Во времена социализма здесь происходили практически все мероприятия государственного уровня — встречи первых полярников и космонавтов, похороны вождей... Кроме того, два дня в году — 7 ноября и 1 мая — были безоговорочно отданы “бенефису” Красной площади.
Несколько поколений москвичей привыкли считать это место образцово-показательным. Но нештатные ситуации на “плац-параде” под самым боком Кремля все-таки случались. О некоторых до сих пор известно лишь немногим. Корреспондент “МК” попытался составить “хронику происшествий” на Красной площади.
Диктатура погоды
Традиция проводить под кремлевскими стенами военные парады и пафосные демонстрации существовала почти семь десятилетий. Изюминкой празднеств всегда был показ технических достижений Страны Советов. На майском параде 1918 года над Красной площадью впервые пролетел самолет. В 1920-м — демонстрировали первый свободный полет на сферическом аэростате... Суперновинку показали в ноябре 1967-го: в колоннах грозной техники прошли тягачи с советскими баллистическими ракетами. (Это были муляжи, но зрелище произвело сильнейшее впечатление, особенно на иностранцев.)
Внеплановый “военный парад” состоялся в центре столицы 26 июня 1953 года. Днем вдруг раздался гул моторов, и на Красную площадь вползла колонна танков. Бронированные машины выстроились вдоль ГУМа и развернули башни в сторону кремлевских стен и ворот. Зачем это понадобилось — никто не понимал. Лишь позднее стало известно, что в это время в Кремле арестовывали Берию. Лишь когда его под конвоем посадили в лимузин и вывезли из Кремля, танки покинули позицию.
Праздничные шествия по площади практически никогда не отменялись. Даже в ноябре 1941-го парад состоялся, хотя гитлеровцы Москву бомбили и вот-вот могли захватить. На храме Василия Блаженного в тот день был специально оборудован пункт оповещения о приближении немецких бомбардировщиков. Штаб, руководивший парадом, упрятали... внутрь Царь-колокола.
А вот в мирный день 7 ноября 1974 года демонстрация трудящихся не состоялась. Решение об этом принимали на самом верху. Виновницей ЧП стала погода. В течение двух предыдущих дней поливал дождь, а утром 7-го с неба обильно падала смесь воды со снегом. Выставлять напоказ всему миру посиневших от холода и мокрых “строителей коммунизма” было бы идеологически неправильно. Колонны демонстрантов завернули на подходах к площади и отправили людей по домам.
Виражи у Мавзолея
Долгие годы Красная площадь была открыта для движения колесного транспорта. Телеги, кареты, пролетки извозчиков по ней свободно лавировали. Потом к ним добавились неуклюжие “моторы”, а по центру площади проложили трамвайную линию... В послевоенные годы транспорт оттеснили поближе к стенам ГУМа, оставив автомобилям лишь четыре полосы движения. А в 1963 году и эта зона была закрыта для водителей. Отныне на Красную площадь машины могли выезжать лишь в особых случаях. Впрочем, несколько раз столичные автомобилисты умудрялись нарушать это правило.
В числе тех, кому удалось порулить по Красной площади, был известный композитор Микаэл Таривердиев, автор музыки к сериалу “Семнадцать мгновений весны”. Вскоре после первого показа фильма автор сценария Юлиан Семенов на волне успеха эпопеи про Штирлица сумел чуть ли не через самого председателя КГБ Ю.Андропова “организовать” несколько спецталонов для автомобилей с пометкой “Пропуск всюду! Проверке не подлежит!”. Бесценные “картонки”, кроме самого Семенова, достались еще некоторым из создателей “Мгновений...”, среди них и Таривердиеву.
Как вспоминал потом сам маэстро, первое, что он сделал, прикрепив чудо-пропуск к лобовому стеклу своей “Волги”, — отправился прокатиться по Красной площади. Дежурные милиционеры и “товарищи в штатском”, завидев машину, сначала бросились на перехват нарушителя, а потом, разглядев спецталон, застыли по стойке “смирно”...
Самый центральный матч
Однажды Красной площади довелось сыграть роль футбольного поля. Это случилось в 1936 году, когда во время праздничного шествия в честь Дня физкультурника прямо перед трибуной Мавзолея, где стояли члены правительства во главе со Сталиным, футболисты 1-го и 2-го состава московского “Спартака” сыграли демонстрационный матч. “Виновниками” уникального мероприятия стали братья Старостины и генсек ЦК ВЛКСМ Александр Косарев, которому хотелось “заразить” футболом “вождя народов”.
Но вдруг мяч после какого-нибудь особо могучего удара улетит к Кремлевской стене или — что еще хуже — попадет в партийных лидеров на трибуне? На сей счет приняли меры: футболистам было строжайше запрещено сильно бить по “шарику”, а чтобы мяч не слишком сильно отскакивал от поля, поверх брусчатки расстелили специально сшитое спартаковцами войлочное покрытие.
Еще одна проблема мучила организаторов показательного матча: вдруг он покажется Сталину скучным? Для подобной ситуации предусмотрели спецсигнал. Было условлено, что Косарев, стоящий на Мавзолее со Сталиным, едва заметив, что тот не в духе, достает из кармана белый носовой платок. По этому знаку капитан команды Андрей Старостин сразу сворачивает игру. Но “семафорить” не пришлось. “Лучшему другу спортсменов” футбол понравился, матч продолжался почти целый тайм — около 43 минут — и закончился со счетом 4:3 в пользу основного состава “Спартака”. Впрочем, все голы были заранее срежиссированы — с углового, головой, с пенальти...
Кто стрелял в наркома?
Настоящий бой развернулся на Красной площади 6 ноября 1942 года. Около трех часов дня из Спасских ворот вырулил черный “ЗИС”, в салоне которого ехал нарком Микоян. Когда машина поравнялась с Лобным местом, красноармеец, стоявший на нем, вскинул винтовку и начал стрелять по правительственному лимузину. Водитель Микояна среагировал как учили: тут же “дал по газам” и, вырулив на Ильинку, умчался подальше от опасности. Ни одна пуля Анастаса Ивановича не задела. А охранник выскочил из автомобиля и кинулся к стрелявшему. На помощь подоспели несколько сотрудников НКВД, дежуривших на Красной площади. Однако взять стрелка оказалось нелегко: засев на Лобном месте, он яростно отстреливался. Почти полчаса пули свистели у стен Кремля. В конце концов чекисты вынуждены были пустить в ход гранаты. Лишь после этого раненный осколками террорист сдался.
Как потом выяснилось, на жизнь Микояна покушался боец Савелий Дмитриев. В свое время его отца, крестьянина-старообрядца, раскулачили, и Савелий затаил обиду на Советскую власть. Он решил отомстить за родителя, убив кого-нибудь из вождей. Такая возможность представилась, когда военная часть, в которой служил Дмитриев, была переведена в столицу для патрулирования улиц. 6 ноября, заступив на дежурство, он отправился на Красную площадь и, заняв удобную позицию, стал дожидаться, когда появится подходящий объект для нападения. Волею случая такой “мишенью” стал Анастас Микоян.
Марш несогласных
Огромная “поляна” перед парадным фасадом Кремля оказалась соблазнительным местом для протестов: если провести здесь какую-нибудь акцию, она наверняка получит широкую огласку.
Среди наиболее экстравагантных поступков можно отметить шествие, устроенное “неформалами” 9 мая 1986 года. Днем на подступах к Красной площади стали собираться многочисленные группы подростков. Эта толпа затем выстроилась в стройные колонны и организованно прошла от Исторического музея до храма Василия Блаженного, скандируя: “Да здравствуют Люберцы!”
Другой “прикол” был устроен 18 апреля 1991 года. Несколько молодых людей улеглись на мостовую перед Мавзолеем, выложив своими телами знаменитое русское слово из трех букв. Кому было адресовано это послание — никто так и не понял.
На центральной площади страны кое-кто пытался демонстративно сводить счеты с собственной жизнью. Особенно много было “самосожженцев”. В 1970—1980-е годы столь мучительным способом здесь пытались умертвить себя около сотни человек. Все рекорды побил 1981 год, когда сотрудниками безопасности, дежурившими на площади, было предотвращено 17 попыток “огненного суицида”.
Четвероногий диверсант
Однажды ночью на пульт дежурного, контролирующего особо охраняемую зону вокруг стен Кремля, поступил сигнал тревоги: неизвестный проник в “запретку” рядом с собором Василия Блаженного. Следом — еще один сигнал, уже из галереи под знаменитым храмом.
Кто-то ходит по подвалам! А ведь рядом Кремль, на территорию которого ведут трассы подземных коммуникаций. Везде решетки, двери, замки. Повсюду установлены чуткие датчики...
Подняли по тревоге подразделения охраны, оцепили храм, тщательно обследовали подвальные помещения — никого. На следующую ночь тревога повторилась, и вновь поиски нарушителя не дали результатов.
Эта “заморочка” длилась трое суток — чекисты с ног сбились. Хорошо, что нашелся среди них любитель-охотник. Он-то и заприметил на пыльном полу в одном из подземных закоулков следы барсучьих лап. Только тогда сообразили, что это за “террорист” всем покоя не дает. Поставили в подвалах ловушки — и вскоре зверь угодил в плен. Выяснить, как лесного обитателя занесло в самый центр столицы, не удалось.
Барсука-диверсанта отправили потом в Пензенский зоопарк.
