В каждой женщине должна быть загадка. В Ладе их предостаточно. Просто соткана из противоречий.
Дэнс, а по жизни не танцует. Видит себя рафинированной барышней XIX века, но — с мужским характером. Два замужества — два развода. Но не мужики у нее — сво…, а скорее уж женщины.
Однако сегодня Лада хмуриться не будет. День рождения как-никак. И совсем не грустный праздник. Дама-то не бальзаковского возраста.
— Лада, день рождения — лишний повод для огорчения? Все-таки еще один год жизни позади.
— Нет, это уже прошло. Первый раз о возрасте я задумалась, когда мне исполнилось 26, почему-то вдруг стала переживать, что стареть начинаю, что у меня проблемы. А сейчас это меня вообще не интересует, я философски отношусь к вещам. Зачем огорчаться? Наоборот — каждый год жду праздника, потому что у меня безумно весело проходят дни рождения.
— Но молодые ведь в затылок дышат, от “фабрикантов” спасу нет. И что вы думаете об этих девочках с “Фабрики звезд”?
— Бог с вами! Никакой конкуренции я не чувствую, у меня все в полном порядке. Честно вам скажу: я не хочу работать, как “Фабрика”, по 50 концертов в месяц. Ну не хочу этого! У меня есть семья, у меня есть любимая работа. Мне есть чем заняться. И почему эти девочки должны меня раздражать? Меня раздражают люди, которые, из себя особо ничего не представляя, нелестно высказываются, к примеру, о Гурченко, о Пугачевой, о Ротару, о Мадонне. Обо мне даже… Знаете, слышала один разговор, не буду говорить, кто сказал, типа: вот, зовут на передачу “Страсти по Мадонне”, — да кто она такая, чего я пойду? Но это же неправильно. Мадонну можно принимать или не принимать, но то, что она сделала революцию в поп-музыке, — это факт. Я, считаю, тоже в свое время сделала революцию, и копируют меня до сих пор. Но спустя столько лет новой Лады Дэнс еще не появилось. Просто повторить меня — невозможно.
— На Мадонну, так понимаю, пойдете?
— Конечно. Вообще считаю ее своим учителем. Я знала, читала о ней все, что возможно, она была для меня гуру. Я училась танцевать, глядя на ее шоу. Каждый день ездила на другой конец Москвы, с магнитофоном, и у зеркала отрабатывала все движения. Йогой занялась только благодаря ей…
— Допустим, в Москве вы встретитесь. О чем бы хотелось поболтать?
— Я бы не затрагивала тему творчества, шоу-бизнес. Просто хотела бы поговорить с ней как с женщиной, спросить: как она все успевает. У меня ведь тоже и семья, и шоу-бизнес, и кино, но меня на все не хватает. Вот бы чему поучиться.
* * *
— С кем вам легче общаться: с мужчинами или с женщинами?
— С мужчинами. А я женщин не люблю. Дружила всю жизнь с мальчиками: мне с ними проще, комфортнее. Я им больше доверяю: будет мне плохо, позвоню мужчине, а не женщине. Женщина по природе своей, поскольку должна выживать в этом мире, а не убивать мамонта, — она ищет, где удобнее. Такого понятия, как женская дружба, не существует, там больше — выгодно не выгодно.
— Женщин вы не любите, а все мужики — “сво…”. Лада, и как жить после этого?
— Да нет, на мужчин нельзя обижаться, их надо просто понимать…
— А вы считаете себя специалисткой в этой области?
— Дело в том, что из одного замужества я сразу переходила в другое: с Величковским пять лет, со Свирским почти столько же — так что не могу похвастаться таким уж богатым опытом. Но я увлекаюсь психологией взаимоотношений. Мне постоянно звонят мои плачущие приятельницы, и я им говорю, что надо делать. То есть чисто в теории я сильна. Плюс было очень много переживаний во втором браке. Мне кажется, за этот период я познала всю историю взаимоотношений мужчины и женщины. А что касается фильма, то, слава богу, это комедия. Если бы все было серьезно, если б нужно было сыграть на тему “такие противные мужики”, я бы отказалась, честно. Я ни в коем случае не феминистка. Женщина вообще, считаю, не должна быть одинока. Женщина должна быть любима и любить.
— Разве кто-то против?
— Нет, очень многие женщины, особенно в бизнесе, предпочитают быть одни. На самом деле они юлят, они просто найти никого не могут.
— А вы никогда не были одинокой?
— Никогда. Ну, то есть бывали, конечно, такие периоды, но они длились недолго. Я и сейчас не одинока.
— В отношениях с мужчинами вы охотница или жертва?
— По-разному. Мне хорошо, у меня есть две жизни. На сцене, конечно, я охотница. А в жизни… В жизни я женщина XIX века. И не буду в XXI веке никогда. Тем более в XXII. Потому что XXII век — это уже век моногамности, век одиноких людей. Институт брака себя исчерпает, отомрет, абсолютно в этом уверена. Почему? А это не надо никому. Любовь — это ведь труд безумный, любовь — умение отдавать. А XXI век — время эгоизма, к сожалению. Вот я читаю интервью голливудских звезд: “Замуж? Никогда!” А это эгоизм в чистом виде! Знаете, у нас ведь три степени счастья. Первая — когда я от тебя завишу. Вторая — я ни от кого не завишу, я самый крутой. И третья, самая наивысшая, — я хочу зависеть от тебя, потому что ты хочешь зависеть от меня. Вот это и есть мой идеал.
