ВЬЕТНАМ:
ВРАГОВ ТРАВИЛИ МОСКИТАМИ
Петр СЕРДЮК, руководитель Харьковской организации ветеранов войны во Вьетнаме:— Наши войска стояли на охране Ханоя и портового города Хайфон. Мы обучали вьетнамцев обращаться с ракетами и системами ПВО. Американцы ведь нещадно бомбили — нападали по 40 самолетов зараз, бомбы падали лунка в лунку, но мы сидели в укрытиях, так что с нашей стороны потерь не было...
Петр Михайлович был командирован во Вьетнам в 1966 году в составе зенитно-ракетных войск. Та жестокая война американцев с небольшим государством нищих и плохо вооруженных людей была, по сути, войной с СССР. “Старший брат” помогал младшему не только оружием, но и хорошо обученными солдатами.
— Самым сложным было привыкнуть к влажному климату. Наших солдат одолела потница — кожу разъедало до крови. Даже частый душ не помогал.
Жили солдаты в бунгало — щитовых домиках с дырками вместо окон. На ночь кровать со всех сторон завешивали марлей, но и это от насекомых не спасало. Каждую ночь на простыне обнаруживали то раздавленную пиявку, то какого-то паука. Однажды наш солдат пошел в душ и с криками выскочил обратно — на полу сидела огромная ящерица, варан. К змеям и обезьянам, ворующим личные вещи солдат, наши военные привыкли быстро, но вот с местной кухней свыкнуться не смогли.
По большим праздникам вьетнамцы готовили мясо змеи и собаки. Это для них деликатес. Мы, как могли, от угощения уворачивались. Правда, иногда они подсовывали нам собачатину, не объясняя, из чего приготовлено блюдо. Питались советские солдаты не привычной картошкой и мясом, а бататами и рисом. Мы тогда этого риса на всю жизнь наелись.
Боролись безоружные вьетнамцы против американцев зачастую необычными методами, например, расставляли повсюду ловушки — рыли ямы, вставляли поперек ямы вращающиеся бревна, утыканные острыми гвоздями. Если человек проваливался в ловушку, его перемалывало, как в мясорубке. К тому же во влажном климате раны не заживали.
Еще одно экзотическое “оружие” — местные летучие насекомые. У нас ходили байки о том, что они почему-то нападали на американских солдат, но не кусали самих вьетнамцев. Говорили, что эта живность очень чувствительна к запахам: вычисляет своих врагов, которые разоряют их гнезда, при помощи острого обоняния и потом это знание на генном уровне передают потомкам. Вьетнамцам нужно было лишь подбросить в гнездо какую-то вещь американского солдата, чтобы следующие поколения летучей нечисти атаковали только их...
АНГОЛА:
ПАРАД С ДИАРЕЕЙ
Алексей ФОМИН, участник военного конфликта в Анголе:— Я служил на флоте в 1986—1987 годах. В это время на территории Анголы вспыхивала и затухала гражданская война группировки “Унита” с местным правительством. Наш большой противолодочный корабль (банно-прачечный комбинат, как мы его называли) охранял нашу колонию и в случае заварушки должен был быстро вывезти из страны советских граждан.
Каждый день мы несли вахту против боевых пловцов. Чтобы никто не подплыл к нашему кораблю и не заминировал его, мы глушили “невидимого врага” гранатами. Бросали их в воду каждые 5 минут днем и каждые 2 минуты ночью. По палубе ходил мичман с подносом гранат и кричал: “Гранаты, гранаты! Кому гранаты?!”
Как-то к нам приехал хор имени Пятницкого, на советские военные базы за границу часто приезжали музыканты и артисты. Когда певцы услышали взрывы, поначалу вздрагивали и прекращали петь, потом попросили: можно на время прекратить эти “бомбежки”? Но им отказали, пришлось выступать под грохот взрывов.
Однажды у нас был товарищеский матч по футболу с ангольскими военными. Так нечистые на руку ангольцы по всему полю насыпали какой-то дряни, и у нас начался конъюнктивит. На следующий день мы выходили в море, так учения чуть не сорвались — никто ничего не видел.
