Москва в долгу перед Таганкой. До революции она служила символом “темного царства”. В чем вина литераторов. В годы советской власти ее беспощадно разрушали, застраивали черт знает чем. В чем вина архитекторов. Считалось, все великие русские таланты рождались на благословенном Арбате. Доказывали, даже Пушкин оттуда. Но, оказывается, задолго до “солнца русской поэзии” над Таганкой не раз всходила звезда, и под ней рождались замечательные творцы.
Первым назову Осипа Старцева, великого архитектора ХVII века. В Кремле над собором он собрал одиннадцать золоченых глав церквей царского дворца. Возвел на Таганке храм Николы, украшенный изразцами. Его купола видны на Таганской площади. Похоронили “подмастерье каменных дел” у стен Воскресения Словущего. Церковь эту разрушили. На ее месте появился торговый центр “Таганка”. Под прилавками в земле “единственное сохранившееся погребение художника древней Руси”. Этими словами пытался при Сталине остановить вандалов бесстрашный подвижник Петр Барановский, отсидевший срок за любовь к древнему русскому искусству. Когда-нибудь им обоим установят памятники.
Крепостным князей Репниных в селе Воронцове значился при рождении великий художник Федор Степанович Рокотов. Есть версия, что на самом деле он незаконнорожденный сын князя, и этим объясняются многие обстоятельства его жизни.
В старости, когда академику живописи исполнилось 70, он купил дом на Воронцовской улице, о чем свидетельствует купчая, датированная 12 декабря 1806 года. Наслаждался тишиной и покоем недолго, умер спустя два года. Об этом сообщили в январе 1809 года в “Московских ведомостях” племянники, не преминув указать адрес владения, находившегося примерно на месте современного дома №30. Дядю, которому были многим в своей судьбе обязаны, они похоронили неподалеку, в Новоспасском монастыре. Известный краевед Москвы Борис Земенков высказал сомнение: “Маловероятно, чтобы такой прославленный художник жил так далеко от центра”. Но к тому времени Рокотов плохо видел, не писал, как прежде, портретов важных персон, вышел из моды и не желал быть на виду. На аристократической Старой Басманной улице прежде у него была усадьба, ее двухэтажный дом сохранился на углу с Токмаковым переулком. Там Рокотов провел лучшие годы в богатстве, там писал по заказу портреты, давал уроки.
Ему выпал счастливый жребий. В отличие от Тропинина, до старости страдавшего от крепостного права, Рокотов получил вольную в детстве. В Петербурге ему покровительствовал всесильный Иван Шувалов, основатель Московского университета и Российской академии художеств. Рокотов написал в знак благодарности его портрет и картину “Кабинет Шувалова”. Стены в нем украшали картины, подаренные меценатом музею академии. До Рокотова никто интерьеров в русской живописи не изображал.
Первым из отечественных художников Рокотов удостоился чести писать с натуры императора. Выполнил портрет Петра III, вскоре убитого гвардейцами Преображенского полка. В Москву приехал со свитой Екатерины II и написал по случаю избрания ее на царство коронационный портрет. Его считают одним из лучших изображений императрицы. Так думала и она сама, спустя годы поручив повторить удачный портрет, как она выразилась, “Федору”. Портрет выставлен в Третьяковской галерее среди работ выдающихся мастеров России ХVIII века, к числу которых относится Рокотов. Художник в ореоле славы вернулся в родной город. Его засыпали заказами первые лица Москвы. Он написал фамильные галереи Воронцовых, Голицыных, Румянцевых, Барятинских. В начале ХХ века Александр Бенуа считал: “Его кавалеры и дамы списаны с точностью и безличностью фотографического аппарата”. В конце ХХ века прозревшие искусствоведы увидели в работах Рокотова “возвышенную идеальность истолкования личности”. К лучшим из них относят “Портрет А.П.Струйской” и “Портрет Н.Е.Струйского”. Кто они такие? Николай Еремеевич в молодости носил мундир лейб-гвардии Преображенского полка, входил в круг приближенных Екатерины II. Вписал имя в историю русского книгопечатания. В собственном имении, купив в Европе лучшую по тем временам типографию, издавал шедевры полиграфии, печатал на шелке, атласе, золотым тиснением. Увидевшего портрет его жены Николая Заболоцкого осенили строчки, подобные тем, которые приходили на ум поэтам при виде Джоконды и Мадонны Рафаэля:
Ты помнишь, как из тьмы былого,
Едва закутана в атлас,
С портрета Рокотова снова
Смотрела Струйская на нас.
Ее глаза — как два тумана,
Полуулыбка, полуплач.
