“22 июня 1910 г. Садовая 9 Молчанову. Таксатор выехал вчера. Дамберг”
Вы что-нибудь поняли? Вот и служащий Департамента полиции, получивший такую телеграмму из Риги, оказался в недоумении. Он поспешил обратиться к своему начальству. И завертелось “расследование о таксаторе”. Следы этого “детектива” можно обнаружить в документах, которые хранятся в Государственном архиве РФ.
Департамент государственной полиции Министерства внутренних дел Российской империи. Звучит весьма грозно. Эта “силовая структура” появилась в России в 1880 году взамен только что упраздненного одиозного III отделения собственной его величества канцелярии — высшего органа политической полиции в стране. Создание нового департамента стало одной из попыток “объединить действия всех властей для борьбы с крамолой”, а задачи перед ним были поставлены самые разные: пресечение преступлений и охрана общественной безопасности; ведение дел о государственных преступниках; охрана границ; выдача паспортов и видов на жительство; выдворение (при необходимости) иностранцев за пределы империи…
Cамым важным подразделением “всеядного” департамента являлся особый (секретный) отдел, к которому перешли все функции политического надзора. Однако полицейскому спецведомству (в определенном смысле — предшественнику КГБ) приходилось заниматься еще множеством странных, мелких, зачастую глупых вопросов. Как, например, с уже упомянутой телеграммой о выезде из Риги загадочного таксатора.
От ключей до палачей
Что это за зверь — таксатор? Кто такой Дамберг, отправивший депешу? Не является ли текст шифровкой?.. А вдруг за всем этим скрывается подготовка к некой антигосударственной акции?!
В Ригу ушел из столицы запрос: “Начальнику Лифляндскаго Губернскаго Жандармскаго Управления. Служащим Департамента Полиции Молчановым… получена поданная в Риге телеграмма… В виду отсутствия у Молчанова каких-либо знакомых в Риге, а равно совершенно непонятного для Молчанова содержания этой телеграммы Департамент Полиции просит Ваше Превосходительство выяснить отправителя таковой и о последующем уведомить. Подписал за Вице-Директора, Полковник Еремин”.
Неизвестно, успели ли в особом отделе выяснить значение слова “таксатор” (оказывается, это всего-навсего специалист — учетчик и оценщик леса), но сомнения особистов в “благонадежности” злополучной телеграммы были полностью сняты подоспевшим донесением из Лифляндии. Местные жандармы смогли разыскать отправителя телеграммы, им оказался “крестьянин Курляндской губернии Карла Иванов Дамберг, по роду занятий лесопромышленник, неоднократно приезжавший в Ригу и ранее этого. Неблагоприятных сведений о нем не имеется”. Так закончилось, едва начавшись, “дело о таксаторе”. Почтовая депеша была прислана на имя служащего особого отдела по ошибке.
Папки с делопроизводством Департамента полиции, снабженные грифом “секретно”, хранят и другие “входящие документы”, вызывающие удивление.
В годы так называемой столыпинской реакции из некоторых губерний стали поступать шокирующие донесения: палачи, вынужденные трудиться с повышенной нагрузкой, отказываются исполнять приговоры до тех пор, пока им не будет сполна выплачено жалованье за уже выполненную работу. Губернские власти вынуждены из своего кармана оплачивать покупку материалов для постройки виселиц, веревок, гробов для казненных, прокат пролеток для доставки священников, которых по существующим правилам приглашали исповедовать смертников…
Некий Михаил Гуляев, бывший студент Петербургского университета, заключенный в больницу Св. Пантелеймона для сумасшедших на станции Удельная, требовал разобраться в его деле, угрожая в противном случае “оглашением в печати ряда обстоятельств, связанных с именем Монарха”… Конотопский помещик и “экстраординарный профессор Киевского университета” Григорий Демченко ходатайствовал “о принятии мер по ограждению его и его семьи от неизвестных вымогателей, неоднократно обращавшихся за последние годы с анонимными письмами угрожающего содержания…” А бывший помощник екатеринославского полицеймейстера Василий Иванов обратился с депешей, “в коей он, ссылаясь на свою 17-летнюю полицейскую службу и выражая беспредельные верноподданнические чувства, ходатайствует о назначении его на службу в личную охрану Государя Императора…”
Сотрудники-особисты с пониманием и великим терпением относились к этому потоку сообщений. Тому ретивому Василию Иванову был послан вежливый отказ, “так как свободной вакансии и подходящей ему должности в настоящее время не имеется и в скором будущем не предвидится”. В Киев, тамошнему полицейскому начальству, из особого отдела отправили депешу с “доверительной” просьбой помочь профессору Демченко…
Дела секретного отдела полны бумаг, посвященных бытовым мелочам. “…Особый Отдел имеет честь просить Хозяйственную Часть Департамента Полиции не отказать в срочном распоряжении — вделать новые замки с французскими ключами к двум шкафам, предназначенным для хранения весьма секретных дел и переписок. Заведующий Особым Отделом Департамента Полиции, Полковник Еремин”. “…Особый Отдел имеет честь просить Хозяйственную часть Департамента Полиции не отказать выписать 8 металлических знаков для ключей шкафов, с обозначением №№ на таковых с 1-го по 8-й…” Вот на какую рутину приходилось тратить время руководителю полицейского спецподразделения Александру Михайловичу Еремину — бывшему, по признанию современников, одним из лучших в стране специалистов своего дела.
Император вне закона
В один из июльских дней 1910 года особый отдел перехватил из почты МВД странную — с явным политическим подтекстом! — телеграмму, адресованную министру Столыпину.
“Ваше Высокопревосходительство! На станции Рузаевка запрещают пить здоровье нашего Императора... Павлов”.
Случай явно неординарный. Разумеется, до того как подобные сообщения докладывать “наверх”, следовало провести расследование. Немедленно начальнику Московского жандармского полицейского управления железных дорог был направлен конфиденциальный запрос: “Препровождая при сем копию депеши на имя Его Превосходительства Господина Министра Внутренних Дел за подписью “Павлов”, Департамент Полиции просит Ваше Превосходительство сообщить по содержанию таковой и по личности подателя подробные сведения”.
Задача оказалась непростой. Лишь более месяца спустя пришел рапорт полицейского начальства со станции Рузаевка Московско-Казанской железной дороги:
“16-го июля с/г с пассажирским поездом №3 из Пензы прибыли два пассажира II класса: 1) Григорий Моисеев Павлов, владелец писчебумажной фабрики и 2) бывший помощник Исправника города Саранска Иван Николаев Студенский, которые… поместились в зале I класса, где стали завтракать. Во время их завтрака в зал вошел командир 5-го Уланского Литовского полка и ротмистр того же полка, бывшие в то время с проезжающим эшелоном Литовских улан. Владелец фабрики Павлов, будучи выпивши, увидя офицеров, встал и с рюмкой водки в руке крикнул за здоровье Государя Императора “Ура!”. Исполняющий должность коменданта станции Рузаевка штабс-капитан Куксин и господа офицеры потребовали у вахмистра Овсянникова удалить этих пассажиров. На предложение вахмистра Овсянникова Павлову не нарушать общественной тишины, последний успокоился. Спустя полчаса Павлов, придя в телеграф, подал телеграмму Министру внутренних дел — шефу жандармов о том, что на станции Рузаевка воспрещают пить за здоровье Государя, с просьбой расследовать это дело.
Так как в поведении Павлова ничего не было предосудительного и, провозглашая здоровье Государю Императору, он этим выражал свои верноподданнические чувства прибывшим в зал господам офицерам, хотя и был, что называется, навеселе, то никакого дознания об этом мною не производилось. Начальник Отделения Ротмистр Дроздовский”.
* * *
Даже удивительно, что, тратя уйму времени на подобную чепуху и “бытовые мелочи”, сотрудники Департамента политической полиции (к слову сказать, их в штате было всего ничего: по данным на 1899 год, 42 человека, включая директора и вице-директора) все-таки успевали еще бороться с нарушителями закона и правопорядка в Российской империи. Хотя… Как знать, если бы не все эти таксаторы, выпивохи Павловы и неизбывная забота о починке замков в секретных шкафах — может, спецы из особого отдела смогли бы получше присмотреть и за проделками господ социал-демократов? Тогда события в государстве Российском развивались бы совсем по-другому.
