Демографическая политика набирает обороты. А мэр Москвы Юрий Лужков предлагает возродить в столице звание “Мать-героиня”.
“МК” решил найти семью Анны Алексахиной, которая родила десять сыновей и двух дочерей и первой Указом Президиума Верховного Совета СССР в 1944 году удостоилась ордена “Мать-героиня”. Из некогда многодетной семьи ныне здравствует только самый младший — Евгений Федорович. В поселке Мамонтовка Московской области он рассказал нашему корреспонденту, как о его матери трубили все советские газеты, а есть приходилось шелуху от картошки и лебеду. С почты ей приносили мешки писем, которые она едва разбирала по слогам. В бараке, где жила семья, стояли только железные кровати и стол. Перед визитами делегаций из райкома им завозили мебель. А как только высокие гости покидали поселок, за сервантом и диваном присылали грузовик…
“Первый сын — Богу, второй — царю, третий — себе на пропитание”
Былую славу Алексахиных в подмосковной Мамонтовке ныне мало кто помнит. Это в 30-х годах прошлого века здесь кипела “стройка века”. На возведение канала “Москва—Волга” мастеровые съезжались со всей страны.
Сейчас Мамонтовка — дачный поселок: одноэтажный, тихий, зеленый. Единственный завод, выпускающий дорожную технику, успел в годы процветания выстроить на Акуловой горе кирпичные четырехэтажки. В одной из “высоток” мы и нашли младшего из Алексахиных.
Тесную свою “двушку” он считает хоромами, на скромную пенсию не жалуется, о родительской многодетной семье рассказывает как о явлении вполне обычном:
— Крестьянскому хозяйству нужны были рабочие руки — сыновья. Ведь как раньше считали: “Первый сын — Богу, второй — царю, третий — себе на пропитание”. То есть один из трех сыновей может умереть, второй — отправиться служить в армию, и только третий останется в родной деревне.
Первенец в семье Алексахиных родился в 1909 году. Назвали сына Алексеем, в 1911-м — появилась на свет Анастасия, в 1912-м — Александр, в 1914-м — Софья, в 1916-м — Иван…
Перечисляя братьев и сестер, Евгений Федорович то и дело сбивается. А потом, махнув рукой, признается:
— У меня со старшими была разница больше 20 лет, я их даже братьями не называл, а кликал все больше дядьками. Помню, голодно было. Из всей еды на столе — чугунок с картошкой. Отец каждому выдавал по нескольку картофелин. Запомнил, что дядьки мне подбрасывали из своей порции по картофелине, говорили: “Расти, братка!” Уходя на фронт, оставили мне на память значки и открытки.
Из старого альбома хозяин достает фронтовые треугольники с адресами полевой почты. Перебирая пожелтевшие странички, говорит:
— Лешу и Сергея судьба закинула на Западный фронт, они погибли в первые месяцы войны. Саша — сержант пехоты — сложил голову в Карелии.
Из конверта выпадает снимок улыбающегося парня. Светлеет лицом и хозяин:
— Это Георгий. В предвоенные годы он увлекался фотографией, любил на мотоцикле погонять. Ушел на фронт, не успев жениться. Да так и остался холостым: на Курской дуге сгорел в танке.
В отдельной папке у Евгения Федоровича хранятся старые газеты.
“Страна помогла Анне Савельевне и Федору Ионовичу Алексахиным вырастить и воспитать настоящих защитников Родины”, — читает хозяин статью в “Правде”. И тут же горячо комментирует:
— А чем помогла? Все тянули на своем горбу. Жили тяжело. После коллективизации началось массовое бегство крестьян в города. Вот и родители из рязанской глубинки с двенадцатью детьми подались на строительство канала Москва—Волга. Отец был плотником от бога, стал возводить Акуловский гидроузел. Заключенных, что поставили основу, погнали дальше к Волге, а в освободившиеся бараки заселили переселенцев. В лагерных домах и началась наша новая жизнь.
Помню нашу комнату: кровати железные, сбитые на скорую руку топчаны вдоль всех стен, а посередине большой стол. Но и лежанок на всех не хватало. Стелили солому на пол и спали.
Отец у нас был крутого нрава. А мама нас жалела. Воспитывала не криком и наказанием, а лаской. Праздники отмечали всем бараком на общей кухне. Весело жили, дружно. Бывало, варит мама похлебку, ее соседи просят присмотреть и за их кастрюлями. Она с радостью соглашалась, была очень доброжелательной.
— Так с поварешкой в руке и узнала, что стала первым кавалером ордена “Мать–героиня”?