Ее глаза — как два обмана,
Покрытых мглою неудач…
Рокотову позировали граф Николай Румянцев, основатель Румянцевской библиотеки, нынешней Российской, поэты Александр Сумароков и Василий Майков. Не упоминаемый в школьных учебниках русской литературы поэт и драматург, служивший товарищем (заместителем) московского военного генерал-губернатора Василий Майков первый в России сочинял “ироикомические”, пародийные сатирические комедии. Александр Суворов, автор “Науки побеждать”, зачитывался его пародией на подобные заветы солдатам Фридриха II Великого. А Пушкин, сочиняя роман “Евгений Онегин”, признался:
В те дни, когда в садах лицея
Я безмятежно расцветал,
Читал охотно Елисея,
А Цицерона проклинал.
Под Елисеем подразумевался герой поэмы Василия Майкова “Елисей, или Раздраженный Вакх”.
Благодаря Рокотову мы видим, словно живыми, аристократов, их прекрасных жен, поэтов и генералов, всех, кто славен был в век Екатерины II.
В семье купца на Воронцовской улице спустя полвека после рождения Рокотова появился на свет Алексей Венецианов. Вблизи Таганской площади находилась усадьба, где за забором возделывались огород и сад, росли цветы, яблони, груши, кусты смородины, крыжовника. Дом заполняли картины художников. Все это — цветы, овощи, фрукты и картины — служило ходовым товаром, которым промышлял хозяин усадьбы. В “Московских ведомостях” купец давал объявления: “Продаются кусты самой крупной и в варку весьма годной смородины… Тут же продаются весьма хорошие тюльпанные луковицы… В сем же доме продаются хорошие картины, писанные en pastel”. В другом объявлении упоминались “очень хорошие картины, писанные сухими красками”. Сын купца копировал картины, любил рисовать сверстников. Очевидно, художники, приносившие картины, не оставляли без внимания ребенка. В окружении цветов и холстов на Таганке вырос будущий великий художник.
Звание академика живописи получил Венецианов за портреты. Ему позировали жена, дочери. Лица друзей увековечены в “Портрете А.И.Бибикова”, однофамильца генерала, усмирившего бунт Пугачева, “Портрете М.А.Фонвизина”. Этот потомок автора “Недоросля” стал декабристом, но считал в отличие от единомышленников, вышедших на Сенатскую площадь, что цель не оправдывает средства.
Прославился, однако, Венецианов не портретами и карикатурами, которыми увлекался, издавая “Журнал карикатур на 1808 год в лицах”. Двенадцать лет он упорно учился сам, копировал картины в Эрмитаже. А в 39 лет круто изменил течение жизни. В деревне устроил художественную школу, рисовал то, что видел вокруг себя, и произвел переворот в русской живописи, став “первым по времени русским живописцем натурального направления, родоначальником бытовой живописи”, то есть основателем реализма. Названия его картин говорят сами за себя: “Гумно”, “На пашне. Весна”, “Утро помещицы”. До него никто в России не писал крестьян, картин народного быта и труда. Более того, Венецианов создал раньше всех картины с “повествовательным сюжетом”, такие, как “Возвращение солдата на родину”, “Причащение умирающей”. А это первый шаг на пути к искусству передвижников, критическому реализму.
Хорошо умевший рисовать Николай I присвоил Венецианову звание придворного живописца и жаловал ежегодно 3000 рублей. Но академики в свой узкий круг “самоучку” не приняли, класс, о котором мечтал, ни в академии Петербурга, ни в московском училище ему не дали. Школу Венецианов основал в своем имении, из нее вышли многие художники, будущие академики живописи.
Погиб великий художник трагически в 67 лет под колесами экипажа, как сказали бы сегодня, в ДТП.
На Таганке, где карабкается вверх Яузская улица, в доме торговца галантереей родился в 1830 году Алексей Саврасов. Его крестили в церкви Никиты, что за Яузой, белеющей на склоне холма. Неистребимая страсть к живописи пробудилась в нем без внешнего воздействия и необходимости. Его никто не учил. Сам взял в руки кисточку, рисовал акварелью и гуашью пейзажи, которые покупались уличными торговцами Китай-города. Отец за страсть к рисованию выгнал из дома жить на чердаке. В 14 лет его приняли в училище на Мясницкой, но платить за обучение оказалось нечем. Четыре года прошли в борьбе за право быть художником. Помогли друзья в училище, Карл Иванович Рабус, руководивший пейзажным и перспективным классом, помог обер-полицмейстер Москвы генерал-майор Лужин. Спустя четыре года отец заплатил за обучение, и сын вернулся в училище.
Всего два года учился Саврасов. За “Вид Московского Кремля при лунном освещении” ему присвоили звание неклассного художника. Но не сразу нашел он свой путь, принесший прижизненную славу
Великой княгине Марии Александровне, президенту Академии художеств, понравился увиденный на выставке училища пейзаж “Степь с чумаками вечером”. Она его купила. И предложила автору отправиться в загородный дворец под Петербургом “для написания видов с натуры”. Там появились пейзажи окрестностей Ораниенбаума. Они были настолько хороши, что совет Императорской академии в 24 года присвоил художнику звание академика живописи. Один из этих видов приобрел Павел Третьяков в числе первых экспонатов будущего музея.