* * *
— А что в мужчинах вас может раздражать?
— Двуличие. Я ненавижу двуличных людей, поскольку сама очень правдивая. Мужчина может быть таким ласковым, а на самом деле у него давно уже вторая семья, дети подрастают. О чем вы говорите, сейчас дурной тон, если у тебя нет любовницы! Разве не знали об этом?
— Вы откуда знаете — женщина XIX века?
— Не важно, я же слышу, я много чего слышу. Я как паук. Знаете, откуда у паука информация? От паутины: она вибрирует — он знает все, что в лесу происходит. Вот я сижу и слышу все, что мне нужно. Мало того, у меня есть такая способность интересная: бывает, в голове крутится вопрос, на который я долго не могу найти ответ. Иду в магазин и обязательно найду книгу, открою именно ту страницу и прочитаю все, что мне нужно.
— Что за вопросы вас мучают, жить не дают?
— Много. Один из последних — это называется, наверное, кризис среднего возраста, — когда я подумала: так, я достигла всего, что хотела, очень быстро. И что мне дальше делать? Ну что: лишний сольный концерт? А надо ли? А может, я вообще актриса? И когда увидела рейтинг, где меня поставили на пятое место из ста лучших актрис, подумала: а может, это знак? Но главный вопрос, который по-настоящему мучает меня, — это мои дети. Боже, как я хочу, чтобы они выросли настоящими людьми. Как сделать так, чтобы они не стали ни наркоманами, ни эгоистами? Как?! Илья у меня сейчас в первый раз поехал в лагерь международный, где отдыхают богатые дети. Это же кошмар! Ребенок попал в совершенно другую жизнь, он в шоке: как они ругаются, как относятся друг к другу. Говорит мне: “Мама, как такое может быть, почему?” И я переживаю. Переживаю, как дети в этом обществе смогут вырасти…
— Ну и что делать? Нашли ответ?
— Пока нет. Я же не могу детей своих растить, как рыбок в банке. Но у нас есть отец, который принимает участие в воспитании. Человек опытный, не бедный. Может, дети за границу поедут учиться, может, там останутся. Пока не знаю… Понимаете, ведь самое главное для человека — это его семья. Как бы он ни хорохорился, какой бы крутой ни был, в какие-то моменты он будет рыдать в подушку…
— Но…
— Нет, я вам серьезные вещи сейчас говорю, вы меня слушайте. Если у человека проблемы с матерью, с отцом, с братом, он должен обязательно их выровнять. Это очень важно. Тем более людям, которые в шоу-бизнесе, на виду. Потому что очень много зависти, очень много неприятных мыслей, которые могут пробить тебя моментально. И любовь твоих близких — самая сильная защита вообще от всего. Я этого не знала до 30 лет, порхала — помните: вторая степень счастья, когда я — все, я все могу… Та же “Фабрика”, вернемся: да я крутая! да я крутой! А продюсер сказал тебе что-то не так — все, тебя забыли, тебя нет.
— Мама, папа, дети… Как насчет мужа?
— Почему обязательно муж? Ну, друг, любимый человек — мужчина. Муж — это же всего лишь определение, штамп в паспорте.
— Чего ж тогда все героини вашего фильма мечтают замуж выскочить?
— А потому что это навязано обществом. Знаете, после восьмого класса я поступила в музыкальное училище. И у нас бытовало мнение: так, в 18 лет надо выйти замуж. А если не выйдешь в 20, то останешься старой девой и будешь никому не нужна. И это вдалбливалось, вдалбливалось… А поскольку я всегда по натуре была бунтарь, где-то даже одиночка, то никогда не шла в ногу со всеми, не пошла в комсомол, например. И потом поняла, что замуж надо не потому, что надо, а потому, что хочу. Всем сердцем, а не умом.
— Два раза вы захотели. Когда захочется в третий?
— Не знаю, об этом пока не думаю. У меня есть дети, я должна очень много на карту поставить, сто раз все взвесить, проверить человека во всех ситуациях. И тогда, может быть…
* * *
— Человек этот должен быть очень богатым?
— Это не настолько важно. Вы знаете, у меня был очень богатый муж, и, если б я хотела, мы были бы сейчас вместе. Я много чего видела, поверьте. У меня в жизни были такие приключения: от самолетов, заказанных мне как такси, до бриллиантов и колье. Кто-то попадает туда и уже не может избавиться — для него это смысл жизни. Я же переросла, у меня другой смысл жизни. Все так быстро уходит: колье валяется, ты его не носишь. А остается самое главное — человеческие отношения, теплота. Ты должен знать, что человек тебя не предаст, не бросит, когда состаришься. Поэтому и говорю, что мне нужно сто раз все взвесить… Нет, ну конечно, я бы не хотела, чтобы человек был бедный — за слесаря бы точно не вышла…
— Почему? А вдруг он оказался бы такой душевный, надежный, думал бы о детях?
— Нет, мне же нужен еще и умный человек, чтобы был какой-никакой IQ…
— IQ? Пожалуйста. Может, слышали, математик Перельман отказался от миллиона, живет в бедности. Как насчет такого?
— Ну да, есть такие гении. Но это значит, что больше все-таки он думает о себе, а не обо мне. Потому что, если он будет думать обо мне, он не будет бедным. Я считаю, что нет такого человека, который не мог бы заработать: это либо нежелание, либо страх.
— А вас мужчины когда-нибудь использовали, цепляли альфонсы?
— Никогда в жизни. Я никогда в жизни не заплачу ни за одного мужчину в ресторане. Никогда!
— Понятно, то есть за эту чашечку кофе заплатить придется мне?
— Нет, ну вы же не мой мужчина, о чем вы говорите. Вообще, уважающий себя мужчина, если у него нет денег, никогда не поведет женщину в ресторан. Если он говорит женщине, что любит, зная, что в кармане пустота, — он врет.
— В общем, цену себе четко знаете?
— Не цену, а у меня такое чувство собственного достоинства — на грани гипертрофированного. Может, потому что я росла одна и мне нужно было в буквальном смысле выживать. Есть у меня эта гордыня, к сожалению, и она где-то очень мне мешает. Я, например, никогда не буду общаться с человеком, который мне неприятен. Даже если он мне ну очень нужен. Мне говорят: ты что, с ума сошла? Но если он мне противен, если от него энергетика такая идет, что мне потом помыться хочется?!
— Может, за гордыню вас соседи невзлюбили? В суд, слышал, подали, обвинили в засорении детской площадки…
— Никто в суд не подавал. Просто некоторые люди хотят заработать на известном имени. У нас в деревне есть управляющий. Сначала эта женщина написала на Макаревича, который, как она сказала, заливает нечистотами реки. И в какой-то момент я подумала: боже, неужели Андрей на такое способен? А потом, когда она то же самое стала говорить про меня, я все поняла. Просто человеку нужна какая-то деятельность — вот она себе ее и придумывает. Вы можете себе представить: вот я, женщина: неглупая, добившаяся чего-то. У меня двое детей. Думаете, я смогу залить нечистотами площадку, на которой играют мои дети?
* * *
— Лада, сколько лет вы еще будете Дэнс?
— У меня были сомнения по этому поводу. Часто думала: Дэнс — не Дэнс, я же не Дэнс, сколько можно скакать? Пока не прочла роман Харуки Мураками “Дэнс, дэнс, дэнс”. Фразу для себя оттуда вынесла: танцуй, пока ты слышишь музыку, пока ты можешь ее слышать. И танцуй так, чтобы все смотрели на тебя во все глаза.
— А часто приходится вспоминать, что вы все-таки не Дэнс, что вы — Волкова?
— Всегда. У меня очень сильная фамилия. Она очень многое мне дает, она помогает мне именно выживать.
— Мне кажется, она очень мужская.
— А у меня есть в характере мужские черты.
— А какая мама эта женщина с мужским характером? Строгая? Или сумасшедшая?
— Я была бы сумасшедшей мамой, если бы сидела дома. Я б заслонила их от всего своими крыльями и не давала бы никуда полететь. Слава богу, я работаю. Я мама, которая постоянно мучается от чувства вины, что не может дать своим детям столько времени, сколько им надо. Это мой бич, моя боль.
— Как-то вы сказали, что дети у вас творческие, что у них потенциал. Дочке пожелали бы своей судьбы?
— Понимаете, в чем дело: я занималась музыкой, и больше ничем. А мои дети учатся в очень сильной школе, и я хотела бы им дать большее развитие… Когда я, катаясь на горных лыжах, порвала себе ногу и год в коляске провела, я же могла больше никогда не стать Дэнс. И что бы я делала? Я хочу, чтобы у моих детей был выбор. Лиза сейчас занимается художественной гимнастикой, после ледового шоу, где я участвовала, загорелась еще и фигурным катанием, в изостудию ходит. Илья увлекается фехтованием. А поскольку он съездил в лагерь и его там чуть не побили, захотел еще и единоборствами заняться. Сказал: мама, мне надо уметь себя защищать.
— Но если бы вы сказали Лизе: “Дочь, не повторяй моих ошибок”, речь пошла бы о чем?
— На самом деле она меня уже учит. О чем бы сказала?.. Знаете, вот я никогда не слушала свою маму. Всегда была очень упрямая, шишки набивала. Чего хочу — чтобы Лиза мне доверяла. Чтобы она умела меня слушать и улавливать мысли, которые я пытаюсь до нее донести. Все-таки надо доверять матери. Она интуитивно чувствует. Все, что мне мама говорила, ведь все сбылось. Я ей не до конца доверяла. Теперь жалею...