— Этот день в нашей семье часто вспоминали. Уже затемно в барак постучался мужчина в штатском, спросил: “Кто здесь будет Анна Алексахина?” Соседи указали на кухню. Среди кипящих котелков незнакомец протянул маме гербовую бумагу с оттиском Кремля. Так мама и узнала, что стала первой матерью-героиней Советского Союза.
“Варили похлебку из лебеды и подорожника”
На награждение нужно было лично явиться в Кремль. Отгладив единственный костюм, одолжив у соседки нарядный платок, Анна Савельевна по “железке” добралась до Ярославского вокзала, спустилась в метро, в котором раньше не была ни разу. Подошла к воротам Кремля, вытащила из тряпицы паспорт, а сотрудник НКВД спрашивает строго: “Ваш партбилет?” Мать растерялась.
— А откуда было партбилету взяться? — пожимает плечами хозяин. — Маме было не до участия в политической жизни. Она двенадцать детей мал мала меньше поднимала.
Позже выяснилось, что чиновники полгода искали по всему Союзу мать–героиню, достойную первой правительственной награды. Орден №1 планировалось вручить женщине-коммунистке. Однако членов КПСС среди кандидаток на высокое звание во всем СССР не нашлось. Выбор пал на беспартийную Алексахину из подмосковной Мамонтовки. Восемь ее сыновей попали на войну, четверо погибли.
В Колонном зале Дома союзов Анна Савельевна вконец оробела. Но подошел старичок в очках, поздоровался за руку, подвел к другим четырнадцати “героиням”. Кто-то за спиной шепнул: “Председатель Президиума Верховного Совета СССР Калинин”.
Вручая орден, Михаил Иванович напомнил матери про “великую заботу товарища Сталина о советских семьях”. После церемонии награждения “всесоюзный староста” поил матерей-героинь чаем. Впервые в жизни деревенские женщины держали в руках чашки из тончайшего фарфора. У каждой на стареньких застиранных кофточках была приколота выпуклая пятиконечная золотая звезда.
— Орден спрятали в сундук, а грамоту повесили в рамочке на стену, — продолжает Евгений Федорович. — Соседи, проходя мимо, иной раз бросали: “Вместо бумаги выдали бы детям пару буханок хлеба!” В голодном 44–м мы варили похлебку из лебеды, крапивы и подорожника. Весной с ведрами ходили на поля. Муки не было, собирали остатки мерзлой картошки, толкли ее с отрубями, мама на плите пекла небольшие лепешки, которые мы называли “тошнотики”, но страшно любили.
Представительская функция
Вскоре семью Алексахиных переселили в барак попросторнее. К ним толпами повалили корреспонденты.
— Мы читали газеты и удивлялись. В статьях было сказано, что наша семья живет в достатке, у нас собственный просторный дом, во дворе цветут каштаны…
Увидеть воочию мать–героиню желали всевозможные делегации. Перед приездом гостей Алексахиным из райкома привозили мебель, а когда высокая комиссия покидала поселок, за сервантом и диваном немедленно присылали грузовик.
Числилась за Анной Савельевной и представительская функция: на выборах депутатов Верховного Совета СССР ей доверяли с мужем проголосовать первыми. На избирательный участок с утра пораньше их с ветерком доставляла райкомовская “Волга”. Никаких других льгот и привилегий высокое звание Анне Алексахиной не принесло.
— Можно было раз в году куда хочешь поехать бесплатно, — говорит Евгений Федорович. — Но куда мать от оравы детей поедет? Только к концу войны за погибших сыновей ей назначили пенсию в 200 рублей. Это были совсем не большие деньги. По карточкам мы тогда получали по 400 граммов хлеба на человека. А жить как–то надо было, вот и пропадали на огороде, только он и выручал!
За полночь Анна Савельевна садилась читать письма. Матери–героине №1 послания шли со всех концов Союза. Женщины спрашивали у нее совета, делились пережитым. Имея за плечами только четыре класса церковно-приходской школы, она часами по слогам разбирала написанные от руки письма. Потом, выводя детским почерком чернильные буквы, сидела до утра, сочиняла ответы.
“На брата дважды приходила похоронка, а он выжил”
Незаметно подросшие младшие дети стали выпархивать из родительского гнезда. Сестры Антонина и Софья перебрались в Кунцево, устроились на мебельную фабрику полировщицами. Рядышком осел брат Николай. Служил на Тихоокеанском флоте, войну закончил старшиной первой статьи. В послевоенные годы стал электриком в Филевском автобусно-троллейбусном парке.
Валентин в войну по “дороге жизни” перебрасывал на полуторке продовольствие и боеприпасы в Ленинград. Потом устроился работать слесарем–сборщиком на вертолетный завод в Люберцах. Шофером был и Михаил, участвовал в обороне Москвы, с наступающими частями прошел до Берлина.