Талант Саврасова был настолько очевиден, что спустя три года после завершения учебы ему поручили руководить пейзажным классом. Все складывалось хорошо. Он женился на Софье Герц, ее брат Карл основал кафедру истории искусства Московского университета. В круг его общения вошли самые известные художники, приходившие в дом “на чашку чая”. За счет Московского общества любителей художества дважды Саврасов совершил путешествия по Европе. Рисующего художника видели в окрестностях Москвы. По его пейзажам мы видим, как выглядели полтора века назад Сокольники, Фили, Кунцево, Мазилово, Строгино, Братцево.
В 31 год Алексей Саврасов написал “Грачи прилетели”. Эту маленькую картину представили на первой выставке передвижников. Она не затерялась среди больших холстов. О картине написаны сотни рецензий, статей. Крамской считал, что среди многих появившихся пейзажей “душа есть только в “Грачах”. Спустя два года появился другой шедевр — “Проселок”. До Репина написал Саврасов две картины на сюжет “Бурлаки на Волге”.
Выше “Грачей” Саврасов подняться не смог. Так бывает. Кульминация творчества наступает порой поразительно рано, современники ждут развития, но восхождение вдруг заканчивается, начинается ровная дорога, спуск с горы и даже падение в пропасть. Саврасов трижды хоронил детей. Заболела жена. Как писала дочь, “стараясь забыться от жизненных невзгод, он начал пить, погубил себя, свой талант, разрушил семью”. У него отняли класс и выселили из казенной квартиры. Он запил, но талант не пропил.
После триумфов Саврасов, как пишут его биографы, продолжал работать с прежней серьезностью и увлеченностью, но главным образом на продажу, писал на разные лады образы ранней весны или воспроизводил десятками “Грачей”.
Когда Саврасов умер, его ученик Левитан написал в некрологе: “С Саврасова появилась лирика в живописи пейзажа и безграничная любовь к своей родной земле... И эта его несомненная заслуга никогда не будет забыта в области русского художества”.
Несколько лет жил на Воронцовской улице, 23, художник, чьи картины знает каждый школьник. Он родился в Вятской губернии, в семье священника, учился искусству в Петербурге, нашел себя как неповторимый творец в Москве, подобно сибиряку Василию Сурикову в ХIХ веке и ленинградцу Илье Глазунову в ХХ веке. Всех их очаровало видение Кремля, древней русской столицы, с золотыми куполами и колокольнями.
Публика узнала о Викторе Васнецове на выставках передвижников. Его поначалу вдохновляли такие сюжеты, как “Нищие певцы”, “Чаепитие”, “С квартиры на квартиру”. Он отдал дань жанру, стал автором картин “Военная телеграмма”, “Преферанс”. Все подобное отошло, когда в тридцать лет Виктор Васнецов переехал в Москву.
На Таганке и в районе Арбата он жил в 1881—1883 годах, срок сравнительно небольшой. Но как раз тогда произошла кульминация творческого подъема. В 1881 году Васнецов начал “Три богатыря”, которых писал семнадцать лет. 1881 годом датируются картины “Битва славян с кочевниками” и “Аленушка”, украшающая хрестоматии школьников. Тогда же выполнил эскизы декораций к драме Островского “Снегурочка”. Эти рисунки оказали влияние на развитие русской сценографии.
Васнецова как никого до него вдохновляли русский эпос, былины, фольклор, сказки. В 1882 году создан “Витязь на распутье” — одна из самых известных картин отечественной живописи. Последовали другие шедевры, украшающие залы Третьяковской галереи. В 1883 году по заказу Исторического музея художник начал писать настенную картину “Каменный век”, ставшую одним из самых впечатляющих экспонатов в залах на Красной площади.
“Я всегда только Русью и жил”, — сказал о себе Виктор Васнецов. Несколько лет он расписывал Владимирский собор в Киеве. Создал картину “Иван Грозный”, писал портреты, занимался религиозной живописью. По его эскизу выполнили фасад Третьяковской галереи. Он построил в дереве дом на Самотеке. Всю мебель изготовили по его рисункам. В подобных теремах жили в средневековой Москве. При советской власти художник прожил девять лет. Из дома его не выселили. В советские годы он иллюстрировал русские народные сказки. Умер в 1926 году и не увидел, как пошла под топор его любимая Русь.
В отличие от улиц средневековой Москвы Воронцовская улица шла не от крепостных ворот, от центра города к окраинам и далее в разные города. Появилась после того, как за крепостными стенами, на земле, которую князь Даниил Александрович пожаловал епископам Сарайским и Подонским, возникло Крутицкое архиерейское подворье, сохранившиеся до наших дней чудные Крутицы. О них — в следующих номерах “МК”.
