Прошло больше двух недель со дня трагической гибели тверского священника Андрея Николаева, сгоревшего в собственном доме вместе с женой и тремя детьми. Обстоятельства этой страшной трагедии обрастают порой фантастическими подробностями. В распоряжение “МК” попало предсмертное письмо священника. Из него следует, что отец Андрей был должен крупную сумму денег. Возможно, цена жизни священника и его детей — 10 тысяч долларов.
Напомним: почти сразу же отпала версия о поджоге, который был якобы совершен местными алкоголиками. Становится ясно, что отец Андрей вынужден был проводить как минимум 5 дней в неделю в Первопрестольной, чтобы хоть как-то прокормить семью. В Москве он перебивался случайными заработками: кому-то освящал квартиру, кому-то автомобиль, где-то отслужил панихиду. Но эти заработки едва покрывали расходы на горючее и проживание в столице.
Архиепископ Тверской и Кашинский Виктор (Олейник) загрузил молодого священника Андрея двумя приходами. И один, и другой были расположены в деревнях, а стало быть, не могли прокормить семейного священника. Тверские деревни вымирают, а у немногих прихожан доходы настолько скромные, что они едва способны прокормить самих себя. Более того, оба храма требовали реставрации. Епархия не только не помогала священнику, но еще и требовала, чтобы каждый приход перечислял деньги на содержание епископа. Если бы на эти бедные приходы был назначен монах, быть может, он смог бы выжить. Много ли надо одному человеку?
У отца Андрея оставалась одна надежда — на столицу. Он часто приезжал в Москву и видел, как сытно и роскошно живут столичные батюшки. Чаще всего он бывал в храме Святой Татианы, у настоятеля храма священника Максима Козлова и его сподвижника Владимира Вигилянского. Это они, как могли, поначалу поддерживали отца Андрея. Но когда он понял, что ни до него, ни до его семьи никому нет дела, он впал в отчаяние. Обращался он и к главному редактору журнала “Фома” Владимиру Легойде, человеку достаточно состоятельному. Тот даже поместил в журнале призыв помочь отцу Андрею и опубликовал его адрес. Сельчане вспоминают, с какой надеждой отец Андрей прибегал на почту. Те доброхотные подаяния, которые присылались ему, не покрывали расходов семьи.
Сохранилось предсмертное письмо священника Андрея Николаева, написанное незадолго до гибели:
“Дорогие друзья!
Обращается к Вам настоятель Троицкой церкви села Прямухино Кувшиновского района Тверской области, иерей Андрей Николаев.
Не так давно я и моя семья, супруга Оксана и дети Давид, Анна и Анастасия, лишились крова. Сгорел дом, в котором мы жили. Так получилось, что жители села, которые могли продать нам дом, подняли цены. Сейчас нам удалось взять долг, и мы снова живем под своей крышей. Однако собрать все деньги, чтобы отдать долг вовремя, ни мне, ни даже прихожанам нашего храма сейчас не под силу. О нашей проблеме писал журнал “Фома”, но пока долг остается не выплачен. Осталось отдать еще порядка 10000 долларов. Но я буду рад любой помощи.
Ваши имена и имена ваших близких будут записаны на вечное поминание в нашем храме. Храни Вас Господь.
С пожеланиями доброго здравия, настоятель Троицкой церкви села Прямухино Кувшиновского района Тверской области, иерей Андрей Николаев.”
Это письмо — крик отчаяния, на который не отозвался никто из его московских друзей. Никто из московского духовенства не понял, что священник стоит на грани гибели, что его давит не только долг, но и сознание того, что завтрашний день не сулит ему ничего. Кто-то пытается спекулировать на тверской трагедии. Кто-то обвиняет во всем самого отца Андрея. Но его гибель — знак глубокого неблагополучия Русской церкви. Ничем не объяснимого жестокосердия священников, которые, согласно Евангелию, призваны быть “добрыми пастырями”, пекущимися не только о своей пастве, но и о своих провинциальных собратьях, бедствующих вместе со своим народом.
