Подвиги разведчиков
События только что минувших дней снова заставили мир заговорить о рыцарях плаща и кинжала — разведчиках, этих незаслуженно пребывающих в тени героев “холодной войны”.
Одно из них, безусловно, траурное — на 83-м году жизни из славного города Берлина прямиком в мир иной отправился на свою последнюю явку создатель и руководитель гэдээровской “Штази” Маркус Вольф.
Если представить себе, что тот свет все-таки существует (а почему бы ему, собственно говоря, и не существовать?), то нет ничего легче, чем вообразить, что там, в райских кущах, новопреставленный встретился со своими коллегами по тайному ремеслу, дабы раздавить бутылочку-другую какого-нибудь божественного напитка и за мирной беседой обсудить кое-какие животрепещущие факты земной жизни.
Во встрече участвовали Мата Хари, Штирлиц, Ким Филби, а также другие прославленные представители профессионального сообщества вместе с непонятно как затесавшимся в компанию майором Прониным, все-таки представляющим иные силовые структуры.
“Ну да ладно, черт с ним, пускай сидит”, — подумал Штирлиц, а вслух сказал, обращаясь к Маркусу Вольфу:
— Прежде всего, дорогой геноссе, позвольте поздравить вас с прибытием.
— За встречу! — загалдели собравшиеся.
— Со свиданьицем, — добавил майор Пронин, который предпочитал, чтобы последнее слово оставалось за ним, а утонченный Штирлиц аж вздрогнул от милицейской вульгарности и подумал, что никогда тому не светит стать подполковником. Штирлиц любил думать.
Добавили по второй и перешли непосредственно к беседе.
— Не угодно ли сигару, сэр, — сказал Ким Филби, предлагая “гавану” Маркусу Вольфу, — и разрешите поинтересоваться, что вы думаете о назначении Роберта Гейтса на пост министра обороны США?
— Есть у русских хорошая поговорка: древний конь ни чуточки борозды не повредит, — ответил Маркус.
— Не “древний”, а “старый”, и не “не повредит”, а “не испортит”, — с вежливой улыбкой поправил Штирлиц.
— Что делать, стал забывать, как это по-русскому, — продолжал Маркус. — Ну, а если обобщать диагноз, то как только эти вояки или гражданские, не важно, я имею в виду Дональда Рамсфельда и ситуацию в Ираке, запорют какое-нибудь дело, то сразу на помощь призывают нашего брата разведчика. Все-таки, дорогой Штирлиц, ваши соотечественники как нельзя оказались правы, когда избрали на пост президента человека из нашей среды. В мире пахнет жареным…
— Приятные слова приятно и слышать, — сказал Штирлиц. — Кстати, вы видели репортаж о посещении президентом новой штаб-квартиры ГРУ в Москве?
— Нашли чем удивить, — заметил Ким Филби. — В фильмах про Джеймса Бонда есть вещи и покруче… Подумаешь, ситуационный экран, бассейн для тренировки диверсантов-подводников, тир?! Эка невидаль!
— Не скажите, — вступила в разговор Мата Хари. — То кино, а то реальная жизнь. И как достойно, с каким тактом вел себя президент, когда все это ему показывали. Особенно в буфете. Помните, как буфетчица рассказывала, с какой начинкой какой пирожок… А ведь он и так знал, знал!.. Но ни словом не выдал себя! Настоящий разведчик не только человека видит насквозь, но и какие пирожки с какой начинкой!..
— Зато какую уйму денег на все это угрохали, — зловредно встрял майор Пронин. — А милиция без штанов ходит. И в стране криминогенная обстановка тревожнее и тревожнее. И вот что меня еще сильно смущает. Что слово “грузин” и слово “ГРУ” начинается с одних и тех же трех букв. Неспроста все это…
— Ну, это, батенька, вы вообще загнули, — оборвал его Штирлиц. — Сравнили… — и он употребил непечатное слово, — с пальцем. Где милиция, а где спецслужбы. И вечно вы лезете со своей криминогенной обстановкой, — а про себя опять подумал, что никогда, никогда не стать майору Пронину подполковником.
Вот так примерно могла проходить данная беседа, если бы она могла происходить. Тем более мы не совсем уверены в месте действия. Ведь герр Маркус и остальные персонажи необязательно должны были попасть в райские кущи, а совсем даже наоборот — в совершенно противоположное им обиталище душ. Но кого и куда там, наверху, определяют, нам знать не дано.
Через год выглядела так, словно бросилась под колеса скорого поезда времени.
Одни ведут себя как последние сукины дети,
а другие и здесь первые.
Теперь мужчину каждый дурак может обидеть.
Таможенники на границе задержали гражданина, пытавшегося в двойном дне своего сердца вывести за пределы страны свои лучшие побуждения.
Разбитое зеркало всегда к счастью, если вы не красавец.
Любовь с первого взгляда прервал второй взгляд.
Роботы упростят нам жизнь, а потом и жить будут вместо нас.
Услуга
Вот говорят, что власть нынешняя о стариках плохо заботится, так и норовит их в гроб побыстрее спровадить. Врут злопыхатели! Еще как заботится. Вот у нас в районе недавно для них даже новую услугу придумали: продукты по телефону. Причем бесплатно! Звонит пенсионер по номеру специальному и называет продукты. Какие хочет: хоть колбасу, хоть осетрину, икру черную и красную, сыр любой, овощи-фрукты заморские, ракообразных всяких, вплоть до лобстеров, и другие вкусности — и ему все абсолютно бесплатно об этих продуктах рассказывают! И как они выглядят, и как пахнут, и как их надо жевать, чтоб с непривычки не подавиться, и каковы они на вкус и дальше — на ощущения в животе… Ну все-все-все… И так рассказывают (не иначе — артисты), что лучше, чем если бы сам пенсионер это поел. Самому-то ему еще прожевать надо, а какие у нынешнего пенсионера, благодаря бесплатной стоматологии, зубы? Да никакие! А тут за него уже все прожевали, распробовали — и на тебе готовенькое!..
Сначала старики наши как-то без энтузиазма к этому отнеслись: ну, закажут там колбасы шматок подороже, сырку подуховитей, творожок из рекламы, что дырки в животе замазывает, йогурт, который певице Валерии сначала с животом помог, а потом, говорят, и с новым мужем поспособствовал, и чего-нибудь сладенького, на что раньше только издалека облизывались. А потом собес им всем список продуктов раздал и блюд всяких из них в виде отдельной книжицы. И тут началось…
Егоровна, соседка, к примеру, раньше могла только конфеткой сосальной раз в месяц побаловаться, а теперь батон белого купит, порежет, сахарком чуть присыплет, книжицу на разделе “Сладкое” откроет и давай по телефону расспрашивать: и про торт “Полет”, и про конфеты “Белочка”, и про шоколадки разные, и про бизе-эклеры-трюфеля, давно позабытые… Пока батон кончится — считай, полкондитерского отдела попробовала…
Или Палыч с первого этажа — раньше выпивал как-то некультурно, все больше по подворотням да из горла, а теперь пузырьков несколько какой-нибудь жидкости на спирту купит, интеллигентно в графинчик сольет, в кресло сядет, номерок заветный наберет: “Мне коньяк “Хеннесси” извольте!” — и стопку: раз! Распробует, посмакует, потом: “А теперь коньяк “Мартель”. Так несколько коньяков освоит, цигарку дешевую в рот вставит: “Про сигару давайте. Только гаванскую, без дураков!” Перекурит — и к разделу “Виски” или “Джин” переходит. Так весь вечер и сидит, как какой-нибудь олигарх керосиновый или депутат в законе… А жена его тем временем у подруги бульон из “кубика” хлебает и про суп черепаший слушает…
У подъездов на лавочках теперь только и разговоров:
— А вырезку телячью пробовали?.. А сморчки в сметане?..
— Очень филе рябчика под майонезом рекомендую. Такой вкус…
— А у меня чего-то мидии не пошли, одна изжога… Пришлось еще ночью звонить — парным молоком отпаиваться. Так потом забегалась…
— А Ляксевна-то, слышали? Совсем уж помирать собралась, похоронное на тумбочку выложила, чтоб не искали, а теперь говорит: “Нет уж, фигушки, пока все не перепробую...”
— А про мужа Степановны слыхали? Ему ж сто лет в обед, а он каждый вечер взялся себе устриц заказывать!.. Степановна говорит: прям спасу от него теперь нет, какой-то половой агрессор! Такая довольная ходит, даже краситься начала и ноги брить…
— А Палыч чего удумал, представляете? Мало ему коньяков с сигарой, он еще позвонил и денег себе затребовал! Там, конечно, покочевряжились: дескать, такой услуги нет, а потом — что значит: артисты! — давай ему монетами в телефон звякать, не копейками, нет, пятирублевками. Минут десять звякали и вдруг как начали с хрустом купюры отсчитывать! Палыч от такого богатства чуть последнего ума ни лишился… Причем, говорит, валюту считали, не иначе, уж больно хрустело смачно…
А мы все, кто помоложе, мимо лавочек этих ходим, слюни сглатываем, завидуем. У нас-то такой услуги нет, не заслужили еще, не заработали…
А скоро, говорят, их еще и лекарствами будут так же обеспечивать. Любыми! И тоже бесплатно… Чем не жизнь, а?
Случай у метро
Мы стояли ватагой шумной
У метро на закате дня,
Где бомжи охраняют урны,
Где подходят стрельнуть “огня”,
Где случайных прохожих взгляды
Не способны смутить задир
И окрестных домов фасады
Облюбованы под сортир.
Мы вели себя, словно хамы,
Без особых на то причин —
Две слегка захмелевшие дамы
В окруженье шести мужчин.
Пелена предрассудков пала
Под дешевый на вкус коньяк:
Королевы ночного бала
В комплиментах тонули, как
Две рыбешки в открытом море,
Не лишенные женских чар,
И, забыв о “ночном дозоре”,
Мы входили в хмельной угар.
Между тем Бог нажал рубильник,
Всю округу окутав тьмой,
И один за другим мобильник
Извещал, что пора домой.
Закрывались уже палатки,
Продавцы “опускали флаг”.
Кто-то вялых цветов охапки
Кинул в рядом стоящий бак.
И тотчас же, под стать Пилату,
Как и тот на расправу лих,
Гастарбайтер занес лопату,
Чтоб сравнять с прочим
хламом их.
Но, однако ж, одна из спутниц
Наших, кинувшись, словно лань,
С быстротой амазонских лучниц
Погрузила в контейнер длань
И достала с десяток срезов,
Со словами: “Твою ты мать!”
Чуть по морде тому не врезав,
Кто хотел их лопатой смять.
Парень так и застыл в испуге,
А она, показав улов,
Половину цветов подруге
Подарила без лишних слов.
И тотчас же умчались обе
На метро по своим домам.
Мы же, словно в пустыне Гоби,
Созерцали пустой плацдарм.
И в душе было так же пусто,
Только горькой обиды шлак:
Два больших,
два прелестных бюста
Унеслись в полуночный мрак.
Лишь в мозгах отголоском
слабым
Промелькнуло средь суеты:
Все же, как ни верти, а бабам
Надо чаще дарить цветы!