— Никто из семьи не продолжил учебу в институте?
— Иван в годы войны окончил военное училище связи. Служил лейтенантом. Два раза на него приходила похоронка. В 42–м под Москвой его при бомбежке засыпало землей. Его, контуженного, откопали, посчитали мертвым, домой поспешили выслать извещение о смерти. А потом мы от него письмо получили. “Живой Ванька!” — бегал я с криками по дому. Мама плакала от радости. В 45–м, перед самой победой, на Ивана пришла вторая похоронка. Мы не верили, не мог наш похороненный однажды брат сгинуть на войне! И он пришел, а в чемодане — для каждого подарок. Радости было… Потом устроился электромонтером на Московский радиотехнический завод. Видели мы его редко.
Остальным не до учебы было. Все тянулись на работу. Я после восьмого класса ушел из школы, в 14 лет устроился на завод.
Семья Алексахиных собиралась вместе теперь нечасто. Осенью дочери и старшие сыновья приезжали с семьями в Мамонтовку помочь родителям в уборке картошки. Соседи шутили: “Алексахинский колхоз прибыл”.
“Мама не дожила двух лет до новоселья”
Анна Савельевна, зная, что ее младшенький Женя дружит с соседкой, студенткой медицинского института, выгадывала крохи из семейного бюджета, чтобы купить сыну белые рубашки. Так хотела, чтобы он соответствовал избраннице! Провожала сына в армию со слезами на глазах, будто чувствовала, что видит его в последний раз.
— В 1955 году, когда шел четвертый год службы, мамы не стало. Когда выяснилось, что у нее рак легких, ее забрал к себе домой в Кунцево старший брат Николай. Похоронили ее на Кунцевском кладбище. Маме только исполнилось 69 лет. У ее могилы впервые за долгие годы собралась вся родня.
Через два года барак на Рабочей улице, где жила семья Алексахиных, снесли. Федор Ионович с детьми получили отдельную квартиру. До обещанного новоселья мать–героиня не дожила двух лет.
Многодетных матерей продолжали отмечать наградами. Но демографического взрыва не последовало. Никакая пропаганда не могла заставить советских граждан размножаться стахановскими темпами. В семье Алексахиных только у старшего сына было двое детей. Остальные выходцы из именитой многодетной семьи ограничились одним ребенком. Кстати, в 1955 году вышел указ о разрешении абортов.
— Время было тяжелое, — объясняет Евгений Федорович. — И я, и жена работали. Свою единственную дочь Лену мы с большим трудом устроили в детский сад.
Младший Алексахин всю жизнь проработал бригадиром слесарей–сборщиков на мамонтовском заводе “Росдормаш”. Недавно Евгению Федоровичу исполнилось 76 лет.
— Мама нам все здоровье отдала, в семье у нас все долгожители, — говорит мой собеседник. — Отец пережил маму на 19 лет. Получал маленькую пенсию, мы сбрасывались ему каждый месяц по 5 рублей. В последние годы отец был совсем плох, почти ничего не видел...
Семейная реликвия — орден “Мать-героиня” №1 — хранится ныне в Историческом музее в Москве.
— Еще при Ельцине приехали к нам работники музея, сказали, что для нового отдела собирают все ордена №1. Как было не отдать?
Ныне орден “Мать-героиня” стал настоящим раритетом. С 1991 года это звание уже не присуждается. Русские женщины на героев, видимо, не тянут.
Алексахины решили вернуть награду в семью. Музей ведь может для себя сделать дубликат. Но не тут-то было! Сначала главу семьи послали в Министерство культуры, а потом в письменном виде сообщили: “Орден передан безвозмездно, на вечное хранение”, и далее — ссылка на распоряжение Ельцина.
ИЗ ДОСЬЕ "МК"
Звание “Мать-героиня” — высшая степень отличия Советского Союза — было установлено для женщин за заслуги в рождении и воспитании не менее 10 детей (при этом возраст последнего ребенка должен составлять не менее года).
За период с 1944-го по 1980-е годы почетное звание получили 324 тысячи женщин. До последних дней своего существования Советский Союз был единственной страной, где присуждались награды многодетным матерям.
Ныне самая многодетная семья России живет в Воронежской области. За 26 лет у Шишковых родилось 20 детей: 11 девочек и 9 мальчиков. В паспорте у главы семьи исписаны все страницы, записи о последних детях попадают уже на страницы с пометками о прохождении воинской обязанности. 25 лет назад у Шишковых родился первенец Леша, а недавно они с радостью приняли от Бога двадцатого своего ребенка — дочку Надежду.
