ЦИТАТА ДНЯ
“Я рад, что снова встречаются две палаты — Общественная и Счетная. У нас их всего четыре — еще есть нижняя и верхняя в парламенте. Но главное, чтобы мы страну не довели до “палаты номер шесть”.
Сергей СТЕПАШИН — на заседании Общественной палаты.
Общественная палата вынесла вердикт здравоохранению: его в России практически нет. Леонид Рошаль рвал и метал. Он написал разоблачающий доклад и за это даже подвергся угрозам. Его оппонент министр Михаил Зурабов в субботу на заседание не пришел. Зато появились Алина Кабаева и Александр Калягин.
К началу 4-го заседания палаты зарегистрировалось 83 человека (полный состав 126 человек). Зато основной докладчик — врач Леонид Рошаль — был бодр и энергичен. Он готовился к атаке.
Через сорок минут после начала в зале появилась Алина Кабаева в черном клубном пиджаке в стиле английской студентки. Она скромно прошла на верхний ряд и углубилась в изучение бумаг. Николай Сванидзе листал книгу Вячеслава Никонова. А сам Никонов что-то бесконечно писал (видимо, следующую книгу). Анатолий Кучерена, как всегда, не выдержал и испарился через час после начала заседания. Александр Калягин скромно сидел с краю и пил чай прямо в зале. Алла Пугачева так и не явилась, и кто-то предложил ее вообще исключить. А Зураб Церетели пытался держать себя в руках и не рисовать. Он даже отсел назад, чтобы с балкона не было видно, чем он там занимается. Но зеленая картонная папка оказалась слишком интересной фактурой, и скоро на ней появились рисованные очертания женщины.
Тем временем Леонид Рошаль рассказывал коллегам, что ему угрожали: “Я почувствовал огромное аппаратное воздействие. Было прямое давление. Говорили, вам не надо сюда ехать и говорить…” Есть те, кто категорически против оглашения подготовленного Рошалем доклада. Но это еще больше раззадорило врача, и он не оставил камня на камне. Первым делом Рошаль удивился тому, что с Общественной палатой никто не советуется. “Правильно президент сказал: “вас не ждут”, но чтобы так не ждали, я не ожидал. Нам надо будет что-то добавить в Закон об Общественной палате. Ведь если мы консультативный орган, то пусть с нами консультируются, а то зачем мы? Мы направили свои решения в Минздрав, в Администрацию Президента. Из министерства — получили две сверхбюрократические отписки”.
Покончив с бюрократами, Рошаль перешел к медицине. “Что мы сидим и радуемся? Наше здравоохранение находится на 127-м месте в мире! Скажите после этого, что вы довольны. Медицинские учреждения на 40% не обеспечены лекарствами. Младенческая смертность занижена вдвое. Я уже не говорю о финансировании”. И все-таки доктор не выдержал и о финансировании сказал: “Президент деньги дал. И это не заслуга Зурабова. Зурабов при мне несколько раз говорил президенту, что деньги не нужны. И только когда гражданское общество пришло и показало президенту реальную картину, он дал деньги, и мы должны поклониться ему в ножки”. Шепотом кто-то прокомментировал: “Как всегда — добрый царь, злые бояре”.
Леонид Рошаль был в ярости, видно было, что у него наболело: “Где законы? Где концепция развития здравоохранения? Это позор для страны, когда в газетах собирают деньги на лечение детишек, больных гемофилией. На Пироговском съезде четко определили: происходит профессиональная деградация, взятки, поборы с больных”.
И все-таки Леонид Рошаль остался патриотом: “Я за российскую систему здравоохранения, лучше нее нет. Но мне не нравится кулуарность принимаемых решений. Ни одной коллегии за год в Минздраве не было. Только итоговая. Я там был — лучше бы не проводили. В министерстве создали монстра — здравоохранение, труд, социалка. В итоге все плачут”. “Здравоохранением недовольны все”, — заключил Рошаль и под аплодисменты сел на свое место.
На сцену поднялся глава Счетной палаты Сергей Степашин. На реплику Рошаля о том, что с ОП никто не считается, Степашин политкорректно заметил, что “Счетная палата и президент с медицинской общественностью советуются”. Также глава Счетной палаты постарался утешить собравшихся: “Сейчас здравоохранение в России находится на 127-м месте в мире, а в прошлом году было на 134-м. И это плюс”.
Руководителя Минздравсоцразвития Михаила Зурабова на заседании не было. Его защищал заместитель — Владимир Стародубов. Как только он поднялся на сцену, свет в зале включили поярче. “Врага должны знать в лицо”, — раздался все тот же зловещий шепот. Но свет пришлось потушить: г-н Стародубов принялся показывать слайды и приводить статистику. Среди реплик “по существу” было следующее: министерство готовится перейти к более жестким параметрам оценки жизнеспособности младенцев (22 недели и 500 граммов). В следующем году министерство обеспечит амбулатории материальными и кадровыми ресурсами, а через год будет отрабатывать “вопрос стационаров на пилотных территориях”. “Я и сам в советские времена был врачом, — сообщил в конце своего выступления чиновник. — Дежурил в больнице, и на 60 пациентов тоже приходилась одна медсестра”. Мол, сейчас не стало хуже. Но и лучше, как заметил доктор Рошаль, тоже не стало.
В конце заседания на трибуну поднялся директор Гематологического научного центра Российской академии медицинских наук, профессор Андрей Воробьев. Он подвел итог: “Министерство надо расчленить. Это не Минздрав, а министерство социальных скандалов”. “Мне вспоминаются слова отца Федора: “Отдай деньги”, — заключил профессор Воробьев. Зал засмеялся и захлопал.
По итогам пленарного заседания собравшиеся вынесли решения, которые направят президенту, в Госдуму и Федеральное собрание. Если не углубляться в подробности, то Общественная палата просит переделать практически все, всю систему здравоохранения, которая, как считает г-н Рошаль, напрочь прогнила.
СПРАВКА "МК"
Платят за лечение в стационарах более 50% пациентов, 30% — за поликлиническую помощь, 65% — за стоматологические услуги. 38% пациентов не долечиваются из-за отсутствия лекарств или невозможности их оплатить.
