Хеппи-энд влюбленного узбека

Найдя работу с помощью “МК”, гастарбайтер не нашел счастья в личной жизни

  “Господа работодатели. Совершите же одно маленькое чудо! Если у вас есть сердце, вакансия и жилье для умного, образованного узбека, не дайте пропасть его великой мечте. Ведь вы тоже когда-то были молодыми и нищими романтиками, вы тоже любили!” — это был конец статьи “Резюме влюбленного узбека” (“МК” от 21 декабря 2006 года”).
     20-летний ее герой — узбек Алеша-Акмаль — ехал из Ферганской долины в Россию бесправным гастарбайтером. Не ради денег и славы — ради любви.
     Родители татарки Розы были категорически против их брака — по словам Акмаля, они хотели получить большой калым.
     Юноша попросил помощи у читателей “МК”.
     
     “Как Акмаль? Мы готовы сегодня же взять его к себе”, — звонки на оставленный для связи с читателями мобильный шли даже в новогоднюю ночь.
     Сентиментальные владелицы загородных коттеджей, которым срочно требовался сторож, крутые бизнесмены, готовые “по порыву души” приютить трудового мигранта, бедные бабушки, наперебой предлагающие заплаканными голосами хоть сто рублей с пенсии для “Алешеньки и Розочки”, и даже один помощник депутата Государственной думы — все хотели пристроить Акмаля.
     Я даже расстроилась: узбек был всего один. Не разорвать же его на части?

Ромео с татарской Розой

     Хотя вон их сколько — приезжих из стран СНГ. По оценкам экспертов, чуть ли не миллион двести тысяч. На свалках и рынках, в “обезьянниках”, в переполненных нелегальных ночлежках… И у каждого своя красивая история. Просто ее никто не знает.
     Но Акмаль казался совершенно особенным. С собой в Россию в левом кармане куртки влюбленный узбек привез оксфордский учебник английского. “Мы с Розой всегда объяснялись друг с другом на английском, читали сонеты Шекспира, чтобы ее отец не понял”, — пояснил он.
     В другом кармане куртки у Акмаля хранились письма от любимой девушки. “Мой единственный, отец опять посадил меня под домашний арест. Не знаю, как бы я жила и чем дышала, если бы не осознание того, что ты есть на этом свете. Просто думай обо мне — больше мне ничего не нужно”, — просила Роза.
     В эту девочку Акмаль был влюблен с детских лет. Он таскал за Розой школьный портфель и на каждом свидании дарил цветок, носивший ее имя. Строгие татарские родители выступили категорически против их брака. Обвенчаться тайно влюбленные не смогли. После неудачной попытки побега отец увез Розу из Узбекистана в Россию, под Казань. Единственный способ заставить его принять неугодного жениха — заплатить большой калым, уверен Акмаль. Но Узбекистан — страна бедная, собрать нужную сумму в несколько тысяч долларов там, где месячная зарплата составляет всего 50 баксов, невозможно.
     У парня оставался один выход — уехать на заработки в Москву.

Сон в зимнюю ночь

     “Я здесь, чтобы покорить этот город”, — гордо сказал Акмаль, сойдя с трапа самолета Наманган — Москва в “Домодедово”. И сразу угодил в лапы к наглым таксистам, которые срубили с него две сотни за то, что позволили позвонить по сотовому.
     И потом еще долго бежали следом, гневно крича, что раз он использовал их трубку — то и на их машине должен ехать. Очень дешево, кстати, всего 2000 рублей до метро.
     — На эти деньги у нас в Узбекистане можно прожить месяц, — ошарашенно качал головой парень. Первые минуты в Москве Акмаль считал себя богачом, сорил деньгами направо и налево, гордо покупал блинчики в дорожном кафе. Вскоре его уверенность в собственных финансовых возможностях как-то пропала.
     “Таких, как я, здесь, оказывается, миллионы”, — при выходе в город милиционер окинул влюбленного узбека изучающим платежеспособность взглядом, но, заметив, что рядом идет русская девушка, — разочарованно свернул губы в трубочку.
     А я повезла Акмаля в Переделкино. Первую ночь он должен был провести там, в гостях у классика узбекской литературы, который позвонил в “МК” после публикации.
     — Ну и зачем вы сорвали его с места, увезли с родины, — переделкинский литератор, высокий старик лет семидесяти, в “БМВ” и кожаном плаще, набросился на меня. — Я знаю, вам, журналистам, лишь бы написать . А вы подумали об этом мальчике? Ведь он живой!
     Я молчала. Напрасно было объяснять, что приехать Акмалю в Москву было вовсе не моей идеей. Классик все и про всех знал совершенно точно. На полке дачи стояло четырехтомное собрание его сочинений — весомый аргумент в споре.
     Наверное, мы с Акмалем тоже казались ему героями еще не написанного им романа.
     — Его убьют здесь или изнасилуют другие мигранты. Любой милиционер порвет его регистрацию, даже если она у него и будет, и его сразу депортируют на родину. Я наблюдал со стороны, как человек в форме на улице бил узбека прямо по лицу, наотмашь, огрызками его миграционной карты… Ваш Акмаль еще не знает, что за кошмар его ждет…
     Я молчала. Возразить было нечего. Все верно. Слезам приезжих узбеков Москва не верит. Уставший Акмаль с блаженной улыбкой наблюдал за нашим спором. Глаза его лихорадочно блестели. Он не догадывался, что ему выпал счастливый билет — помощь читателей “МК”, он был уверен, что всех гостей этого огромного города встречают именно так.
     Для него все вокруг было внове — и воздух Переделкина, и старое кладбище, где лежит сам Борис Пастернак, и даже высокие сосны, которых Акмаль никогда прежде не видел. В Ферганской долине такие деревья не растут. “Этот лес принадлежит вам?” — спросил мой герой у узбекского классика, уважительно кивнув на три сосенки у забора.
     И, так и не дождавшись ответа, провалился в глубокий и здоровый сон.

Жениться иль не жениться?

     На следующий день Акмаль отправился на свое новое место работы. Его взяли мыть машины. 200 рублей за смену. Два дня работаешь, два — отдыхаешь. Можно работать и больше, но зимой мокро и холодновато. Общага — пять коек в огромном зале бывшего спортивного комплекса, здесь живут таджики и узбеки, скромно, конечно, но на ужасную ночлежку из криминальной хроники явно не тянет. Даже шторы есть на окнах.
     “Сделаем из вашего узбека человека”, — заверил начальник местной службы безопасности. А сам Акмаль, вместо того чтобы наблюдать, как правильно тереть колеса и пылесосить дворники, уселся в углу с забытой кем-то газетой “Москоу таймс” на английском и зачитался…
     Уже вечером он подвергся нападкам московских телевизионщиков — узбек, говорящий на нескольких европейских и восточных языках, был идеальным объектом для съемок мытарств гастарбайтера, желающего обосноваться в России по-честному.
     Телерепортеры как раз снимали гигантскую очередь в Москве за новыми миграционными картами, об упрощении порядка выдачи которых с января 2007 года гражданам СНГ позаботилось наше правительство.
     Акмалю пообещали оплатить стоимость этой самой миграционки — тысячу рублей. Лишь бы он согласился сыграть в репортаже себя самого. Но узбек отказался.
     Он думал только о Розе.
     С этим надо было что-то делать. Ведь и работа у парня хорошая — другие мигранты о такой только мечтают, и ночевать ему есть где, и даже “Москоу таймс” в наличии. “Хочешь, машину тебе помою? — выбегал Акмаль навстречу из гаража с шлангом наперерез. — Серьезное это дело, мыть тачки, но мне нравится”.
     Он пытался казаться довольным жизнью. Но было видно — страдает.
     Худел, бледнел и мечтал лишь о поездке в Казань. И вот мы сами отправились туда, чтобы “застолбить” Розу за Акмалем. Свататься то есть поехали. “Как только Роза узнает, что я в России, она сама ко мне прискачет!” — уверял Акмаль.
     Татарская деревня километрах в ста от Казани. Дверь в дом открывает мать девушки, здесь нас явно не ждут. “Как же это? Кто вы такие?” — растерянно повторяет женщина. Но вместе с нами свататься пожаловал и глава местной деревенской администрации, которому объяснили ситуацию. “Узбеку на татарке не разрешают жениться? Надо помочь!” — проникся этот милый человек.
     Я ждала, что Роза прыгнет сватам на шею и тут же начнет паковать чемодан в Москву. Но приглашенная в комнату красавица лишь опустила глаза в пол.
     — А с чего Акмаль взял, что я соглашусь выйти за него замуж? — произнесла она неожиданно
     И я вдруг поняла, что она совсем не похожа на наивную и доверчивую девушку из узбекских рассказов Акмаля. И на свою старую фотографию, ту, где она вместе с любимым, — Акмаль постоянно носит ее на брелоке для ключей — она не похожа. Ничего удивительного, два года прошло, Роза повзрослела.
     — Подумаешь, сочиняла ему в юности глупые любовные письма, — задумчиво сказала она. — Теперь у меня есть Ильнусик, и будущей весной у нас свадьба. Моему выбору папа очень рад!
     — Так ведь любимый человек ради тебя всю Москву перевернул. Столько людей ему помогали…
     — Пусть уезжает обратно в Узбекистан, — фыркнула несостоявшаяся невеста. Сватовство провалилось.
     …Если бы я была узбекским классиком и у меня на полке стояли четыре тома собрания сочинений, то в истории влюбленного Акмаля я обязательно сделала бы хеппи-энд. Во-первых, плохой конец — это банально, такого добра хватает и в жизни.
     А во-вторых, чтобы порадовать читателей, беспокоившихся за будущее нашего героя. Но я не писатель. “Поцелуя в диафрагму” не будет.
     Отказ бывшей девушки Акмаль выслушал достойно. Только закусил губу и сжал пальцы в кулак. А через два дня я узнала, что он уволился с мойки и отбыл в неизвестном направлении. “Понимаешь, Катя, я не хочу, чтобы мне помогали, — произнес в телефонную трубку. — Иначе я буду уже не я. И такого меня Роза любить не станет. Я должен самостоятельно пробиться в этой жизни, сам покорю Москву, только тогда я верну ее любовь”, — и узбек повесил трубку.
     …Последний раз я услышала голос Акмаля позавчера утром, из ОВД “Левобережное”, его загребли в милицию прямо на улице — возле Речного вокзала, где он просто гулял. Внешность узбека ментам не понравилась. Продержав в “обезьяннике” полчаса, моего героя все-таки отпустили, тем более что у него с собой была вся его зарплата.
     Но куда он ушел потом, я не знаю…
     Может, к узбекскому классику, который сделает его персонажем нового романа? Или покупать обратные билеты в солнечный Узбекистан?
     Хотя скорее всего просто на улицу, к миллионам своих безвестных соотечественников...
     Удачи тебе, Акмаль!
     
     P.S. Случайно проходя вчера мимо московского дворика, я услышала, как два узкоглазых узбекских дворника в огромных оранжевых жилетах, соскребая лопатами лед, читают вслух по-английски сонеты Шекспира…
     Я невольно вгляделась в их лица. Но ни один из них Акмалем не был.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру