Знать, черт украл месяц! У-у, нечистая…
Неспроста Гоголь так описал, что вся колдовская нечисть перед Рождеством приходит в бешенство. Последнюю ночь остается ей шататься по белу свету. И лучшее место для прощального шабаша — известный хутор в Полтавской области.
Жители райцентра Диканька блюдут традиции двухсотлетней давности. Здесь по-прежнему каждая третья баба — ведьма, а каждый второй хлопец пил с чертом. Причем до чертиков.
Накануне святой ночи и репортер “МК” там был, мед-пиво пил.
Знаете ли вы украинскую ночь? Вечера перед Рождеством, как говорится, стоит побачить. Путь от Полтавы на Диканьку через лес и поле таков — сам черт ногу сломит. Старым “Жигулям” тем паче не проехать. Пока извозчик чинил колесо, сказочник Рудый Панько раскрошил в небе звезды.
Я хотела увидеть беса. Хотя бы самого мелкого и пакостного. Он же пустил нам снег в глаза. А потом вдруг в чистом поле водрузил… Триумфальную арку.
— Чур меня, чур! — положила я на нее крест. Но арка никуда не растворилась.
— Дьявольщина тут ни при чем. Эту архитектуру соорудили, еще когда в деревню пожаловал Александр Первый, — успокоил шофер. — Триумфальные арки в честь победы над Наполеоном были построены только в Москве, Санкт-Петербурге и у нас, перед въездом в Диканьку.
Голова в ус не дует
Александр Юрьевич — голова! Ох и голова этот мужик! И фамилия у него под стать главе Диканской рады — Ус.— Почти Чуб, як у Гоголя, — смеется голова в собственные густые усы. Из окна его кабинета видна самая громадная в райцентре елка, ее наряжают каждый год. — Кстати, Чубов у нас в Полтавской области несколько. И Оксан богато! Устраивали как-то по Диканьке конкурс красоты “Хуторяночка” — зрители только на Оксан и дывылись. А с Солохой сколько забот, — качает головой Ус. — Все время приходится трубу чинить.
И дело вовсе не в том, что ведьма неуклюже вылетает через трубу на метле. Просто Солохой зовется район Диканьки, где как раз проходит газопровод. Хотя, признаться, от района Перцовка, плавно перетекающего в Бздуновку, нашему знакомому порой не меньше головной боли.
Белые хаты с соломенными крышами сейчас остались только на окраине села. В центре Диканьки отгрохали несколько одноименных ресторанов, кажется, способных вместить всю деревню. Гоголевские герои встречают вас чуть не на каждом доме.
Целый день Александр Ус бегает сломя голову: то спешит на представление в Дом культуры, то с головой погружается в народные гулянья — открывает вечер колядок. И повсюду эти дьяки, черти, Вакулы… Всего девять тысяч душ. Голова от них идет кругом. Даже во время интервью за окном раздаются крики: “Щедрик-ведрик, дайте вареник! Горсточку кашки, кильце ковбаски!”
— Перед Новым годом я собираю на площади детей и молодежь и “благословляю” их на щедрилки, — объясняет Ус. — Разве у вас в Москве не принято ходить по домам с песней “щедрый вэчер, добрый вэчер”?
Я объясняю, что у нас за такой опус можно схлопотать разве щедрых кулаков.
— Традиционные колядки начинаются перед Рождеством, участники зачастую прикидываются козлами и свиньями… Ведь у гоголевского черта свиное рыло. Так что для нас Новый год Кабана несет особый мистический смысл. Многие жители Диканьки пробавляются натуральным хозяйством, держат скотину. Но живых козлов и свиней вы тут не встретите. Только пусти черта в огород…
В ночь перед Рождеством принято, чтобы крестники ходили в гости к кумовьям и приносили им тазами кутью — пшенную кашу с медом, грецкими орехами и сухофруктами. После чего все садятся за стол, где должно стоять не меньше 12 блюд — по числу апостолов. Варениками да пирогами, галушками да голубцами, да под медовуху с горилкой заканчивается пост, и начинается праздник желудка “Свят-вэчэря”, славящий Христа. И кого волнует, крал ли черт месяц, когда до первой звезды никакого смаку нема?
— Бывает, небо заволокло тучами — ни просвета, — жалуется голова. — Тогда по Диканьке идет мова: нечистая подкузьмила. Деревенские молятся из последних сил и кресты в небо посылают.
Кстати, один из уроженцев Диканьки — Николай Стешенко — стал видным работником Киевской обсерватории и открыл малую планету №2922, которую назвал в честь родного села. И местные жители искренне верят, что первая звезда, восходящая в рождественскую ночь над Диканькой, и есть ее тезка.
Кузнецы своего счастья
Под Рождество у верующих принято просить Господа о собственном потомстве. В Николаевскую церковь на окраине Диканьки, что хранит тайну рождения Гоголя, приходят бесплодные женщины со всей Украины.— С появлением этой церкви в Диканьке связана мистическая история, — говорит Галина Золотайская, научный сотрудник краеведческого музея. — В этом месте на лесном пне жители деревни однажды нашли икону Николая Чудотворца и передали ее в церковь в Полтаву. Однако на следующий день икона исчезла из того храма и снова оказалась на пне. До сих пор в алтаре этой церкви хранится тот самый пень, с которого святой Николай указал, что здесь должна быть церковь. В честь его и назвали Гоголя. Ведь мать писателя Мария Ивановна, у которой первые двое детей родились мертвыми, ходила в этот храм и просила подарить ей ребенка.
Кузнец Вакула “богобоязливый человек и писал часто образа святых, и теперь еще можно найти в Т… церкви его евангелиста Луку”. Троицкая церковь, купол которой возвышается над Диканькой, считалась казацкой. Именно в ней, по Гоголю, дежурил над гробом с панночкой Хома Брут. А скоро местные жители поспешат сюда на рождественскую службу.
— К сожалению, если и был такой кузнец, — продолжает Галина Золотайская, — то творения его погибли вместе с Троицкой церковью, которую начали разрушать после революции, а закончили в Великую Отечественную войну. Восстановили ее совсем недавно.
Кузнец Вакула, по книжке, не простой коваль, а с претензией на искусство. На весь Диканский район нынче всего два продолжателя его дела.
В кузнице братьев Ткаченко кипит работа: два мужика в грязных рабочих робах корпят над удивительным мангалом — на крученых ножках, под резной крышей и со стальными завитушками под днищем.
— Помог ли нам Гоголь найти свою профессию? — удивляется старший брат Анатолий. — Нас на это скорее Ельцин подтолкнул. После перестройки жрать нема было. А мы сварщиками на заводе вкалывали. Юра всегда рисовал хорошо, а я ковал. Ну и стали украшения для заборов и каминов делать на заказ… Это потом мы прославились, когда наши эксклюзивные работы на выставки попали. Обслуживаем всю область, а столько не зарабатываем, чтобы себе такую же роскошь позволить. Не то что иные жители — у себя дома на тронах сидят. Вакула ведь тем же и занимался: ворота там украшал…
— Усе говорят: Вакула, Вакула… А я не разумею: шо це — Вакула? Я и не читал про него, — вступает младший кузнец с блаженной улыбкой.
— А и знать нечего. И без Гоголя можно прожить, если трудиться, — машет рукой старший коваль.
Юра вообще похож на юродивого. К этому Новому году он все-таки сделал своей семье подарок: четырехногую кованую подставку для елки.
Солоха гадает по частоколу
А черта я все-таки увидела. Он вышел из хаты в черном фраке, потянул пятачком воздух и подскочил ко мне с вопросом: “Закурить не найдется?” Услышав, что не курю, сплюнул и мотнул рогами: “Ч-черт побери!” Это был приглашенный на один из хуторов близ Диканьки актер.В России уже давно пустили в денежный оборот и родину Деда Мороза и Снегурочки, и даже Баба Яга с Кощеем Бессмертным включились в туристический бизнес. В Диканьке своим сказочным положением пока воспользовался лишь бывший голова деревни Владимир Удовиченко. Когда его не переизбрали на новый срок, он припомнил, что герой Гоголя Рудый Панько держал свой шинок “Пронь” недалеко от Диканьки. Головастый мужик сам отыскал хутор, в котором до сих пор на разных концах проживают две бабушки, отреставрировал несколько хат и открыл свою ресторацию.
— Кроме украинской кухни мы предлагаем театральные постановки, катание на лошадях, рыбалку и дискотеку, — предприниматель вышел ко мне в расшитом кафтане Головы, с казацкой папахой на затылке.
Хотя Удовиченко вырос в Диканьке, бизнесмен напрочь лишен каких-либо суеверий, а вот жена его Валентина, которая пребывает в кафе в образе Солохи, с детства напичкана историями в гоголевском духе. И свадьбу свою с Удовиченко она во время рождественских гуляний нагадала.
— Положила я записочку с разными именами под подушку. И приснилось мне слово “Владимир”, — стреляет Солоха хитрыми глазами под кокошником.
Правда, ее первый муж вовсе не был Владимиром. А роман с Удовиченко разгорелся семь лет назад, когда Валентина была директором Диканского дома культуры. Глава же явился к ней с официальным визитом. У обоих тогда были за плечами семьи с детьми. Сама с ума сошла и предпринимателя лишила рассудка, черт-баба!
— На любовь перед Рождеством лучше всего гадать по частоколу, — ведет меня на двор Солоха. — Считай: “Любит — не любит”. А еще можно в колодезь заглянуть: если месяц в нем отражается, в этом году выйдешь замуж. А девкам, кто в бане с зеркальцем гадает, часто черт является. Мужики же в ночь перед Рождеством его рыло в кружке с пивом видят. Так это на удачу. Все знают, что у нас в Диканьке баба страшнее беса.
Если женщина успешна и в делах, и в личной жизни, в Диканьке говорят о такой: “Крутится на одной ноге, як Солоха”. А парубки добавляют: “У нас каждая третья — ведьма”.
— Любая диканьская девица, прежде чем выйти на улицу, сначала прикрепит себе на нижнее белье булавочку, — делится потаенным Солоха Удовиченко. — Если ведьма захочет навести порчу, дурной глаз зацепится за острие. Хлопцы же от приворота чеснок в карманах носят. Если выясняется сглаз, у нас говорят: “Мени нечистая подрубила”.
Настоящих ведьм в Диканьке знают, но вслух называть имена не решаются.
— У моего деда кума была ведьма, — продолжает Солоха. — Он коней пас. И вот, бывало, лошадям откуда ни возьмись дорогу стадо свиней перебегало. “Кума, не балуй”, — шептал тогда дед. Или каждый раз на рыбалке видит, как в реку горящее колесо катится. Свою соседку кума так и сгубила: та женщина однажды нашла у себя под хатой кучу здоровых обглоданных костей и сдуру руками их прибрала. Сначала у нее скотина полегла, а потом уж и она отдала Богу душу. Сами ведьмы умирают очень тяжело: кума перед смертью звала черта на помощь, и, чтобы облегчить страдания, батюшка “добил” ее крестами, которыми разрисовал потолок избы.
Местные ведьмы часто наведываются в церковь Диканьки и собирают там не догоревшие молитвенные свечи для своих обрядов. Когда в деревне кто-то умирает, его провожают на кладбище всем населением. Тогда родные мертвеца отгоняют от гроба слетевшихся на горе колдуний.
— Худшая порча — это когда ведьма заговоренный предмет к покойнику в гроб подкладывает, тот несчастного за собой в могилу утянет, — стращает Солоха. — Сейчас вокруг Диканьки пять кладбищ, а раньше люди прямо у себя в огороде близких хоронили. Когда мой прадед приехал жить в Диканьку, в огороде его дома был холмик. По ночам от него доносилось леденящее душу пение: “Мени хлопцы не голубят, мени ленточку не купят”. Оказалось, там была похоронена девушка, которая покончила с собой из-за несчастной любви. Она успокоилась только после того, как дьяк освятил могилку. А еще у некоторых по ночам в доме слышен звук бьющейся посуды, но наутро вся утварь оказывается цела.
Детей на хуторе тоже принято пугать ведьмами да рогатым: “Биса на тэбя пошукаю!” — грозят бабки малолетним хулиганам. И поныне дремуч и суеверен житель Диканьки. В ночь перед Рождеством он одинаково свято верит и в Бога и в черта.
Рождественские рецепты из Диканьки:
Галушки: на килограмм муки разбить два яйца, залить стаканом кефира, посолить и долго месить. Загустевшее тесто раскатать, свернуть трубочкой и нарезать галушки сантиметра по два. Варить на пару, готовое блюдо посыпать тертым чесноком. Подавать на стол со сметаной или в бульоне, как едал еще гоголевский Пацюк.
Узвар: на три литра кипящей воды 300 граммов сушеных яблок, 700 граммов сушеных груш и полстакана сахара. Варить, пока сухофрукты не станут мягкими, дальше компот должен настаиваться полдня.
Кутья: на литр воды нужен стакан пшенной крупы, посолить и варить до готовности. Дать каше настояться часа три, после чего залить готовым узваром вместе с яблоками и грушами из него. Добавить колотых грецких орехов, чайную ложку меда и ложку мака, прежде толченного в ступе и пропаренного.
