Российские власти наконец-то повернулись лицом к пациентам. Иначе как можно объяснить появление в стране Общественного совета по защите прав пациентов при Росздравнадзоре? Но еще удивительнее то, что возглавить его поручили не какому-нибудь чиновнику, а известному юристу, руководителю Общероссийской лиги защиты прав пациентов Александру САВЕРСКОМУ.
О том, как изменится ситуация в российском здравоохранении и каковы конкретные функции нового совета, Александр Владимирович рассказал “МК”.
— Александр Владимирович, какова предыстория появления совета?
— В марте этого года лига написала письмо в Администрацию Президента, где мы выразили недоумение, что Росздравнадзор не занимается защитой прав пациентов. И попросили создать институт уполномоченного по их правам. Ближе к лету один из сотрудников Росздравнадзора вышел с идеей создания Обществернного совета. В то, что он все-таки появится, нам не верилось до самого конца.
— Совет будет находиться под Росздравнадзором?
— Да, по аналогу Общественной палаты. Его задача такая же — конструктивная критика деятельности органов власти плюс собственные инициативы.
— А какие у него будут права?
— Формально это рекомендательный орган. Но мы сможем приглашать на свои заседания чиновников и медиков, направлять запросы органам госвласти, медорганизациям, что, надеемся, ускорит процесс получения документов для разрешения спорных ситуаций. Это большой прогресс, потому что достать даже самые безобидные документы в наших медучреждениях порой невозможно. Вот уже два года наша лига пытается создать рейтинг роддомов Москвы, но статистики смертности и осложнений в родильных учреждениях города нам не дают под разными предлогами. А одна из задач совета — сделать систему здравоохранения открытой. Сейчас в составе совета 20 человек, и это не предел — мы сможем создавать экспертные группы, комиссии, туда смогут входить и не члены совета.
— Из кого же состоит новый орган?
— Публика очень разнородная, но все очень интересные и квалифицированные специалисты. Это и врачи, и юристы, и ученые, и страховщики. Например, доцент Сеченовки, ведущий специалист в области прав пациентов в фармакологии Елена Вольская; директор ГНЦ социальной и судебной психиатрии им. Сербского Татьяна Дмитриева; директор Института морфологии человека РАМН Лев Кактурский; главный судмедэксперт Минобороны России Виктор Колкутин; известный юрист, зампредседателя коллегии адвокатов “Московская городская коллегия адвокатов” Владимир Меклер и т.д.
— Вы возглавили совет. Значит ли это, что Лига защитников пациентов прекратит свою работу?
— Нет, лига будет работать в прежнем режиме. Ведь Общественный совет по конкретным делам работать в основном не будет.
— Получается, жаловаться непосредственно в совет людям и смысла-то нет?
— Строго говоря, жаловаться пока и некуда. Нам еще не выделили ни помещения, ни телефона, хотя обещают.
ПОБЕДЫ ПАЦИЕНТОВ НАД ГОРЕ-ВРАЧАМИ
Общероссийская лига защиты прав пациентов зарегистрирована в июне 2000 года. Сегодня работает около 15 ее отделений в регионах России. В Москве за эти годы эксперты лиги оказали более 6 тыс. консультаций, участвовали в 70 судебных разбирательствах. Было вынесено 20 судебных решений, 80% — в пользу пациентов. С участием экспертов лиги вынесено 2 уголовных приговора, идет рассмотрение 3 уголовных дел.
— Рейтинг жалоб пациентов остается прежним: на 1-м месте — стоматология, на 2-м — акушерство и гинекология?
— Нет, со стоматологией произошли положительные перемены. Теперь жалоб практически нет. Многие проблемы решаются в досудебном порядке — в этом заслуга Стоматологической ассоциации России, рассматривающей претензии пациентов. Но есть другая крайность платной медицины: если раньше врачи сильно сопротивлялись, то теперь стали отдавать пациенту деньги по первому требованию, лишь бы сохранить реноме. Но это не выход! Практика показывает, что не всегда пациент прав, и критерии виновности или невиновности врача тоже существуют — врач ведь не Господь Бог, он не может все. А совет со своей стороны должен не только ввести эти критерии и создать механизмы их отслеживания, но сделать все возможное, чтобы вернуть доверие людей врачам — сейчас степень недоверия достигла катастрофической отметки! А ведь пациент, который не верит врачу, не верит и в его лечение. Такое лечение, против воли, и не поможет. Недавно один молодой человек погиб, потому что просто не захотел верить диагнозу врачей. Что же касается рейтинга, то, увы, акушерство продолжает сохранять по числу жалоб пальму первенства. Мы даже разработали анкету для пациентов. Выяснилось, что 43% женщин при родах давили на живот, что давно запрещено! Много жалоб на уход за больными (точнее, на его отсутствие).
