Если полутораметровые крысы и живут в московском метро, то разве что на дальних окраинах. В обычных тоннелях, по которым мы ездим каждый день, нет ничего, кроме бетона, рельсов и шпал. В этом корреспонденты “МК” убедились лично, пройдя вчера ночью пешком под землей от станции “Ботанический сад” к “ВДНХ”. Правда, необычным этот кросс был только для нас. Работники метро в это время занимались плановой заменой рельсов.
Ничего из ряда вон выходящего: составы ходят по путям, а те изнашиваются. Плановые замены идут по ночам. На этот раз предстояло поменять 312 метров т.н. рельсовой нитки — одного из рельсов на путях. Их срок службы варьируется в зависимости от пассажиропотока и других факторов. “Наш” рельс прослужил четыре с половиной года.
Обо всем этом в преддверии битвы за безопасность движения нам рассказывал Сергей Голяткин, название должности которого заслуживает отдельного предложения. Начальник дистанции капитального ремонта службы пути Московского метрополитена.
— В год мы меняем 82 км путей, — говорил он. — Каждый путь — два рельса. Получается 164 км рельсов.
Подсчеты прервал приход спецбригады рабочих — одной их четырех в столичной подземке. Работяги, видимо, тоже знали о приезде журналистов, поскольку в вестибюль “Ботанического сада” вошли походкой хороших голливудских парней, направляющихся спасать мир по заранее написанному сценарию. Хотя, судя по состоянию спецовок, мир они уже спасли не раз.
Времени было два часа ночи, и метро уже зажило той перевернутой жизнью, когда люди на платформах курят (что, в принципе, не разрешено), а по путям ездят не электропоезда, а мотовозы с бензиновыми 8-цилиндровыми двигателями. Такими же, как у 130-го “ЗИЛа”. От надежных советских машин в метро не отказываются.
Рабочие отбыли в недра на одном из мотовозов. Мы пошли за ними пешком.
— Два раза в месяц пути обследуют вагоны дефектоскопии с точной техникой, раз в неделю — более мобильная тележка-дефектоскоп, — говорил на ходу г-н Голяткин. — А еще ежедневно метрополитеновцы осматривают пути визуально. При обнаружении дефекта замена куска рельса проводится авральными методами, иногда (правда, редко) приходится на время останавливать движение поездов.
— А замена рельсов чем-нибудь отличается от работ на обычной железной дороге?
— В принципе нет. У нас только нет возможности использовать тяжелую технику. В основном работаем вручную. Сами увидите.
Прежде чем увидеть фронт работ, мы услышали его звуки. Вполне фронтовые — грохот и лязг, в тоннеле только усиливаются. Мы подходили ближе — и становились слышны голоса. Рабочие ритмично кричали странное: “Ра-сы!” Примерно так футбольные фаны приветствуют команду соперников.
Но, как выяснилось, бригада скандировала трудовое “раз-два”. Под этот ритм кусок старого рельса цеплялся специальными ломами и откидывался в сторону. Оставшаяся на месте часть извивалась из стороны в сторону, как икающий удав. А новые рельсы были уже давно подвезены. И с тем же “раз-два”, фактически вручную рабочие установили их на место. Делали они все красиво — любо-дорого посмотреть. Собственно, иного от самого красивого в мире метро мы и не ожидали.
Так что спите по ночам спокойно, москвичи. Утром вы поедете на работу по проверенным рельсам.
