Вчера из Юрмалы после месячного отсутствия в Москву приехал Николай Караченцов. На Рижском вокзале его встречала обозреватель “МК” Марина Райкина.
9.40 утра. На самом маленьком вокзале столицы народу столько, что его несложно посчитать: целых 5 человек. Две тетки с авоськами, мужчина с гвоздиками, завернутыми в газетку, и две фигуры в отдалении. Как только показался поезд, из репродуктора грянул марш.
Из 4-го вагона, здрасьте-пожалуйста, выходит Лайма Вайкуле в светлой кепочке и светлом плаще. С утра без макияжа, но свежа, как роза. Узнав от нас, что в соседнем вагоне ехал Караченцов, она тут же тормознула своего спутника с чемоданами и направилась в 5-й вагон.
— Коля, как жаль, я не знала, а то бы зашла еще вчера. У меня концерты будут. Жду.
Николай Петрович с утра: вид невыспавшийся, но уже с сигаретой. Несколько мужчин выгружают вещи. А вещей для трех пассажиров — Николай, его супруга Людмила и деверь Андрей Кузнецов, тот самый, что попал с ним в аварию полтора года назад, — немерено. Чемоданы, сумки, сумочки, коробки…
— Ого, — говорю я, — не мало ли будет на троих?
— Представляешь, это все подарки, — смеется Людмила и, пока мы спускаемся с поезда, идем по перрону, рассказывает про юрмальское житье-бытье.
А было оно таким: срок пребывания — 30 дней, местечко — Яун-Кемере, точка дислокации — одноименная реабилитационно-оздоровительная клиника доктора Малкиеля. Режим дня — жесткий. В 10 утра начало работы: физкультура, массаж, эрготерапия, гидромассаж, занятия с логопедом, прогулка на море. Перерыв на обед. Сон. Далее — по кругу.
Год назад Караченцовы в первый раз приехали в Яун-Кемере. Николай Петрович тогда еще был очень слаб и даже боялся входить в гидромассажную ванну, открытую специально к его приезду. В этот приезд Караченцов поразил медперсонал. Во-первых, никаких опасений и страхов, во-вторых, плавал в бассейне — море было холодным, как и погода первые две недели их пребывания на взморье.
— Но самое главное, — рассказывает Людмила, — это кони. Доктор Малкиель завел лошадей, рейттерапия называется. Коля сначала напрягся, сказал “не пойду”, а потом… каждый день по 3 часа на Персике катался. Очень благотворное лечение.
Андрей Кузнецов:
— Один раз Коля меня просто потряс. Шел впереди метров на 10. В это время мне позвонила дочь, сообщила, что умер Витя Павлов. А это близкий Коле человек, он его очень любил. И я говорю Люде: “Не знаю, как сообщить Коле про Витю”. Тихо так говорю, и вдруг Коля резко оборачивается, я вижу ясный взгляд, такой, каким он смотрел всегда, и резко-отчетливо спрашивает: “Кто?” Не знаю, как он почувствовал.
Середина августа в Юрмале выдалась дождливая, зато пошли грибы. Караченцовы ходили в лес, собирали, и Людмила с подругами законсервировала их и привезла 20 банок.
— Мы тебе сейчас подарим баночку, — смеется Люда, и тут же мне вручается емкость с отборными красавцами белыми, плавающими в желтоватом маринаде со специями. — Ну а водочку под них мы позже выпьем. Приезжай в гости.
Так вот, о подарках. Не успели Караченцовы осмотреться в Яун-Кемере, как местные жители и отдыхающие в оздоровительном центре понесли подарки для Николая — кто огурцы, кто выпивку. Бывшие соотечественники, проживающие теперь в Германии, подарили Николаю Петровичу баскетбольный мяч, который весь исписали: “Здоровья!”, “Любим”, “Ждем”…
“Для меня хороший удар сравни оргазму”, — признался Николай Петрович в своей книге, рассказывая о теннисе. В Яун-Кемере Караченцов по-настоящему вышел на корт. Приехал Шамиль Тарпищев, и старые приятели поиграли полчаса. Из звезд к нему заезжала еще Нани Брегвадзе, которая в это время отдыхала в Юрмале.
Я связалась с доктором Михаилом Малкиелем.
— Доктор, как вы оцениваете состояние Николая Петровича?
— Я встретил его не в лучшем виде. После того что с ним случилось под Питером в мае (Караченцов потерял сознание, и у него начались судороги. — М.Р.), произошел откат назад. Но за месяц пребывания у нас, могу сказать, он физически окреп, и это тот Караченцов, которого мы знали. Он много ходит, много курит, у него светлые умные глаза. Физически он, бесспорно, взял много.
— А психологически?
— Психологически в полном порядке. Он все понимает и от этого мучается. Он хорошо и быстро пишет, поразил меня, когда подписывал мне свою книгу. Сразу вспомнил имя, отчество мое и подписал: “На добрую память с разными пожеланиями”. Последние 2 недели его пребывания стояла чудесная осень, и он органично влился в эту осень.
— Как вы оцениваете его перспективы с речью?
— Речь сохранена, но еще надо много работать.
— Ваш прогноз.
— Я ожидаю весной резкий прорыв и улучшение. Все зависит от специалистов, занимающихся реабилитацией. Но скажу честно, самый лучший реабилитолог для Николая — это его жена и, наверное, Андрей Кузнецов.
По возвращении в Москву Караченцовы намерены активно включиться в жизнь. 22-го Николая Петровича ждут на Кубке Дэвиса. А его супруга вплотную занимается выпуском антологии его песен — их 190. Презентация проекта намечена на конец года, и, по нашим сведениям, она пройдет не где-нибудь, а в его родном “Ленкоме”.
— Все погрузили? — спрашивает Людмила. — Кока (обращается к мужу), садись в машину, едем на дачу.
