— А теперь в честь именинницы исполняется песня “Черные глаза”! — возгласил музыкант и заиграл на синтезаторе хит черноморских курортов. Гости лихо заплясали под лезгиночные песнопения. Обычная картина — необычным было лишь место празднования. День рождения отмечался в небольшой деревушке в немецкой федеральной земле Рейнланд-Пфальц.
Из сорока с лишним человек, пришедших на день рождения Ирины, 9 лет назад перебравшейся в Германию из Кургана, был только один местный немец. На втором часу празднования беднягу, не привычного к русским масштабам возлияний, уложили спать. А гости, у которых за плечами долгие годы жизни в Казахстане и Сибири, демонстрировали стойкость в употреблении спиртного, веселясь под песни Верки Сердючки, Валерия Леонтьева и Аллы Пугачевой.
Русак русака видит издалека
Многим из собравшихся на празднике, особенно людям старшего поколения, в их прошлой, советской жизни приходилось драться, когда их обзывали фашистами. В Союзе они были немцами. А в Германии их считают русскими. Сами себя они зовут русаками. Словарь Даля определяет: “Русак — вообще русский человек”. В Германии под это определение попадают и немцы из СНГ, и русскоязычные евреи, и собственно русские, и украинцы, и армяне...
У них есть германские паспорта, но немцы ли они в полной мере? По крови — однозначно. А вот со всем остальным — проблема. Взять хотя бы язык. На дне рождения все говорили только по-русски, хотя на празднике гуляли представители четырех, если не пяти поколений — самому младшему из гостей был годик, самой старшей — 83. Неудивительно: те, кто был выслан из ликвидированной в 1941 году АССР немцев Поволжья, с самого детства говорили по-немецки. Рассеяние советских немцев по сибирским и казахстанским просторам привели к тому, что язык стал подзабываться. В итоге — у многих переселенцев с родным наречием дело швах.
Даже несколько лет, прожитых в Германии, — не гарантия, что “поздний переселенец” выучит государственный язык. Часто круг общения ограничен исключительно “русаками”. Даже на работе часто приходится иметь дело в основном с иммигрантами. Вдобавок местные немцы на контакт с “понаехавшими тут” идти особо не спешат. Дома у “русака” опять-таки русские и украинские спутниковые каналы, на полках — коллекция советских и современных российских фильмов. На всех “фломарктах” — блошиных рынках — как правило, стоит парочка лотков с аудиовидеопродукцией на русском языке. В общем, круг замыкается — полная языковая и культурная самодостаточность. Хотя и совсем русским язык, на котором говорят “русаки”, не назовешь — он густо усеян немецкими вкраплениями. Русский мат перемежается немецкими словечками типа “шайсе” (дерьмо) или “шайсэгаль” (самый литературный перевод — “по фигу”). Встретив на пути автомобильную пробку, “русак” обязательно скажет “штау”, увидев в магазине спецпредложение — “ангебот”; даже DVD называют на немецкий манер — “Дэ-Фау-Дэ”.
Зато их дети вовсю болтают по-немецки — детсад, улица, ТВ и школа делают свое дело. 4-летняя Юлия Бертрам трещит и по-немецки, и по-русски. То споет по-немецки песню собственного сочинения, то начнет декламировать “Зайку бросила хозяйка”. Девчонка, похоже, даже не осознает разницы между языками — говорит так, как ей это удобно в данный момент. Многие дети “русаков” хоть и знают русский, но стесняются на нем говорить. Дети есть дети: хочется быть “как все”.
За что нас не любят?
— Ты пойми, мы здесь для немцев — второй сорт. Даже хуже, чем турки, — втолковывал мне расчувствовавшийся немолодой отец семейства, переехавший на историческую родину из Казахстана. — Ну, может, детям повезет...
Нет, практически никто из коренных немцев не скажет в лицо то, что он думает об “этих русских”. Это же неполиткорректно. Чиновники будут уверять, что все равны. Так оно, наверное, и есть. В глазах немцев имидж России напрямую связан с образом “русских немцев”, живущих в Германии. Вот что пояснил по этому поводу “МК” специалист по славистике из Регенсбургского университета Рупрехт фон ВАЛЬДЕНФЕЛЬС:
— Если говорить в общем, то в глазах немцев имидж России выглядит негативным. Но не однозначно негативным. Огромной популярностью пользуются, например, “русские дискотеки” в Берлине, организуемые диджеями из России. К тому же надо иметь в виду, что от 3 до 5% населения Германии — это русскоязычная публика (русские немцы, русские евреи и другие выходцы из бывшего СССР). Поэтому заметным событием стали в Германии книги Владимира Каминера о жизни иммигрантов из бывшего СССР. Россия интересна всем и всегда — русские фильмы, русская литература. Этой с одной стороны, а с другой — переселенцы из России и бывших советских республик, которые в Германии не всегда имеют в глазах немцев положительный имидж. Многие сидят в тюрьмах, другие наркозависимы. Молодежь из бывшего СССР не вписывается в немецкую жизнь и часто вовлечена в преступность. Вообще, социальный статус у многих “русских” невысок. В Регенсбурге, где я сейчас живу, например, люди, говорящие по-немецки с русским акцентом, обычно работают на кассах или уборщиками. Хотя при этом в музыкальных школах очень ценятся русские учителя...
Что ж, германских немцев можно понять. Хотя “русаки” не являются лидерами среди диаспор по числу сидельцев: выходцев из Турции и с Балкан в немецких тюрьмах гораздо больше. А вот насчет социального статуса Рупрехт прав — в большинстве своем переселенцам приходится заниматься физическим трудом. Хорошо еще, если квалифицированным. Хотя многие пробуют себя в бизнесе, торговле и преуспевают. Одна моя однокурсница, живущая сейчас в Нюрнберге, попала в десятку лучших русскоязычных гидов Европы.
В любом случае выручает хваленая социальная система. Однако у этой медали есть и оборотная сторона.
— Представляешь, мы не можем найти себе продавцов в новые магазины! — делится со мной сотрудница одной из “русских” компаний. — И еще говорят, что в Германии безработица. Но людям просто выгоднее сидеть на пособиях, чем работать и получать немногим большие деньги.
— А знаешь, что хуже всего в Германии? — говорит другая моя собеседница, тоже из “русских немцев”. — Это то, как к нам относятся в российском консульстве. Когда срок действия российского паспорта истекает, приходится ехать в консульство. А отношение там к нам, мягко говоря, не самое лучшее. Бывает и откровенное хамство. Вот дочери скоро надо паспорт делать — боюсь ее везти. Паспорт-то ей оформим, но если она с этим хамством столкнется — уверена, больше не захочет иметь дело с Россией.
Хочется думать, что речь идет об отдельно взятом негативном примере, но не получается. Странная выходит ситуация: 3 миллиона русскоязычного населения для Германии — это очень много. И России просто грех не использовать этот потенциал. В то же время в силу невысокого социального статуса “русским немцам” не удалось сделать то, что получилось у “русских израильтян” или “французских армян”, — превратиться в значительную политическую силу (в том же Израиле есть и “русская” партия, и министры, и депутаты, выражающие интересы переселенцев из бывшего СССР). У нас же столько говорится о работе с соотечественниками за рубежом. А много ли делается в этом направлении?
Ностальгия по конине
— Зайдешь на кухню, пивка прихвати, только не немецкого, — и мой собеседник назвал известную марку украинского пива.
— А что, немецкое пиво разве хуже? — недоумеваю я.
— Да нет, просто...
Выглядит на первый взгляд кощунственно — в Германии, едва ли не колыбели пенного напитка, пьют пиво из стран СНГ. Правда, если внимательно вчитаться в надписи на таре, то можно увидеть, что пиво сварено в Германии.
— Весь наш бизнес строится на ностальгии, — объясняет мне сотрудница компании, специализирующейся на поставках “русских” продуктов в магазины по всей Европе. Большинство подобной продукции делается все в той же Германии. И продается под русскими лейблами (по закону надписи должны дублироваться и по-немецки: типа Doktorskaja, Krakowskaja Jubilejanaja и даже Konina besbarmatschnaja).
Кстати, о конине. Собираясь в гости к родственникам, думал: что бы такого им привезти из съестного. Ничего лучше конской колбасы — как-никак, люди многие годы прожили в Казахстане — не придумал. И что же? Буквально первое, чем меня угостили по приезде, были все та же “конина бешбармачная” и конский суджук.
Тяга к покинутой 1/6 части земной суши сказывается не только в гастрономических пристрастиях. Посмотрите на заставки мобильников у молодых “русаков” — у кого двуглавый орел на фоне российского триколора, у кого — казахский флаг, а у кого — трезубец в жовто-блакитном обрамлении. Сразу видно, кто откуда приехал. Демонстрация своей идентичности выходит за пределы телефонов. Это и футболки с гордой надписью “Салам пацанам!” (скорее всего обладатель майки приехал на родину предков из Казахстана). Это и “Ауди” с нанесенной сзади и спереди подписью “Russia” — все с тем же орлом и триколором…
Ностальгия служит неплохим двигателем торговли. Магазины с русскоязычными вывесками плодятся как грибы. Там, где магазинов нет, публику окормляют передвижные торговые автолавки. В городе Майене наблюдал сценку: “А огурцы у вас почем?” — “Столько-то копеек”. Разговор с продавцом шел, естественно, по-русски, а под копейками подразумевались евроценты. Хотя и исконные жители земли немецкой в такие места захаживают. Как-то я гостил в Баварии у самых настоящих “немецких немцев”, и вдруг на стол хозяйка помимо всего прочего поставила банку с перцами “Po-Tschapajewski”. “Из русского, — говорит, — магазина”.
Закончился “русский” день рождения, с которого начался мой рассказ, далеко за полночь исполнением проникновенного “Владимирского централа”...
