Алексей ужинал один. На столике никакого спиртного, только минералка. “Хотите чебуреков?” — и взглянул на меня ясными мальчишескими глазами, которые всегда так подкупают на экране. “Спасибо, я только кофе выпью”. — “Учтите, у меня времени мало, скоро спектакль”. На мое явное удивление ответил: “Так я же вас предупреждал!” Предупреждал, не предупреждал — разве эти глаза могут лгать?
“Каждый съемочный день начинался со скандала”
— Мне понравилось, как вы на открытии фестиваля “Московская премьера” осадили представителей прессы, которые, не слушая выступавших, шумно общались между собой. Вы назвали это поведение свинским, что, в общем, было верно. У вас такие эмоциональные всплески на публичных собраниях часто бывают?— Наверное, я часто не различаю, где можно что-то сказать, а где нельзя. Обычно говорю то, что считаю нужным. И это не есть, может быть, хорошо, но так чаще всего было. Могу вспылить, завестись, что-то неосторожное сказать, а через три минуты извиниться.
— Во время съемок часто заводитесь?
— Вы поймите, я начинал у таких режиссеров, как Глеб Панфилов, Александр Митта, Алла Сурикова, Игорь Масленников, Валерий Приемыхов, Виктор Сергеев. Работал с Романом Балаяном, которого считаю великим режиссером. Я с дядей Витей Павловым снимался в фильме “В августе 44-го”, и это навсегда дорогой для меня человек. Все они личности и профессионалы. Сейчас, к сожалению, в большинстве случаев кино делают люди элементарно непрофессиональные. Снимают двумя камерами с одной точки, не переставляя свет, не делая поправок на крупный и общий план. Не знают, что такое “монтажно” или “немонтажно”. А ведь это законы! Такая проблема у меня была с сериалом “Солдаты”, где я начал сниматься сдуру из-за денег. Там каждый мой съемочный день начинался со скандала с людьми, которые не имеют отношения к профессии. С тем же успехом можно взять любого человека со строительного рынка, научить его словам “мотор”, “камера”, “начали”, “стоп”, показать, на какую кнопку нажимать, и он будет оператором-постановщиком или режиссером.
— Если так все плохо, то в сериалах лучше не участвовать, а вы все-таки снимаетесь.
— До недавних пор этого не было. Были хорошие или плохие сериалы, но профессиональные. Сейчас я снимаюсь в 250-серийном сериале. Режиссер — Бато Недич. Продюсер — Опалев, который снимал “Волчицу”, “Сестер по крови”. Мне не все в этих длинных проектах по душе. По всем статьям и этот сериал не должен был бы отличаться от них. Но актеры, которые в нем снимаются, относятся ко всему профессионально. Мы поставлены в жесткие рамки. Как бы ни хотелось снимать по две сцены в день, нам приходится делать десять. Мы же своим отношением пытаемся это компенсировать.
— Вы сейчас играете в антрепризном спектакле. Чувствуете главное различие между театром и кино?
— В кино очень важны глаза актера. Когда-то я играл маленький эпизод в фильме Валерия Приемыхова “Кто, если не мы”. И вот, репетируя со мной сцену, Валерий Михайлович вдруг сказал: “Забудь все, что я тебе только что говорил. У тебя глаза все скажут”. А недавно, спустя двенадцать лет, я снимался вместе с женой Приемыхова, Ольгой Машной. И она сказала: “У вас такие глаза, они все сыграют”.
— В “Звезде” Николая Лебедева у вас потрясающие крупные планы.
— Я бы не стал в этом фильме никого из актеров выделять. Там был ансамбль, и все играли одинаково хорошо.
— Вы сторонник игры в ансамбле?
— Я сторонник коллективного творчества. Например, фильм режиссера Романа Балаяна “Ночь светла” мы все вместе делали. Мне это ближе — когда мы снимаем кино. А вот Алексей Балабанов снимал свое кино.
— Почему в его “Жмурках” вас озвучил другой актер?
— Наши с Балабановым представления о роли немножко разошлись. Я сыграл иначе, чем он хотел. Леша понимал, что переубедить меня озвучить эту роль так, как хочет он, не удастся. Озвучил Юрий Гальцев и тем самым очень изменил роль.
“Сейчас в моей жизни совсем другое время”
— Вы часто на прессу обижались?— Не обижался, наверное, потому, что, какие бы гадости пресса обо мне ни писала, это было небеспочвенно. Преувеличивали они многое, но поводы я давал.
— Вот прочтут и подумают: ага-а, значит, про Панина можно…
— Никакие “желтые” издания без меня обо мне ничего не напишут. Я договорился с ними: даю информацию, но они все пишут под моим контролем.
— Это условие соблюдается? Как вам это удалось?
— У меня агентов нет, но есть друзья, которые мне помогают. Ни агенты, ни государство здесь помочь не могут.
— Вы не раз признавались, что 80% вашей работы — ради денег.
— Сейчас я бы сказал, что 60%. Если бы у меня была нефтяная скважина, я бы не снялся в стольких фильмах, а у меня сейчас их около шестидесяти.
— На что вы тратите деньги?
— Поначалу это были не такие уж большие деньги. А когда я стал больше зарабатывать, это была юность, жилось сегодняшним днем. И характер у меня такой, что все быстро тратилось, прогуливалось. Этап такой был в жизни: мне не было дела ни до чего, у меня была безумная любовь.
— Это тогда вы “Мерседес” обменяли на рубиновое колье?
— Да, было. Сейчас, слава богу, в моей жизни совсем другое время. Я точно, как мне кажется, понимаю, что есть главное, настоящее, а что вторичное и побочное. Я зарабатываю и помогаю своей семье — маме и дедушке. На что люди тратят деньги? Живут!
— Денег хватит, чтобы дом построить?
— Это для меня слишком дорого. Зато у меня есть две машины.
— Зачем вам две?
— Одна на зиму, другая на лето.
— Какие отношения с ГИБДД?
— Замечательные. Они меня узнают.
— Когда правила нарушаете?
— Почему вы решили, что я нарушаю? Почему кто-то в этом мире может мне сказать, что я должен, а что нарушаю? Я считаю, что люди, которые с циничной рожей проходят мимо нищих старичков, — вот они что-то нарушают. А когда я еду, как мне удобно, я ничего не нарушаю.
— А вдруг вы кому-то помешаете, нанесете ущерб?
— Стараюсь не мешать. Должно же быть чувство меры. Понятно, что если я кому-то в переходе дам молотком по башке и скажу, что я так захотел, то это уже сумасшедший дом.
“На фиг мне эти призы?”
— Вы довольны прошедшим годом?— Да, он был замечательным.
— В смысле кино?
— Это не главная мерка того, что год удачный. Я пребываю в гармонии с самим собой, в нормальном состоянии пребываю, слава богу! В моей жизни закончились какие-то странные поступки, выходки, которые мешали моей семье, моей маме. И в профессиональном плане был хороший год. Много новых работ в кино. Я играю замечательный спектакль по пьесе Эдуардо де Филиппо “Цилиндр”, который называется “Неаполитанские страсти”. Играю вместе с Владимиром Этушем, Владимиром Бариновым, Лидой Вележевой, Ириной Купченко.
— Фильмом “Четыре таксиста и собака-2” тоже довольны?
— Это картина в духе хорошего советского кино. Она добрая, она подробная. Хотя такому кино очень сложно соревноваться с фильмами типа “Ночного…” и “Дневного дозора”.
— Блокбастеры вам явно не нравятся. Какие фильмы вы любите?
— “Белорусский вокзал”, “В бой идут одни старики”, “Служили два товарища”, “Небесный тихоход”, “Весна на Заречной улице”, “Дело было в Пенькове”.
— Ого! И с такими вкусами вы после школы чуть в бандиты не пошли?
— Да тогда все чуть в бандиты не пошли! Время было такое — 90-е годы, когда самыми крутыми и завидными парнями были братки. И подростков 15—16 лет, которые не понимали, что есть что, заносило во все это. Я не был активным членом преступной группировки. Просто жил в районе, где почти все были бандитами.
— Это где же?
— В Орехово-Борисове, а ореховская братва — это… Все было перед глазами — 600-е “Мерседесы”, малиновые пиджаки. То, что происходит в фильме “Жмурки”, я знаю не понаслышке. Хотя, конечно, там все сильно утрировано. Кстати, очень хороший фильм — с точки зрения режиссуры, профессионализма. И многим образованным, интеллигентным людям он нравится. Но мне кажется, что такие картины, как “Жмурки”, “Бумер”, моя любимая “Бригада”, вредны для нашей страны. Слишком нездорова атмосфера, в которой воспитываются дети. В сложившемся нормальном человеке такие фильмы ничего не могут изменить. А вот дети, у которых родители алкоголики, берут двустволки и идут грабить.
— Впредь на подобный проект не согласитесь?
— Ни от чего нельзя зарекаться. А знаете, я недавно Владимиру Абрамовичу Этушу по его просьбе подписал диск с фильмом “Звезда”. Представляете, что я испытывал, когда давал автограф такому актеру? Так вот, его жена попросила подарить ему “Жмурки”. Я привез фильм со словами: “Пожалуйста, не смотрите это кино — оно все равно вам не понравится”. Он посмотрел, и ему очень понравилось. Но Этуш, понятно, не возьмет в руки ножик и не пойдет в переход. А дети, да еще воспитанные по-другому, пойдут.
— Неужели все так мрачно?
— Я очень рад, что вышел фильм “Остров”, просто очень. На меня большое впечатление произвел Дюжев. Я ему даже послал эсэмэску: “Спасибо!” И у Сухорукова в “Острове” лучшая из его работ, как бы хорошо он до этого ни играл. Лунгин собрал хороших артистов — Юрий Кузнецов, Вика Исаева и, конечно, Мамонов. Вообще считаю, что все призы, которые за последнее время вручали, нужно отобрать и в ближайшее время никому ничего не давать. Того, что сделал Мамонов в фильме “Остров”, никто уже не превзойдет.
— А вам призы безразличны?
—Да я Госпремию получил! (Фильму “Звезда” была присуждена Государственная премия РФ в 2002 году. — В.Г.) На фиг мне эти призы нужны?
“Был долгий роман с отягчающими последствиями”
— Вы любовь встретили в этом году?— У меня сейчас самый большой роман, самый честный, самый порядочный. Я завел себе собаку, йоркширского терьера, ее зовут Даниэла. Она меня любит и признает больше всех. Конечно, она любит и маму, и дедушку, но я для нее — все.
— Вы живете с мамой?
— Иногда — у мамы, иногда — у дедушки. Сейчас больше у дедушки, потому что там живет моя собака. Когда я жил с какими-нибудь тетками, то снимал квартиры. Я сейчас не хочу жить ни с какими женщинами. Данечка — самая большая моя любовь.
— Брак с Машей Гузеевой развалился?
— Да это же была шутка! На Московском фестивале журналист спросил: “Что за девушка с вами?” Рядом сидел Миша Ефремов, который брякнул: “Это его жена”. Мы подтвердили. Журналист сказал: “Можно интервью?” Мы переглянулись и сказали: “Да!” (Смеется.)
— Так вы, значит, всех одурачили?
— Мы ничего специально не придумывали, а просто подыграли Ефремову. Маша Гузеева была лучшей подругой Любы Зайцевой, с которой у нас был долгий роман со всеми отягчающими последствиями, со всеми моими безумствами. Наверное, поэтому есть люди, которые ко мне плохо относятся. Многие продюсеры запрещали снимать меня в кино после моих выходок.
— Какие были выходки?
— Купание голым на “Кинотавре”. Что было, то было. Не самый светлый этап в моей жизни. Мне вспоминать его сейчас очень тяжело. Казалось, что это любовь, без которой я не смогу жить.
— Теперь не кажется, что это была настоящая любовь?
— Именно любовь! Я счастлив, что такое пережил. Мне Бог многое подарил в этой жизни. И в том числе это. Я знаю, что такое любить. Поэтому, наверное, сейчас мне очень тяжело с женщинами. Я любил так, как об этом только в книжках пишут.
“Звездная болезнь бывает у всех”
— Когда вы были совсем маленьким, ваша мама говорила, что вы станете народным артистом. По-моему, вы им стали. У вас есть ощущение, что народ вас любит?— Не могу сказать: да, меня любит народ. Сегодня нет Николая Крючкова, нет Петра Алейникова. И мне жалко многих наших молодых артистов, у которых самооценка зашкаливает. Считают себя звездами. Да, они популярны, талантливы. Но звездой был тот же Крючков, которого знала вся страна. Сейчас нет звезд такого масштаба, какие были в советском кино.
— То есть вам звездность голову не кружит?
— Уже покружила. Звездная болезнь бывает у всех. Но у людей, которые действительно чего-то добились, она должна проходить.
— У вас на сайте…
— Это не мой сайт, мне его девочки открыли.
— Фанатки?
— Фанатки были у “Битлз”, у меня — зрительницы.
— Значит, они сами выбрали для него фон — звездное небо. Это по ассоциации с фильмом “Звезда”?
— Очень хорошо, что я снялся в картине “Звезда”, это символично. По-моему, отличное начало. Представляете, если бы я снялся в фильме под названием “Горшок”! Это было бы хуже! (Смеется.)
— Вы Новый год как обычно празднуете?
— Никак, спонтанно. Вообще все самые лучшие и запоминающиеся новогодние праздники были в детстве. Зачем привязывать праздники к календарным дням? Их нужно устраивать, когда хочется. Зачем строить планы на 31 декабря? Если у меня сегодня будет хорошее настроение, то возьму и сегодня встречу Новый год. Единственный праздник, который отмечаю по календарю, это 9 мая. Езжу на машине по городу, слушаю песни военных лет и плачу.
