От “добра” добра не ищут
…Каких-то десять минут от МКАД по Киевскому шоссе — и мы уже съезжаем на разбитую деревенскую грунтовку. Вдоль обочин выстроились разношерстные постройки — от добротного “кирпича” в два этажа до полуразвалившихся халуп. Буквально в двух шагах от домов вырастает неприступная стена из заборов всевозможной масти. Это владения так называемых арендаторов. Кого здесь только нет! Причем как на законных основаниях, так и совсем без оных. Сквозь щель в воротах удается разглядеть ряды контейнеров, а межу ними тюки с грязным тряпьем, сетки с посудой, перевязанные пачки раскисшего картона. По всем признакам перед нами мусоропереработка.За соседними воротами припарковалось несколько фур для перевозки животных. По словам саларьевцев, эти машины регулярно приезжают сюда из Дагестана. Можно сказать, только благодаря близости скотобойни жители деревни, в большинстве своем православные христиане, знают все мусульманские праздники как свои пять пальцев. В такие дни в деревню сплошным потоком устремляются верные дети Аллаха. Каждого интересует один вопрос: “Где тут у вас рядом с полигоном баранину по дешевке продают?”
Мясо со скотобойни горячие дагестанские парни везут на столичные рынки. А с утилизацией отходов предпочитают не заморочиваться.
— Мы детей не пускаем, и сами боимся идти в соседний лес, — рассказывает местная жительница Наталья Сокурова. — С подругой пошли, а там повсюду головы бараньи валяются, копыта, кишки… Целые горы.
В стороне от мусоропереработки натыканы дома-скворечники, построенные по принципу “я его слепила из того, что было”. Раньше здесь были огороды саларьевцев, а сейчас — “местный Шанхай”, как его называют аборигены. Там плотно обосновались спутники любого полигона — бомжи и гастарбайтеры. Мимо “Шанхая” деревенские тоже стараются лишний раз не ходить. Вечерний променад им здесь заказан. А вот обитатели трущоб, напротив, давно чувствуют себя в Саларьеве полными хозяевами.
— Еще пять лет назад мы знали, чья собака по улице пробежала. Сегодня спокойно на улицу не выйдешь. Дом, машину оставлять страшно. За последние два года в нашей деревне 7 убийств. А сколько домов ограблено средь бела дня?! И это на 200 с небольшим дворов, где каждого знают как облупленного!
Кстати, о машинах. Это меньшее, чем можно поплатиться, если бороться за чистоту деревни Саларьево. У двух членов инициативной группы уже сожгли автомобили. Именно поэтому жители просили нас не называть их настоящие имена и фамилии.
…Наше вторжение на территорию “Шанхая” клошарам явно не понравилось. Судя по разбросанным вокруг автозапчастям, они были заняты чем-то важным и неотложным. Перекинуться парой фраз удалось только с бомжихой, пьяной до такой степени, что не вспомнила, как ее зовут. Зато не забыла, что прописана в Москве на проспекте Вернадского. А здесь оказалась “чисто временно”. Вообще в “Шанхае” даже днем порядочному человеку делать нечего. Здесь то убьют двух молдаван садистскими методами с отрезанием ушей и прочих частей тела. То ночью подожгут закрытый вагончик, в котором находятся восемь человек… Проклятое место, существования которого ни власти, ни милиция не замечают много лет подряд.
Круговая оборона
Широкий простор для фантазии Стивена Кинга дает не только южная сторона деревни, но и северная. А также западная и восточная. Желая обобщить безрадостные наблюдения, деревенские решили составить своего рода перепись соседей-вредителей. Для чего нарисовали карту. И обомлели. Многострадальная деревня оказалась в плотном кольце из объектов, рядом с которыми человек по самым заниженным стандартам вообще жить не должен.Помимо упомянутых скотобойни, мусоропереработки и “Шанхая” вокруг деревни прочно обосновались: бетонный завод, строительный рынок, пункты обжига металла (для извлечения цветмета из проводов), автосервисы, гранитные мастерские и в довершение многочисленные незаконные свалки высотой по 3 м.
— Ночью жизнь вокруг деревни только начинается, — вздыхает Наталья Сокурова. — В воздухе стоит постоянная гарь от обжига проводов. На незаконные свалки идут грузовики. С каждой машины берется минимум полторы тысячи рублей.
Может показаться, что по сравнению с нависшим над деревней гигантским телом полигона “Саларьево”, на который везет строительный мусор вся Москва, и расположенным поблизости Николо-Хованским кладбищем — это мелочи. Но когда жизнь превращается в круговую оборону, любая мелочь способна стать последней каплей в чаше терпения.
Жителям и так хватало проблем, когда в конце 2005 года на их голову свалился новый сосед. О его существовании все узнали, когда стали засыпаться строительным мусором последние чистые поля вокруг деревни, вырубаться тополиные аллеи и кустарники. К сегодняшнему дню толщина насыпи уже превышает 2,5 м. Засыпан каскад прудов, исток реки Сетунь и Румянцевский ручей. Старинная живописнейшая деревня, существующая с XV века, по сути, оказалась в вонючем котловане со всеми вытекающими. Вернее, наоборот, потому что вытекать сточным водам из Саларьева теперь некуда. Только в подвалы селян.
— Нам пришлось засыпать свой подвал глубиной 2 м, потому что в нем стояла вода, — говорит Наталья Сокурова. — Сейчас вода стоит практически под полом.
От саларьевцев до последнего скрывали, что будет строиться на засыпанной мусором территории. Сначала говорили, что торгово-оздоровительный центр. Затем выяснилось, что работы ведут хозяева строительного рынка. И строят они не что-нибудь, а стоянку для большегрузов. Способную окончательно погубить экологию деревни Саларьево.
Дорога из желтых купюр
Куда же смотрят власти? — невольно возникает вопрос. Почему они не препятствуют превращению Саларьева в резервацию для коренных жителей? Первое время деревенские тоже задавались этими вопросами. По наивности и доброте душевной даже полагали, что не знают их избранники о бедах, постигших деревню. Но когда у членов инициативной группы скопилось несколько папок(!) с расплывчатыми ответами чиновников, стало ясно — практически во всех инстанциях знают о ситуации в Саларьеве. Только сделать ничего не могут. Или не хотят.Например, областной Роспотребнадзор черным по белому пишет, что размещение скотобойни, дескать, с ними не согласовано. Да и зачем санэпидзаключение предприимчивым дагестанским парням? Им и так неплохо работается. Комиссии бывают редко. А если и заедет ненароком незваный ревизор, с ним всегда можно полюбовно договориться. Тем более что все вокруг только так и делают.
— Зачастую нам сообщают, что “факты, изложенные в обращениях, подтвердились”, — сетуют жители. Нарушителям якобы выданы предписания, изредка на них наложены штрафы. Но что такое для владельцев строительного рынка или незаконной свалки, проносящей прибыль в миллионы долларов, штраф в тысячу рублей? Смех, да и только. Заставьте их убрать строительный мусор и восстановить почву — тогда от вашей работы будет толк.
Абсолютную бесплодность работы надзорных органов можно наблюдать на примере воздействия на г-на Корнеева. Рядовой житель Саларьева развернул на мусоре бизнес такого масштаба, что стонет вся деревня. Участки, выделенные ему местной администрацией под индивидуальное жилищное строительство, по сути, завалены мусором. Все те же мешки с пустой посудой, тюки с тряпьем и бумагой. В два этажа! Особое внимание — проводам. Как-никак — одна из самых выгодных статей дохода. Неоднократно инспекции штрафовали Корнеева за незаконную эксплуатацию бомжатской братии и прочие провинности. В числе которых самовольно насыпанная дорога из… измельченных денежных купюр. По ней грузовики прямиком направляются во владения мусорного короля. Вот так одни сэкономили на утилизации отходов с высоким содержанием тяжелых металлов, а другие — на щебенке.
Высотные гонки
“Мы не виним в своих бедах полигон”, — твердят жители Саларьева. Хотя все понимают, что именно полигон стал той горой, которая родила… Нет, не мышь, а такую же гору беспредела и беззакония, которая окружает деревню на несколько гектаров вокруг. Высота полигона сейчас составляет более 60 м. Притом что закрывать его собирались по достижении 30-метрового “роста”.Еще в 1996 году возмущенные жители в знак протеста организовали пикетирование дороги на полигон. Народного гнева испугались. Чтобы продлить работу полигона, саларьевцам за его счет провели водопровод и отремонтировали дорогу. При этом ровно через год полигон клятвенно обещали закрыть. Обещанного деревенские ждали не год и даже не три, как гласит русская поговорка, а 11 лет!
В конце 2006 года власти снова заговорили о закрытии полигона “Саларьево”. Глава Ленинского района Василий Голубев во всеуслышание заявил, что послал письмо мэру Москвы Юрию Лужкову. В официальной эпистоле говорилось, что с 1 января 2007 года полигон эксплуатироваться больше не может.
— Мне известно, что лет пять назад, — сообщил Голубев, — в бюджете столицы было заложено около 500 млн. рублей на рекультивацию “Саларьево”. Куда они делись, непонятно. В виде исключения последний год полигон работал на дополнительном договоре аренды. Но дальше он так функционировать не может.
Решение о бесповоротном закрытии полигона и его дальнейшей рекультивации прозвучало накануне Нового года также из уст губернатора Бориса Громова.
Похвально, что и говорить. Может, после закрытия полигона жители деревни и смогут вздохнуть спокойно. Если, конечно, громкие заверения снова не превратятся в пустые обещания. Ведь полигон не закрылся ни 1 января 2007 года, ни 10-го. Вряд ли изменилась ситуация и на момент подписания этого номера. Мы специально наведались в Саларьево после новогодних праздников и убедились, что поток машин с мусором по-прежнему устремлен к пропускному пункту. А вместе с ним процветает бомжатская деревня, скотобойня, мусоропереработка и иже с ними.
СПРАВКА "МК"
Помимо “Саларьево” власти области собираются закрыть еще три-четыре полигона, перегруженных отходами. Среди главных претендентов полигоны: “Икша”, “Левый берег” в Химках, “Торбеево” в Люберецком районе, “Кучино” в Железнодорожном, “Шемякино” в Солнечногорском районе, Истринский и Долгопрудненский. Для утилизации отходов будут создаваться мусороперерабатывающие комплексы, производящие сортировку отходов.
