Нынешней осенью была объявлена “всеобщая мобилизация” по розыску сбежавших солдат — в операции участвуют военная прокуратура, армейское командование, милиция, общественные организации и правозащитники. Чем грозит подобная “облава” беглецам, выяснял “МК”.
— За полтора месяца осеннего призыва добровольно явились в органы военной прокуратуры 611 военнослужащих, уклоняющихся от военной службы, — поделился информацией главный военный прокурор Сергей Фридинский. — Еще 412 человек задержано. С учетом смягчающих обстоятельств в отношении более 200 лиц уже приняты решения об отказе в возбуждении уголовных дел или об их прекращении.
Обстоятельства, вынудившие горе-вояк сбежать из армии, выясняются особенно тщательно, ведь часто бывает, что за дезертирством кроются издевательства и избиения. Потом согласно закону выносятся решения — что делать с беглецами: вернуть в часть (как правило, в другую), судить за совершенные преступления (если таковые имелись) или же демобилизовать (по состоянию здоровья или иным причинам).
СПРАВКА "МК"
Военнослужащий, впервые оставивший место службы или дезертировавший, может быть освобожден от уголовной ответственности, если это деяние явилось следствием стечения тяжелых обстоятельств. Беглецу нужно обратиться в ближайшую военную прокуратуру, военный комиссариат или комендатуру. Либо в территориальные органы внутренних дел или “гражданские” прокуратуры.
* * *
В Московской городской военной прокуратуре корреспонденту “МК” удалось побеседовать с одним из задержанных беглецов. Его история не совсем типична, но тем не менее показательна — жизнь на нелегальном положении больше похожа на выживание.
Андрею 21 год. Приятное, но, пожалуй, излишне худое лицо. Взгляд усталый, взрослый такой взгляд. Конечно, на допросе у следователя выглядеть бодрым сложно. Хотя это уже и не допрос вовсе, скорее профилактическая беседа.
Младший сержант Смирнов (фамилия изменена) родом из Ростовской области, служил в Ингушетии. После полугода службы заключил контракт. Обязанности были несложными - служил старшим радиотелефонистом. После 16 месяцев службы, осенью 2005 года, контрактник Смирнов отправился в отпуск, по возвращении смышленому бойцу обещали повышение — должность командира отделения. Да только обратно в часть Андрей не вернулся. С 7 октября он числился в федеральном розыске.
— Я не вернулся, потому что хотел матери помочь, — рассказывает Смирнов. — Кроме нее, у меня никого нет. Она сейчас кладовщицей работает на полуразвалившемся химкомбинате. Работа малооплачиваемая, тяжело ей очень. Сначала я хотел перевестись служить в свой город, у нас там рядом есть часть, но — не получилось. А служить я всегда хотел. Если бы матери не было так трудно, я бы армию не бросил.
Парень подался на заработки в Москву. До столицы добирался на автобусе - знал, что его ищут.
Андрей взялся за первую попавшуюся работу. Сначала грузчиком в “Лужниках” ишачил — от рассвета до заката. Но платили прилично — 700 руб. в день, а иногда и до 1,5 тыс. доходило. Деньги парень исправно посылал матери. Так прошел год.
— В Москве затеряться просто — город-то большой, — откровенничает Смирнов. — Но мысль, что ситуацию с армией нужно урегулировать, стала неотступной: ни к врачу пойти, а я сильно застудился, ни жениться, хотя девушку свою в Москву вызвал. Да и ощущение, что рано или поздно поймают, было всегда. Я решил, что сдамся в военную прокуратуру в Москве в тот день, когда меня призвали, — 24 ноября.
Да только явиться с повинной беглецу не удалось — 2 ноября он был задержан по случайности сотрудниками МУРа.
— В Московской городской военной прокуратуре ко мне отнеслись как к человеку, — говорит Смирнов. — Мне поверили. Даже отпустили под подписку о невыезде. Когда надо — меня вызывают, я приезжаю. Знаю, что будет суд, надеюсь, что срок дадут условный.
— А если придется долг родине отдавать — дослуживать еще несколько месяцев, ты готов?
— Я как-то об этом не думал, но готов. Бежать больше не собираюсь. Правда, на Северный Кавказ не хотел бы попасть служить. Лучше бы возле дома где-нибудь или в Москве остаться…
* * *
Смирнову, можно сказать, повезло — он не вернулся в часть по “бытовой” причине и тем не менее получил снисхождение. Обычно же солдаты бегут, не выдержав издевательств сослуживцев. Им дезертирство прощают гораздо чаще.
Рядовые Рамиль Шахметов и Николай Ортман сбежали 26 сентября, а 4 октября явились с повинной в военную прокуратуру Балашихинского гарнизона. Бойцы рассказали следователю, что у них вымогали деньги и неоднократно избивали старослужащие — рядовые Сергей Землянкин и Дмитрий Кирунец. В тот же день в отношении “дедов” были возбуждены дела, сейчас они уже направлены в суд.
Рядовой Алексей Салов, явившийся с повинной, рассказал, что оставил место службы потому, что его неоднократного избивал младший сержант Александр Дряницын. Проведенная военной прокуратурой Наро-Фоминского гарнизона проверка факт издевательств подтвердила. В отношении горе-командира возбуждено уголовное дело по статье “превышение должностных полномочий с применением насилия”.
4 октября 2006 года в военную прокуратуру Орловского гарнизона добровольно явился военнослужащий Сергей Заторкин. 28 сентября он самовольно оставил часть “в связи с плохим самочувствием”. Выяснилось следующее: как-то в увольнении Заторкина пырнули в грудь ножом. Парень лечился и продолжил службу. Через некоторое время на учениях у него поднялась температура, Сергей обратился в медпункт и попросил его госпитализировать. Медики госпитализировать бойца отказались под предлогом того, что ему до дембеля осталось всего два месяца. Заторкин обиделся и ушел. А через 5 дней сдался на милость прокурора. В прокуратуре учли, что у Заторкина были тяжелые обстоятельства, и возбуждать уголовное дело против него не стали.
* * *
А в целом за последний месяц в гарнизонные прокуратуры Московского военного округа (а это 19 областей России) добровольно явились 82 человека. По фактам самовольного оставления части возбуждено и расследуется 42 уголовных дела, а еще в 40 случаях в возбуждении уголовных дел отказано.
