30 мая 2004 года музыканта группы “Покровские ворота” Алексея Шавернева сбила машина, мчащаяся на красный свет. Водитель скрылся, оставив истекающего кровью пешехода валяться на дороге. Милиция отреагировала быстро: водитель, пьяный в стельку, был найден за полчаса.
Но потом, благодаря коллегам из ГИБДД, он полностью избежал наказания. И теперь по-прежнему гоняет по Москве с правами в кармане. А искалеченному Шаверневу люди в погонах цинично доказывают: никто его не калечил, а так, слегка задели.
Его сегодняшняя жизнь отличается от той, что осталась в прошлом, как пресный лаваш от пирога с малиной. Там — концерты, высокие заработки, поклонницы. Здесь — больничные палаты, нищенское пособие по инвалидности и единственная верная подруга — инвалидная трость.
В свое время он с отличием закончил Московский государственный университет культуры. Стал музыкантом, пел, писал песни. Жизнь, что называется, била ключом. Пока он не оказался на роковом перекрестке.
— Я шел за хлебом, — рассказывает Алексей. — Переходил дорогу на зеленый свет и вдруг почувствовал сильнейший удар в левую ногу. Последнее, что помню, как влетел головой в лобовое стекло.
А дальше, как в кино: “очнулся — гипс”. Алексей пришел в себя только на следующий день. В больнице.
— Я вспомнил, как летел в стекло, и сразу же схватился руками за голову — слава богу, оказалось, что череп цел, только поранен. А вот нога оказалась сломана сразу в трех местах.
Из заключения медэкспертов: “При поступлении Шавернева А.В. в ГКБ №67 30.05.04 у него были обнаружены: ушибленная рана области правого надбровья; закрытый скольчатый перелом обеих костей левой голени со смещением”.
На третий день в больницу пришел дознаватель Евгений Карнов, которому было поручено расследование обстоятельств ДТП. Он выслушал Алексея и принял от него заявление.
По закону человеку, заявившему о совершенном против него правонарушении, обязаны не позднее чем в десятидневный срок дать ответ — будет возбуждено уголовное дело или нет. Если решение пострадавшего не устраивает, он может его обжаловать.
Но Алексею было совсем не до норм закона. Переломанные кости никак не срастались, и он, одну за другой, перенес три операции. При этом был уверен: милиция во всем разберется и накажет виновного.
* * *
Дознаватель Карнов Шаверневу ответа не дал. Ни через десять дней, ни через два месяца.
Зато к нему домой пришел отец того самого водителя.
— От него я впервые и узнал его имя и фамилию — Александр Чивирев. Его визит мне показался странным. А потом я понял: он просто хотел убедиться, что я не буду источником проблем для его сына.
Тогда Алексей решил поинтересоваться ходом следствия у Карнова. В ответ услышал, что дело уже давным-давно передано в суд. Но позже оказалось, что никто никого не собирался судить.
На костылях, с помощью друзей Шавернев приехал в Мещанский суд и там в архиве разыскал уже вынесенное постановление по делу. В нем значилось: в суд дело об административном правонарушении Чивирева пришло с истекшим сроком давности, производство по нему прекращено.
— Прочтя постановление, я понял, что следствие велось аккурат два месяца — ровно столько, сколько закон предусматривает возможным наказать нарушителя. А статья, по которой обвиняли Чивирева, всего одна — вождение автомобиля в нетрезвом виде. Ни о том, что он сбил человека, ни о том, что покинул место происшествия, — в обвинении ни слова.
И Чивирев получил обратно свои права.
* * *
Шавернев кинулся к Карнову: как же так?
Тот даже слушать его не захотел. По его словам, выходило, что все по закону.
Шавернев отправился в прокуратуру ЦАО.
— Я попросил проверить действия дознавателя, благодаря которым Чивирев ушел от ответственности. Но помощник прокурора ЦАО г. Москвы Качанова заявила мне, что никаких нарушений закона она не видит и делом моим заниматься не собирается.
Шавернев дошел до прокуратуры Москвы.
Оттуда дело “спустили” для проверки обратно в прокуратуру округа, и Шаверневу снова был дан ответ: в действиях дознавателя никаких нарушений нет, “он добросовестно исполнил свои обязанности”.
Прокурор округа объяснил: наезд произошел в момент, когда из Уголовного кодекса РФ была исключена статья “Причинение вреда средней тяжести”. А следовательно, даже проверку этого дела как уголовного проводить нельзя. Иными словами, раз Шаверневу был причинен “вред средней тяжести”, то никакого уголовного дела быть не может. А то, что Чивирева вообще не обвинили в наезде, прокурор объяснил просто: “Если лицо совершило несколько административных правонарушений, то наказание назначается в пределах только одной санкции”.
Шавернев попытался доказать прокуратуре, что вред его здоровью был причинен гораздо больший, чем значится в постановлении.
— Дело в том, что степень вреда здоровью эксперты почему-то определили заочно, по моей больничной карте. И их вывод звучит по меньшей мере странно: средняя тяжесть вреда, потому, что мне было причинено “расстройство здоровья свыше трех недель”. Но я-то получил инвалидность, вообще утратил трудоспособность!
Шавернев стучится во все инстанции и добивается проведения повторной экспертизы.
— Я хотел поставить перед экспертами несколько, как мне казалось, важных вопросов. Но они заявили: все вопросы к Карнову — это он решает, о чем спрашивать экспертов. Но один раз он уже “оформил” экспертизу так, что Чивирев ушел от ответственности.
И Шавернев пишет ходатайство об отводе Карнова.
Все бесполезно. Экспертиза снова проводится без него, и опять врачи делают вывод: вред здоровью причинен средней тяжести. А что касается инвалидности, то судмедэксперты Василевский, Бут-Гусаим, Слонимский, Сиротинская и Дедюева плевать на нее хотели: “Вторая группа инвалидности установлена Шаверневу временно, на один год, в связи с чем не принята во внимание”, — пишут они в постановлении.
— Но сейчас такая степень инвалидности всем устанавливается на срок в один год, а потом каждый раз ее нужно подтверждать, — возмущается Шавернев.
Инвалидность Шаверневу уже подтверждали дважды. Но на экспертов, дознавателей и прокуроров это не производит никакого впечатления. Они по-прежнему отстаивают свою правоту и не собираются “врубать задний ход”.
* * *
Алексей потерял голос и петь больше не сможет. Как музыкант он тоже невостребован: руки трясутся, по сцене бегать не может. Да что там бегать — он с огромным трудом поднимается по ступенькам, не может сесть за руль: нога тут же отекает и начинает невыносимо болеть.
— Ни в каких концертах участвовать меня, конечно, никто теперь не приглашает. Кому нужен калека?
Правоохранителям нашим, похоже, точно не нужен.
