Притормозив у своеобразной витрины, слышим с огорода:
“Второй сорт уступлю за 8 рублей, прошивные — за 15. Сколь брать будешь? Тыщу, две?..” — “Больше семи штук не увезу”. В ответ — насмешливый взгляд: мол, и стоило от дел отвлекать?
Размах деревенских понятен. Издавна пять сел воронежской глубинки снабжали вениками всю Россию: от Калининграда до Владивостока. И ныне каждая семья в Лискинском районе засевает сорго не меньше гектара. Летом — все от мала до велика пропалывают чудо-траву, осенью — режут, сушат, лущат, а долгими зимними днями — вяжут веники: бытовые и промышленные, “детские” и “автомобильные”, “обереги” и “одежники”. У самых проворных выходит по пять тысяч штук за сезон.
В “венечной” столице России побывал репортер “МК”.
Это летом Лискинский район — зеленый океан. Трехметровая трава сорго вымахивает на три метра, поглощает дома, сады, огороды. Ныне в районе — голо и слякотно.
У добротного дома грузится “Бычок” из Курска. Оптовик, запихивая в фургон связки с вениками, ворчит:
— Ведьмино помело! Три прута в метелке…
Хозяин лишь усмехается. Он вяжет веники без малого сорок лет и знает: промышленные метелки второго сорта иначе выглядеть не могут. Качество — как раз на восемь рублей.
Кому нужны худосочные метлы? Хозяйственникам всевозможных фабрик и заводов. У завхозов свой резон: тощие веники не растащат по домам.
Забив машину под завязку, заезжий купец упаковывает в кабину три короба густых прошивных веников. Эти метелки из категории “бытовых”, высшего сорта, поэтому и стоят в три раза дороже.
Когда “ЗИЛок”, обдав нас выхлопными газами, выруливает на трассу, мастер Николай, пересчитав купюры, замечает: “Все копейка!”
“Копейка”, между прочим, не мелкая: в заначку пошло почти девять тысяч рублей. Товар хозяин сдает оптовикам регулярно, а сырья на чердаке еще — пруд пруди. Только вяжи.
Жена, сын с невесткой и стараются.
Плановая вязка
— Если вяжем высший сорт, набираем в руку пучок из 7—8 стебельков, если “люкс” — добавляем еще столько же былок, — делится секретами мастерства хозяйка Наталья.С потолка свисает тонкий шпагат, к концу которого привязано металлическое кольцо. “Ударная сила!” — кивает мастер на нехитрое приспособление. Cобранный пучок мастер обвязывает шпагатом. Могучая нога мастера юркает в кольцо-“стремя”, хозяйка вытягивается всем телом… Шпагат от “ножной тяги” натягивается как струна. Стебельки с хрустом утягиваются в пучок, именуемый “пальчиками”. “Лозу!” — кричит Наталья. Я запускаю пятерню в ведро в водой. Размокшей веткой, как ниткой, хозяйка плотно обвязывает “пальчики”. Снимает ногу с механизма, и шпагат развязывается. Треть веника готова!
За минуту хозяйка еще дважды встает в “стремя”, три “пальчика” собирает в одно целое — я вижу только спину, как у борца сумо. Основание метелки перетянуто. “Первая вязка готова”, — объясняет мастер. Веник распускается веером. Жонглируя лозой, Наталья в считанные минуты перевязывает ручку еще в трех местах. Классический воронежский веник “в три пальчика” готов. И кто сказал, что мастерить метелки — это чисто мужская работа?
Наталья объясняет: “Профессионал вяжет веник за пять минут, за час может смастерить 10 штук, за день, не отвлекаясь, — 150 метелок”. В воронежских селах вяжут веники целыми семьями. За неделю, случается, набивают готовыми изделиями вместительный сарай.
У каждого мастера — свой почерк. Один обвязывает веники лозой. Но она со временем лопается и рассыхается. Другому кажется сподручней крепить стебли проволокой. Но и у нее свои недостатки: режет, проминает прутья, ржавеет, можно пораниться. Последний писк в “венечной” моде — прошивать рабочую часть метелки цветным полипропиленовым шпагатом. Веники становятся очень нарядными.
— Да, метла выглядит элегантно, — соглашается Николай. — Но ее, например, никогда не купят нефтеперерабатывающие заводы. Если подметать пол вениками, скрепленными синтетическим материалом, может накопиться статическое электричество и проскочить искра.
— Управление делами президента уже много лет закупает воронежские веники. Метелки для Кремля вяжете как–то по–особому?
— Спецзаказы выполняем регулярно. Уже в конце лета приезжает заготовитель, расспрашивает об урожае, смотрит поля, образцы веников, а заказывает неизменно партию сорта “люкс”. Вяжем веники на совесть, отбираем для них длинные, зрелые кисти сорго, смотрим, чтобы цвет был янтарным. Если веники первого сорта весят 150—200 граммов, “люксовские” тянут на полкилограмма. Мы их между собой называем мордастыми.
Между тем к дому подкатывает еще один оптовик. Николай по бросовым ценам отдавать “высший сорт” не желает. На дворе весна, не за горами сезонное повышение цен. К лету заготовители за самый неказистый веник будут давать не меньше 12 рублей.
— А храниться метелка может и год, и два, она боится только воды, огня и мышей, — довершает разговор хозяин. — Чтобы не проточили грызуны, храним веники в вертикальном положении, лопатками вверх.
Пыльная работа
А мы катим дальше. На горизонте — Давыдовка. Сколько хватает взгляда — поля, поля… Площади, засеваемые под “венечную” культуру, сравнимы с плантациями. Сытно и вольготно чудо–траве на воронежских черноземах. В почве — ценнейший мергель, мел, кварцевые пески. Близко залегает водоносный слой с минеральной водой, богатой радоном.В селе мы слышим, как деревенские называют сорго турчиной. Старожил Дмитрий Степанов объясняет: “Еще до революции кто–то привез в деревню на пробу горсть турецкого проса. Посадили — оно и пошло в рост. Старики говорили: “Венечному” промыслу обязаны восточным походам казаков”.
Вопрос, чем кормить животину, исчез сам собой.
Будучи уверенными, что в огороде хозяина бегают индюки, при ближайшем рассмотрении мы с удивлением признаем в них огромных кур–несушек. А чему, собственно, удивляться? Курицы всю зиму жируют на зернах сорго, которые по питательности можно приравнять к хлебным злакам.
Впрочем, в селах Лискинского района упитанные не только куры.
— Сорго вымахает с дядю Степу, верхушку срежем на веники, с остального ствола обдерем листья — готов корм и для коз, и для буренок!
В послевоенном 46–м году заморская трава спасла село от голода. Лето выдалось засушливое, на полях “сгорели” посевы ржи, пшеницы и кукурузы, а сорго дало обильный урожай. Из его зерен и пекли хлеб. Позже научились гнать из семян спирт и варить пиво.
А вот технология производства веника с дедовских времен практически не изменилась.
— Лет двадцать назад на Ставрополье изготовили станок для прошивки веника. Но он так и остался опытным образцом и в серию не пошел, — рассказывает Дмитрий Степанов. — Ныне в Добрино есть чудак, который собрал сеялку на основе мотоколяски для инвалидов. На этом вся механизация и закончилась.
— Сажаем сорго по старинке — “под тяпку”, — рассказывает житель Кулешовки Валерий Грачев. — Морозом побьет ростки — заново пересеваем все поле. Три раза за лето пропалываем посевы. Осенью созревшие стебли косим, перебираем, тщательно просушиваем, иначе веник сопреет, покроется плесенью. Самое сложное — очистить кисти от семян. Это самая трудоемкая и грязная операция.
Единицы кулибиных держат дома электромолотилку — огромное колесо с металлическими шипами. Большинство из кустарей пользуются примитивным способом: пучки травы прижимают дужкой ведра и несколько раз протаскивают через железяку. Зерна осыпаются. Другие — водят охапку стеблей через доски, утыканные гвоздями, а еще пропускают через велосипедные колеса.
— Килограммами пыль глотаем, отсюда вечная чесотка и аллергия, — подводит итог Валерий.
Муравьиная тропа
“Здоровья много на полях оставляем, но ведь и кубышку набиваем!” — говорит мне в тряском прицепе трактора пенсионерка Анна Федоровна. Уцепившись в тюки с вениками, с жительницей села Воскресенское мы едем на трассу продавать товар.На обочину дороги выставляем деревянную стойку с образцами метелок. Промышленными — “сдаточными” — вениками здесь и не пахнет. Весь товар наивысшего качества: метлы на деревянном черенке, “автомобильные” веники, крохотные “обереги” и “одежники”. Материал в каждой из метелок заложен со значительным запасом. Но и цена круглая — от 50 до 80 рублей.
— С душой связаны, для доброго дома! — приговаривает пенсионерка, выволакивая мешок с зернами сорго. Нырнув в него с головой, она выставляет на обочину ведро с семенами. Сверху плюхается фанерка: “12 руб.”
Притормаживает иномарка. Заметив московские номера, напарница округляет цену на метелки до 100 рублей. Водитель берет три веника, не торгуясь. Следом подкатывает “КамАЗ”. Чернявый парень ссыпает в клетчатую челночную сумку три ведра семян. Товарка объясняет мне: “Для голубей”.
Мимо свистят фуры и легковушки. “На “муравьиной тропе” стоим, — потирает руки пенсионерка. — Машины идут на Ростов, Тамбов, Курск, Москву”.
— А с красной кистью веника нет? — высовывается дама из притормозившей “Газели”.
Пенсионерка сетует: “Знаю, что красное сорго нарядней. Не раз привозили нужные семена, а кругом ведь соседские поля, переопылят друг друга — осенью вымахают не красные, а желтые метелки”.
За час у нас уходит связка из 25 веников. Распотрошив второй тюк, Анна Федоровна вспоминает былые “хлебные” времена:
— При социализме заготконторы за веник давали 50 копеек. А мы катили в Лиски — благо крупный железнодорожный узел рядом. Выкупали в поезде купе, забивали вениками все пространство до потолка, спали, как на стогу сена. Ехали в Сибирь, на Дальний Восток. Веников везли по 1000 штук, сдавали на месте по 3 руб. 50 коп., а где и по 5 рублей. С поездки по 3 тысячи имели. У каждого из деревенских была припрятана в загашнике круглая заначка. “На вениках” строили дома…
— А было дело, застрял на железнодорожных путях эшелон, груженный “Жигулями”, — продолжает пенсионерка, просветлев лицом. — Машины шли на экспорт в Польшу и Югославию, но в последний момент специалисты обнаружили в одном из агрегатов небольшой брак. Партию автомобилей за рубеж не пустили. Сверху поступил негласный приказ: “В срочном порядке реализовать на месте”. Наши, лискинские, размели несколько сот автомобилей за три дня. Вот как жили!
С развалом Союза пошатнулся и “венечный” бизнес. Пробовали мастера-кустари багажом веники отправлять. Сами ехали следом. Но куда там! Цены на метелки упали. А товар объемный, много не увезешь. Все доходы съедали транспортные расходы и дорогое жилье.
Теперь деревенские все чаще сдают товар оптовикам. Платить за тентовый “КамАЗ” по 4 тыс. в день — желающих не находится.
— Больше гектара не сажаем! — твердит напарница. — Мороки много, а отдача уже не та. С сотки получается от 30 до 40 хороших веников, с гектара — можно свыше 4 тыс. навязать. Оптовикам сдаем в среднем по 15 за штуку. И всего–то за год — 60 тыс. руб. чистого дохода. Нынче деревенские занимаются все больше зеленым луком, редиской, ранней капустой. А сорго сеют, чтобы зимой без дела не сидеть.
Одно радует кустарей: веник — как мыло, материал расходный, истрепался — купят новый. Но в то же время сетуют, что Россия не Япония, где существует традиция под Новый год выбрасывать старый веник и покупать новый. “Если бы обряд перекочевал к нам в страну, мы бы озолотились”, — твердят мастера. Между тем ежегодно из Лискинского района разъезжается по стране 2,5 миллиона фирменных веников. Обратите внимание: наверняка и у вас дома стоят воронежские “три пальчика”.
