“Ты меня встретишь на вокзале?” — чисто по-женски спрашивает Александра своим низким голосом. Светлый парик тщательно расчесан, из-под воротника кокетливо выбивается платочек, губы накрашены, глаза подведены. Эта бизнесвумен из провинции по меньшей мере дважды заставила вздрогнуть 180-тысячный город Березники Пермской области. Первый раз, когда из Александра Ивановича, капитана милиции в отставке, превратилась в Александру Ивановну, и, наконец, минувшей весной, когда заявила о своем решении баллотироваться на пост мэра. Местные газеты запестрели заголовками: “Транссексуал рвется в мэры”…
Неосознанное ощущение, что он не такой, как все, появилось у Саши Селянинова, мальчика из простой рабочей семьи, еще в начальной школе. Тихий ребенок любил вышивать гладью, в компании девчонок ему было интересно и комфортно, а общества сверстников он упорно избегал. Девочки делились с ним секретами, позволяли примерять свои платья и пользоваться косметикой.
— Это воспринималось как игра. Иногда я отваживалась выйти с подружками в город в девичьей одежде. Я никому ничего не объясняла. Мне нравилось вести себя как девочка, это было так же естественно, как дышать. Парней это задевало и раздражало, а меня шокировали их разговоры, особенно когда они обсуждали внешность моих подруг.
— Тем не менее жизнь выстраивалась по мужскому сценарию?
— В 18 лет меня призвали в армию, и не куда-нибудь, а в Чехословакию — в Центральную группу войск. Раньше я за пределы Пермской области ни разу не выезжала, а тут — за границу! Два года службы без отпусков в элитном подразделении, которое занималось радиоразведкой. Было очень тяжело, нормальные парни вешались, сбегали, стрелялись, но я все выдержала. Писала стихи, устраивала КВН. Мое стихотворение “Прощание с Родиной”, напечатанное в военной газете, заняло первое место на конкурсе. После учебки меня кинули в гвардейский мотострелковый полк: сопка ваша, сопка наша. Пришлось побегать в противогазе, пострелять.
— Парни не приставали к миловидному новобранцу?
— Понимаешь, это сейчас мужчины кричат: “Мы — голубые!” — а тогда показать, что у тебя что-то ненормально, было равносильно самоубийству. Я хранила свою тайну и вела себя как все. Тем более что однополая любовь меня никогда не привлекала. После армии закончила ПТУ с дипломом машиниста шахтного комбайна шестого разряда. Пришлось спускаться в шахту, и все бы ничего, если бы не необходимость идти после смены с бригадой в душ. Я ужасно стеснялась. И когда по комсомольской путевке меня пригласили на работу в уголовный розыск, сразу согласилась.
Ей всегда претила несправедливость. Еще в юности Александра создала в своей школе комсомольский оперотряд. Поэтому служба в милиции ее не пугала. Вскоре Сашу перевели на должность младшего инспектора уголовного розыска по борьбе с карманными кражами. В органах внутренних дел она прослужила 16 лет, на память осталась медаль “За 10 лет безупречной службы”.
— И в погонях участвовала, и стреляла, правда, только в воздух. Но если бы пришлось открыть огонь на поражение, я бы не раздумывала. Был случай, когда ловили серийного насильника. Я предложила сыграть роль живца. Для меня это был отличный повод открыто выйти в женской одежде. В красном пальто, тесных сапожках и капроновых чулках отправилась в парк, где караулил своих жертв насильник. Два дня гуляла до позднего вечера, чуть ноги не отморозила, но он так и не появился. Потом я перевелась на новое место службы — в Чердынский район, практически на Крайний Север. Четыре года работала начальником участкового пункта милиции в колонии-поселении. Всякое случалось.
— А как насчет вредных привычек?
— На курево меня никогда не тянуло, а выпивать — выпивала. Что за сотрудник милиции, который не пьет? Сразу бы пошли разговоры. Но я никогда не напивалась до такой степени, чтобы себя не контролировать.
В то время она уже покупала себе колготки и нижнее белье, которое носила под формой. Правда, стирать приходилось тайком: родители Сашу бы не поняли. Как объяснить, что ее женское сознание по ошибке попало в ненавистную мужскую оболочку?
— Родители, наверное, удивлялись, что сын не женится?
— Мать все время спрашивала: “Почему у тебя нет девушки?” У меня были попытки себя переломить, стать как все. Я дважды женилась, последний брак, правда, был фиктивным с целью перевестись в другой город. А первую свадьбу сыграли громко, как положено, но из этой попытки ничего не получилось. Я никогда свою жену не воспринимала как нечто противоположное. Мы спали в одной постели, но ничего между нами не происходило. Девчонка была из деревни, в первую брачную ночь она думала, что жених просто много выпил на свадьбе. А потом стала подозревать, что у меня кто-то есть на стороне, тем более что неоднократно видела меня с моими подругами.
— Так она и осталась девственницей?
— У нас ни разу ничего не было, это продолжалось несколько месяцев. Однажды жена сильно отравилась тортом и попала в психиатрическую больницу: сочли за суицид. А может быть, она и вправду пыталась покончить с собой. Она ведь до последнего надеялась, что все у нас образуется, но мы развелись. Так было честнее.
К тому времени Александре надоела двойная жизнь. Она изучала специальную литературу и поставила себе диагноз “транссексуализм”. И когда из газетной статьи узнала, что в Москве делают операции по перемене пола, не раздумывала ни минуты.
— Я написала письмо в редакцию и получила ответ, что мне надо обратиться в Центр эндокринологии. Сразу подала рапорт об увольнении из органов внутренних дел, сняла милицейскую форму, надела платье и поехала в Москву. На экспертизе в психиатрической больнице имени Ганнушкина мне в первый раз дали отрицательное заключение и поставили диагноз: психопатия с признаками вялотекущей шизофрении. Какая психопатия, если я 16 лет служила в милиции и носила оружие? Диагноз перечеркивал мое будущее. Я вышла из больничных ворот на дорогу, мимо неслись машины, и появилась мысль: пусть меня сшибут. А потом сказала себе: “Нет, я все-таки своего добьюсь”. На повторной экспертизе мне уже написали: “транссексуализм ядерного типа”, что значит “устойчивый”.
Ей выдали новое свидетельство о рождении, где черным по белому было написано: “Селянинова Александра Ивановна”, и дали разрешение на операцию, пришло время открыться родным. Ни родители, ни младший брат не подозревали, какой сюрприз их ждет.
— Я ощущала прилив сил и ничего не боялась. Поэтому приехала домой и сразу объявила: еду в Москву на операцию по изменению пола. Для родных это был шок, а мне пришлось выдержать тяжелый прессинг. Мать плакала, умоляла меня ничего не делать. Она отказывалась понять, что другого выхода нет: “Я родила сына, а теперь будет дочь?” Брат вообще запил и, по-моему, ненавидит меня в душе.
— А отец?
— Он вообще-то молчун, все носит в себе. По-мужски со мной разговаривать бесполезно: я рукопашным боем владею, могу и сейчас любому накостылять. По темным улицам хожу спокойно: если нападут один–два человека, справлюсь. На всякий случай освобождаю левую руку. Я ведь левша.
— Не страшно было решиться на операцию?
— А я точку возврата прошла. У меня было несколько операций. Начать пришлось с эпиляции, затем удалили половой орган, сделали пластику. Очнулась после наркоза: вся в бинтах, а когда сняли повязку — ужаснулась: не женский орган, а полуфабрикат. Это ведь была одна из первых операций по перемене пола. Еще дважды пришлось делать коррекцию, так что в общей сложности на операционный стол я ложилась четыре раза.
— А грудь?
— Я употребляла гормональные препараты, и грудь стала развиваться. Небольшая, правда, всего первый размер, но зато своя! — Александра горделиво расправляет плечи и выпячивает предмет своей гордости. — От препаратов я отказалась, чтобы не было неприятных последствий, к тому же у меня не удалена предстательная железа, и она выделяет мужские гормоны.
— Но у тебя гладкие щеки, никакой щетины!
— Есть слабая, я ее безопасной бритвой срезаю, а потом наношу на лицо тональный крем. Можно, конечно, бриться раз в 2 дня, но, чтобы вид был приятный, приходится делать это ежедневно.
— Красишься тоже каждый день?
— Конечно. Я рада, что нашла свой стиль. Сразу после операции пользовалась яркими тенями, блестящей помадой, а потом поняла, что не стоит привлекать к себе чрезмерного внимания. Одеваюсь скромно, но для особых случаев у меня есть бархатное темно-синее платье в пол и накидка, расшитая люрексом.
— Саша, а как же любовь? У тебя после операции были мужчины?
— Просто так ложиться с кем-то в постель я считаю ниже своего достоинства. У меня был только один человек, с которым я чувствовала себя нормально. Мой первый и единственный роман произошел с иностранцем. Это бывший министр Афганистана в правительстве Амина Салех Ф. Между прочим, член компартии. В своем кругу афганцы его называли “товарищ”. Когда я в Москве зарегистрировала фирму, он был моим генеральным директором.
— Он знал, что ты была мужчиной?
— Конечно, но никогда не напоминал мне об этом. Я неплохо выглядела, единственный недостаток — проблема с прической, — Александра приподнимает парик, под которым проглядывается довольно редкая растительность.
— В интимном плане у вас была полная гармония?
— Единственное — у него спина болела. Сильно напрягаться приходилось, работать много, — моя собеседница смущенно смеется, — я — женщина сильная. Он был мне приятен. Интеллигентный, образованный, с прекрасным английским. Относился по-джентльменски. Потом к нему приехала жена с детьми, и мы расстались.
— А другие романы у тебя были?
— Ничего серьезного. Был чех пан Милан Галек, но с ним меня связывали чисто платонические отношения: взгляды и поцелуи, но больше ничего.
— А какие мужчины тебе нравятся?
— Сюткин (смешок. — Е.С.), Ричард Гир, Ален Делон, Жан Маре. Мне надо, чтобы человек был интеллигентным и, главное, терпимым.
— А себя можешь охарактеризовать?
— Я женщина довольно жесткая, волевая, но в некотором смысле слабая. Если я на человека зла, то готова его порвать. Могу и трехэтажным матом послать. От удара моего кулака столы ломались. Но спустя некоторое время отхожу и начинаю этого человека жалеть. Это мне мешает.
— Готовить умеешь?
— Нормально готовлю. Я не говорю, что могу какие-то изысканные блюда сотворить, но картофельное пюре, пирожки с капустой — запросто. А мое фирменное блюдо — гречка с курицей, такая вкуснятина!
— Но можешь и дырку просверлить, и гвоздь забить?
— Конечно. Умею штукатурить, малярить, белить, шпаклевать, плитку класть. Я ведь на Севере жила одна, и в доме всегда было прибрано, вода набрана, дрова наколоты, печь истоплена.
— Березники — город небольшой, помнишь, как тебя встретили в новом облике?
— Говорили, что свихнулась. До сих пор вслед смотрят, за спиной шепчутся: “Голубой идет!” “Оно идет!” Кто “хи-хи”, кто “ха-ха”. Один пацанчик выскочил: “Ты кто?” Я говорю: “А ты кто? Умный или дурак?”
— Как ты решилась баллотироваться на выборах мэра?
— Мне не совсем нравится то, что происходит в нашем городе. У нас перекос: местная промышленность упала, муниципальная торговля отсутствует, и я боюсь, что мы приближаемся к катастрофе. У меня была сильная программа, но я не смогла получить экономическую поддержку и собрать достаточное количество подписей. Нужно было 1200, сборщики собрали всего 997 подписей.
В Березниках Александра Селянинова развила бурную деятельность. Зарегистрировала газету “Аквариум Прикамья”, первый экземпляр которой даже хранится в библиотеке конгресса США. Правда, газета просуществовала недолго.
— У меня большие планы, — признается она. — Собираюсь возродить газету, открыть частное сыскное агентство. Надеюсь найти надежного партнера, возможно, и спутника жизни. Но в нашем городе это сложно.
— Ты не жалеешь, что изменила пол?
— Какая женщина жалеет о том, что избавилась от дефекта! Если у нее был горб, а она от него освободилась.
— Родители смирились, что у них дочь?
— Родителям по 80 лет, но мать, по-моему, до конца жизни к этому не привыкнет. Иногда сбивается и говорит мне вместо “куда пошла” — “куда пошел”. Когда поругаемся, она всегда повторяет: “Кто тебя просил переделываться? Жил бы с нами”. “Мама, — отвечаю, — кто знает, может быть, вы одни бы жили, а меня бы уже на свете не было”.
СРПАВКА "МК"
С психологической точки зрения транссексуализм — это нарушение полового самосознания. Образно говоря, ошибка природы, когда человек физически представляет из себя мужчину, а психологически — женщину. Или наоборот. Жизнь транссексуала — это пытка раздвоенностью, каждодневная борьба за свое “я”. Среди них очень высокий процент самоубийств. Первую в СССР хирургическую коррекцию по изменению пола еще в 60-е годы провел рижский профессор Калнберз. Чтобы стать мужчиной, пациентка перенесла несколько мучительных операций.
