сейчас накрыл Россию, объясняется как объективными, так и субъективными факторами. Во-первых, большая часть экспертов отмечает, что это издержки нашей приватизации, которая чуть ли не в 99 случаях из ста приводила к разукрупнению собственности. И вовсе не по причинам экономической необходимости, а потому, что каждый директор стремился захватить свой кусок.
Как неоднократно отмечал председатель комитета Госдумы по собственности Виктор Плескачевский: “В России из-за ошибки в законе о приватизации образовалось невероятно большое количество АО, например, почти все сельхозпредприятия — акционерные общества открытого типа, хотя во всем мире они либо ООО, либо кооперативы”. По данным депутата, в нашей стране сейчас существует примерно “157 тысяч ОАО, в то время как в Германии их всего 900”. Один из наиболее приемлемых рецептов в борьбе с “захватчиками”, по мнению Плескачевского, заключается в следующем: “Нужно, чтобы из этих 157-ми 156 тысяч “испугались” и добровольно перешли в иную форму”, преобразовавшись из публичной компании в частную.
Но стоит ли бороться с процессом перераспределения собственности, если он проходит в законных рамках. Ведь сейчас, когда экономика наконец начала подниматься, возникла реальная потребность в налаживании кооперационных связей и объединении как производственных мощностей, так и капиталов.
Так, к примеру, в одном из интервью директор департамента корпоративного управления МЭРТ Анна Попова заявила буквально следующее: “Деятельность по скупке акций привлекательных, но недооцененных предприятий вопреки воле их менеджеров — это процесс, необходимый для нормального функционирования экономики, хотя и не для всех приятный”.
Передел собственности в пользу более эффективного хозяина приносит и другие плюсы. Например, снижаются издержки из-за введения единой бухгалтерии, финансового управления, объединения сбытовых и снабженческих структур. Да и рекламная кампания обходится в этом случае гораздо дешевле. А все это в сумме ведет даже к большему росту капитализации предприятия, чем если бы просто арифметически сложить их активы. А в результате для компании многие финансовые ресурсы, в том числе и кредитные, становятся не просто доступнее, но и предоставляются ей на более выгодных условиях.
Борьба с рейдерами, которая ведется в России по извечному принципу “лес рубят — щепки летят”, приводит и к снижению инвестиционной привлекательности отечественной экономики. Ведь охоту можно объявить на любого инвестора, в том числе и на тех, кто скупает акции на совершенно законных основаниях. “Под раздачу” может попасть кто угодно, даже компания, которая не только повышает эффективность своего бизнеса, но и выполняет определенные социальные миссии. А таких на рынке уже хватает. Это компании группы “Гутта”, “Альфа-Эко”, “Атон”. К числу примеров положительных игроков рынка Антон Смирнов, главный редактор журнала “Слияния и поглощения”, относит, например, компанию “Росбилдинг”, которая “недавно осуществила проект перебазирования производства Битцевской фабрики валяной обуви в городе Калязине Тверской области, объединив их с местной фабрикой “Красный Октябрь”. Это, безусловно, позволит, с одной стороны, использовать московскую землю более эффективно, с другой — сохранить производство и рабочие места. В общем и целом подобные процессы — часть мировых. В центре Парижа или Нью-Йорка вы не увидите фабрики по производству валенок”.
К тому же не стоит забывать, что именно крупные компании являются одним из основных источников налоговых платежей, которые характеризует, в первую очередь, устойчивость, а значит, уверенность государства в своем завтрашнем дне. Да и в большинстве социальных и благотворительных программ неэффективный бизнес просто не сможет принять участие.
Как же так, воскликнут оппоненты, если бы все обстояло так на самом деле, то в правительстве не были бы озабочены этой проблемой. И приведут в качестве аргумента знаменитую фразу Германа Грефа, сказанную им на одном из заседаний кабинета министров: “На рынке появились грин-мэйлеры, которые стали миллиардерами на незаконном отъеме собственности. Они только захватывают бизнес и перепродают его, так как не могут этот бизнес развивать”. Но в ответ можно привести другую фразу Германа Оскаровича: “Рейдерство есть во всем мире. Но рейдерство рейдерству — рознь. Если это законное рейдерство, то есть если на рынке перераспределяется собственность законным образом в пользу эффективных компаний, это нормальная деятельность”. С ним солидарен и член комитета по безопасности Государственной думы Геннадий Гудков. Говоря о настоящих, а не бандитских рейдерах, он отмечает: “По сути, они выискивают больных и слабых животных и убивают их. Это цивилизованный отъем собственности. И, слава Богу, такой вид деятельности никто никогда не отменит… По большому счету, бизнес сам виноват в тех ошибках, которые стали пищей для рейдеров”.
Кстати, практика показывает, что незаконные захваты уже начали уходить в прошлое. Да и со стороны владельцев и менеджмента в том числе и поглощаемых компаний наступает понимание рыночности происходящих процессов. По данным Управления по экономической безопасности (УЭБ) правительства Москвы, в 2004 году было зарегистрировано 177 корпоративных конфликтов (в том числе, включая силовые захваты), в 2005 году их число снизилось до 117, а в первой половине 2006 года насчитывалось лишь 49 конфликтных ситуаций. И потому сказки о тысячах захватов надо оставить для писателей, специализирующихся в жанре ненаучной фантастики. Все это, безусловно, не отменяет необходимости менять законодательство в области корпоративного права, чтобы сделать криминальные захваты невозможными.
В любом случае, экономика России становится все более цивилизованной. И слияния и поглощения одних предприятий другими пора уже воспринимать нормально. Конечно, в том случае, если процесс происходит без нарушения закона.