— На фоне призыва президента плодиться и размножаться колоссальное число жалоб на низкое качество акушерско-гинекологической помощи пугает…
— Да, по статистике, в 2003 году в стране было 1,3 млн. родов, из которых 910 тысяч (63%!) прошли с осложнениями для женщин и 840 тысяч осложнений было у новорожденных. И в эту статистику не входит смертность! И кто после этого захочет рожать? У нас даже есть роддома, которые после перенесенного кесарева предлагают женщинам попробовать родить самим, несмотря на швы на матке.
— Насколько, по-вашему, необходима такая новая структура, как совет, в России?
— Впервые в России создан какой-то механизм на уровне исполнительной власти. Я считаю это шагом огромной политической важности, а свое назначение на пост председателя совета — манифестацией государства, демонстрацией того, что оно согласно хотя бы в какой-то части с тем, что мы делали все эти годы. Государство показывает врачебному сообществу серьезность намерений в области контроля. И это очень позитивное для здравоохранения начинание. Ресурсы, которые сегодня вкладывает государство в нашу медицину, огромны, и поэтому должна быть ответственность за их использование. У общества впервые появился канал связи с государством — пациенты смогут подсказывать, что и где контролировать. И мы будем предлагать Росздравнадзору механизмы решения проблем, которых выше крыши.
— Какие из них будете ставить в первую очередь?
— За неделю после создания совета я передумал тем двадцать, которые надо было ставить давно, но игры в переписку с государством отнимают больше времени, чем суды. Теперь все проще. Поэтому кроме своих тем собираю мнения членов совета о проблемах в здравоохранении, решение которых улучшит ситуацию с медпомощью. Например, одной из самых актуальных я считаю проблему создания в России независимой экспертизы, которая включает перевод всей сети бюро судмедэкспертиз в подчинение Росздравнадзора. Сейчас бюро подчиняются региональным органам здравоохранения, как и больницы. Получается, что и у тех, и у других один хозяин, и добиться объективной экспертизы в делах почти невозможно.
— То же самое и со службой патологоанатомов…
— Совершенно верно! Морфологи боятся ссориться с главврачами больниц, от которых получают деньги, поэтому доверять актам вскрытия порой не приходится. Понятно, что мы будем обсуждать и другие наболевшие проблемы — трансплантации органов и тканей, эвтаназию… И полагаем, что при таком квалифицированном составе экспертов решение этих проблем будет предложено.
— Есть ли какие-то совсем новые проблемы?
— Вот с этого года введены родовые сертификаты — женские консультации и роддома получают за каждую роженицу дополнительные деньги. Но выдают сертификаты лишь консультации. К нам обратились несколько женщин: они пришли оформляться в роддома, а те отправляют их в консультации за сертификатами. Там говорят: где вы были раньше? Им невыгодно оформлять сертификаты, за которые не получат денег, — беременные не наблюдались у них 12 недель, как положено. Но роддомам тоже неинтересно работать с пациентами бесплатно, и отсюда дискриминация женщин, им хамят, пускают по кругу.
А уж с БАДами в нашей стране вообще беспредел — пока их статус не будет определен, государство должно считать их оборот в качестве терапевтических средств незаконным.
— Исков против врачей все больше. Возможны ли другие формы выяснения отношений между пациентом и медиком?
— Наш совет планирует рассмотреть вопрос о создании механизма досудебного разбирательства между медорганизациями и пациентами. Возможно, это будет третейский медицинский суд. Кстати, многие проблемы с врачами возникают из-за плохой информированности людей. Взять хотя бы Интернет, где оказывают медицинские консультации без лицензии и непонятно кто. Уже приходят рассылки из серии “заплатите сто рублей, и мы будем консультировать вас целый год”. Я не говорю о запрете интернет-консультирования, но эти консультации должны иметь определенный статус, и на таких сайтах, очевидно, должно быть написано что-то типа “Росздравнадзор предупреждает: полученная на этом сайте информация не является медицинской консультацией”.
А еще нас сильно смущает существующая форма добровольного согласия на медицинское вмешательство. Сейчас, как правило, пациент дает расписку, что согласен на все, а врач при этом ничего ему не разъясняет: ни риски, ни прогнозы, ни какие есть альтернативные методы лечения.
— Как отнеслись врачи к новости о создании в России совета, защищающего пациентов?
— Те, с кем мы общаемся и сотрудничаем, позитивно. А что там внутри — Бог его знает.
— Тем не менее сейчас врачи стали более осторожными, боятся судебных исков.
— И правильно делают. А после последних наших двух выигрышей в общей сложности на 100 тысяч долларов вообще есть о чем подумать. К слову, по данным Федерального фонда ОМС, с 2000 по 2003 годы средняя сумма возмещений пациентам составляла около 12 тысяч рублей. Значимость наших двух последних выигрышей, думаю, не меньше, чем создание Общественного совета. Начнется передел в этой области, судьи станут смелее, количество исков возрастет, сюда потянутся юристы — дело запахло большими деньгами. И врачам стоит всерьез задуматься над тем, как себя вести.
