— Та-га-а-нка, те ночи полные огня, Та-га-а-нка, зачем сгубила ты меня… — зычно запевает безногий нищий и трясущейся рукой протягивает к вашему лицу алюминиевую кружку для подаяния... — Я ведь раньше тоже богатым был, милостыню всем подавал...
— А деньги куда дел? — спросите вы.
— Да деньги мусор, мусор, господа… Так что не пожалейте копеечки для бывшего миллионера, щедро прогулявшего все свое имущество, — и огромная подкупающая слеза скатывается по гладкой щеке попрошайки. — А вот это уже лишнее, я дам сда-а-а-чу… — вдруг слышится скрип механизма, рука делает еще несколько неловких движений, слеза “забирается” обратно, инвалид закрывает глаза и замирает…
В мастерской у Александра Вичканова около 25 “живых кукол”: диджей, под мерцание цветомузыки сводящий зажигательные треки, почтальон Печкин, разговаривающий с галчонком, домовой, папа Карло, Буратино... Каждая кукла ведет себя как человек: открывает рот, говорит, поет, моргает, смеется, плачет, двигает руками и ногами. Внутри у нее — механизм, управляемый с помощью компьютера и специальной программы.
Началась вся эта сказочная история не в каморке у старого столяра Джузеппе, а в городе Томске. Семь лет назад Вичканов, в то время худрук одного из местных театров, услышал рассказ об одном политзаключенном, который мастерил марионеток из папье-маше и играл в тюрьме спектакли. Сообразительные товарищи по камере быстро смекнули, что куклы — самый надежный тайник, и начали уговаривать друга поместить в театральных персонажей свои стихи и рассказы. До лучших времен, так сказать. Кукольных дел мастер аккуратно сворачивал произведения сокамерников и прятал марионеткам в головы. Со временем в черепе у каждой куклы собралась целая библиотека запрещенных виршей.
Так родилась идея создать кукол, которые вели бы себя, как живые люди: пели, говорили, плясали и рассказывали анекдоты. Первым на свет появился инвалид-попрошайка. Похожий лицом на “отца”. И имя ему дали потомственное — Александр Викторович.
Каждая кукла — как настоящий человек: со своими заботами, переживаниями, характером и любимыми занятиями. Расчетливая секретарша Донна Арнольдовна треплется с коллегами по работе и коллекционирует шоколадки: положишь ей в ящичек плитку лакомства, а она тебе взамен печать на бланке поставит. Кукла-банщик рассказывает о прелестях русской парилки и хлещет себя по деревянным бокам. Кукла — ритуальный служащий в крематории для обанкротившихся фирм печальным голосом читает некрологи:
— Его юридическое лицо не выдержало грязных намеков, людского непонимания и черствости… и вот мы прощаемся с ним. Покойного нельзя упрекнуть в скупости: его многочисленные наследники получили хорошие состояния. Вот как раз ушла в печь папка с их именами и номерами счетов. (Причем в момент ритуального “сожжения” из трубы валит густой дым.)
Есть в семейке кукол и свои знаменитости: механический Юрий Лужков в обличье бывалого пасечника делится премудростями пчеловодства. И заодно рассказывает, как приятно быть похожим на мэра:
— Вот еду я на своем “Запорожце”, а мне честь отдают. Мелочь, а приятно. А недавно взял да и речечку повернул возле своей дачки…
Или Сальвадор Дали жалуется на проблемы со здоровьем:
— Зрение совсем ни к черту стало! Все, пора к Медведеву (известный офтальмолог. — “МК”) под нож, под скальпель, под лазер…
От чертежа до первого кукольного шага проходит несколько месяцев. В период “беременности” над одним “буратино” трудится целая армия работников. Сначала создается идея, потом решается, какие действия кукла должна выполнять. Дальше по эскизу скульптора столяр из сибирского кедра выпиливает лицо и руки. Параллельно механик мастерит железные внутренности, а компьютерщик пишет программу.
Как только кукла готова, ее несут озвучивать в профессиональную студию. Стать “голосом” деревянного человечка не легче, чем выдержать прослушивание на роль в полнометражном фильме. Ведь актер должен чутко уловить психологию каждой куклы, подстроиться под движение рта и мимику лица.
Как и над имиджем знаменитостей, над внешностью этих кукол трудится целый штат обслуживающего персонала:
— В их распоряжении парикмахер, который придумывает прически, — рассказывает современный папа Карло. — Вот, например, у нищего волосы настоящие. У Донны Арнольдовны, посмотрите, какая шикарная шевелюра! А дреды диджея как вам? Есть гример, который пудрит щеки и сурьмит брови. Есть закройщик, подбирающий или шьющий одежду. Бутафор, который изготавливает предметы интерьера...
Подобно людям из плоти и крови, живые куклы тоже болеют: то сустав заклинит, то челюсть начнет скрипеть, то контакт отойдет. Тогда на помощь деревянным пациентам приходит доктор Сергей Викторович (родной брат Александра). Он разбирает кукол и старается как можно быстрее все исправить:
— Им же, наверное, тоже неприятно больными лежать.
Как и все кукольники, Вичканов верит, что его куклы живые:
— Бывает такое, что я оставляю куклу вечером в одном положении, прихожу на следующий день — а она уже по-другому стоит. И выражение глаз изменилось, и поза другая. К этим куклам привыкаешь, они с тобой общаются, и ты начинаешь говорить с ними, фантазировать, мысленно оживлять их. Мы, люди, работающие с куклами годами, понимаем, что не все в игрушечном мире так просто...
Последняя задумка мастера — создать целый политический театр по мотивам сказки “Волшебник Изумрудного города”. Элли будет “лепиться” с Хакамады, Страшила — с Березовского. Прообразами других героев — Льва, Железного Дровосека и Тотошки — также станут известные российские политики. А Великим и Ужасным Гудвином будет… сами догадайтесь кто.