Но больше всего мне запомнился день, когда весь наш экипаж настигло жуткое пищевое отравление.
Каждый день нам привозили провиант с Канарских островов — красивые апельсины, фрукты, картошку, которая не пачкала руки. Все это сначала промывали в воде с хлоркой — чтобы убить всю заразу, ну и на тот случай, если кто-нибудь задумал нас отравить. Но однажды фрукты помыть забыли. Это было накануне 23 февраля, мы готовились к приезду посла. Я стоял дневальным в кубрике, вдруг вижу — мимо меня пробегает один сослуживец, за ним второй. Тут, чувствую, у меня к горлу подступает тошнота и в животе начинается буря, причем такая, что если сейчас в гальюн не добегу, прямо на месте освобожу желудок и кишечник. Бегу в уборную и вижу — все места заняты: кого тошнит, у кого диарея, но чаще всего и то и другое сразу. И тут вижу свободное “очко”, к которому с другой стороны бежит другой боец. Короче, я его опередил, но на всех унитазов не хватило, так что экипаж стал справлять нужду даже в шпигаты — отверстия в палубе для слива воды. Когда и они закончились, стали “делать дела” прямо в море. К вечеру корабль был полностью загажен, а мыть его некому — все мучаются животами.
На следующий день на судно поздравлять советских моряков приехали сотрудники посольства, музыканты, дети. Замполит решил не отказываться от торжественной части. На палубу вышли моряки во главе со знаменосцем. У многих все еще болели животы, но мы держались из последних сил. Только знаменосцу не повезло — он наделал прямо в сапоги во время парада. К счастью, начальство ничего не заметило. Но мы тот праздник запомнили надолго.
ЕГИПЕТ:
СПАСАЙТЕСЬ ОТ СКОЛОПЕНДРЫ!
Игорь ТЕТЕРИН (войска ПВО, служил на юге Египта):— Сегодня Египет для туристов — место приятного отдыха: чудесное море, теплый климат, бескрайние пляжи. Но в 1967 году во времена вооруженного конфликта с Израилем СССР направил свои войска в Египет — и нашим солдатам пришлось несладко...
Однажды спим в палатке. Ночью, чувствую, что-то укололо в ногу. Посмотрел, а это сколопендра. Два дня я лежал с температурой 40 градусов. Укус потом заживал еще очень долго — из-за жары и неудобной формы.
После этого случая многие стали ночевать прямо в машинах. Кроме того, автомобили быстро остывали — и холодный металл приятно охлаждал тела... до трех ночи. В это время народ замерзал окончательно, и все перебирались в казармы — дощатые сооружения с минимумом удобств.
Нашими орудиями были пушки-“шилки”. Когда они стреляли в автоматическом режиме, отдельных выстрелов не было слышно, только оглушительный рев стоял и столб огня вверх рассыпался на высоте двух километров. Такой вот боевой салют.
Как-то ночью наш патруль услышал на барханах вокруг части, за стоянкой машин, какие-то звуки: смех, разговоры, хихиканье. Такое ощущение, что там собралась веселая компания. Но в темноте невозможно было что-то рассмотреть. Эти звуки мешали уснуть, и мы решили выяснить, что же там происходит.
Оказалось — шакалы. По ночам они бродили вокруг, их привлекал запах отбросов с кухни. Мы терпели их хихиканье три ночи, кидали гранаты за барханы, стреляли из автоматов Калашникова по вершинам сопок. Ничего не помогало.
В одну из ночей озверевшие с недосыпу танкисты завели одну из машин. Выставили на полуавтомат в прицел ночного видения, выделили шайку псов и пальнули осколочно-фугасными зарядами. Стало светло, как днем. На десять секунд все вокруг будто замерло. А потом танкисты завалились спать, будто младенцы, со счастливыми улыбками на лицах.
Наутро пошли посмотреть, по чему стреляли.
Тут и там виднелись бурые пятна — это было все, что осталось от шакалов. Командир наш страшно ругался — за то, что два бархана, которые прикрывали наш лагерь, были полностью срыты — песок разметало метров на триста!
