В “МК” он пообщался с читателями посредством прямой линии.
Сколько стоит шедевр
— Никита Михалков снимает “Утомленные солнцем-2”. Когда он свои предыдущие картины снимал, в частности “Сибирского цирюльника”, ему платили бешеные деньги из бюджета. А сейчас государство ему помогает?— Вы знаете, у нас сегодня поддержка кинопроизводства происходит на конкурсной основе. И естественно, что крупный мастер, такой как Никита Сергеевич Михалков (я, может быть, назвал бы его одним из самых значительных режиссеров современного российского кинематографа), достоин государственной поддержки. Все решает экспертная комиссия. Но бешеных денег нет. Он в качестве государственной поддержки получает такие же суммы, как и его коллеги. Мы даем на одну серию фильма, как правило, 29 миллионов рублей.
— Понятно. А если у него фильм получится неудачным, на финансирование его следующего фильма это повлияет?
— Безусловно.
— То есть режиссеру, снявшему плохой фильм, государство в следующий раз может и не помогать?
— Да, это определяют эксперты. У нас 52 эксперта читают сценарии и обсуждают их. 52! И заподозрить нас в субъективности довольно сложно.
— Михаил Ефимович, когда наши фильмы смогут достойно конкурировать с западными? И когда уже наши фильмы будут получать “Оскаров”?
— Моя мечта, чтобы американские киноакадемики стремились получить что-нибудь от академии “Золотой Орел” или “Ника”? Вот тогда будет самое интересное. Если же серьезно, я только про цифры скажу: в 2000 году мы производили 18 игровых фильмов, порядка 100 единиц неигрового кино и меньше 10 анимационных. В прошлом году при господдержке вышел 101 фильм игровой, 450 единиц неигрового кино и 75 единиц анимации, при этом 10 полнометражных мультипликационных фильмов, чего не было прежде. В 2007 году мы выйдем на уровень производства, аналогичного СССР.
Теперь о качестве. Это сложный вопрос. Я вам должен сказать: сегодня если говорить о сборах в наших кинотеатрах, то российские кинофильмы лидируют по продаже билетов. И кроме того, рост доли российского кино в кинотеатрах нового поколения очень значительный.
Что касается “Оскаров”, это всегда очень сложный вопрос. Я думаю, для нас важнее Каннский фестиваль, Венецианский фестиваль…
О меньшинствах и большинствах
— Добрый день. Меня зовут Елена, и вопрос такой: как вы относитесь к гей-параду?— Вы знаете, я отношусь к этому как к дождю, снегу, солнцу — ну, был и был. Знаете, в такого рода вещах надо учитывать два обстоятельства. Первое — традиционные представления о нравственности, и к этому следует относиться с уважением и с пониманием. Одновременно демократическое общество — это общество, где уважают права любых меньшинств. Этнических, политических, сексуальных. Но я еще раз хочу сказать, что есть все-таки традиционные представления в России о нравственных публичных проявлениях, и к ним надо тоже относиться с уважением. То есть как “большинства” должны относиться с пониманием и уважением к меньшинствам, так и меньшинства должны относиться с уважением и пониманием к тому, каких правил и принципов придерживается большинство. Я человек лысый, если бы запретили парад лысых — я бы, наверное, переживал тоже. Но это нормально, что ж сделаешь.
— Почему директором Театра наций сделали именно Евгения Миронова? Вот, например, этот театр просил Петр Фоменко…
— Петр Наумович Фоменко, выдающийся режиссер и создатель уникальной студии, достоин того, чтобы ему выделили театр — и не один, и не два. Но, во-первых, у театра есть, как вы знаете, небольшой зал на Кутузовском проспекте. А рядом строится новое здание по проекту, который Петр Наумович сам определил.
Миронов — директор, которого мы назначили. Просто для того, чтобы это место стало местом нормальной творческой жизни. Если Евгений Миронов окажется несостоятельным директором, мы будем принимать какое-то другое решение.
— Михаил Ефимович, а вот некоторые СМИ намекают на то, что у Миронова есть связи в Администрации Президента. Не поэтому ли ему отдали Театр наций?
— Я бы так сказал: у нас у всех есть связи в Администрации Президента. Мы выбираем президента, значит, у нас и связи есть с администрацией. Но если серьезно, в конечном счете это не играло никакой роли. Я вам скажу честно: мне мои сотрудники, размышляя над тем, как может развиваться Театр наций, предложили кандидатуру Миронова. Нам ее не навязывали.
Подвальные проблемы
— Скажите, нужны ли Москве и вообще России такие акции, как биеннале?— Даже в советское время, при очень жестком идеологическом диктате и контроле партийные власти понимали, что можно провести выставку неформальной, неконформистской живописи. Где-нибудь в подвале на Грузинской. Здесь важно соблюсти баланс. У России есть свои представления о культуре, но тем не менее радикальному искусству должно быть место. И еще одно обстоятельство: не надо забывать, что именно Россия — родина великого авангардного искусства XX века, революционного искусства. И оно сегодня — великое достояние мировой культуры. Не считаться с этим — неправильно. И я думаю, что биеннале как такой элемент культуры может существовать.
— Скажите, как будет отмечаться 150-летие со дня рождения Чехова?
— Это будет только в 2010 году. Но подготовка уже началась. Вообще, несколько дат, существенных для русской словесности, — 200 лет со дня рождения Гоголя в 2009 году и 150 лет со дня рождения Чехова в 2010-м. Мы хотим, во-первых, снять, может быть, один-два игровых фильма по чеховским пьесам и прозе. Мы планируем провести фестиваль спектаклей, посвященных чеховскому юбилею.
— А будет проводиться реставрация памятных мест?
— Обязательно. У нас есть проблема с парком Гоголя, очень серьезная, и с памятной квартирой Гоголя. Об этом много писали. Надо найти разумные подходы. Могила и памятник Чехова — тоже не в лучшем состоянии.
Вопросы о спасении нации
— Добрый день. Как сейчас проходит проверка российских музеев?— Сейчас проверяются крупнейшие музеи: Эрмитаж, Государственный исторический. И провинциальные музеи. Надеюсь, что за два года, которые нам отведены, мы успеем все сделать.
— Здравствуйте, это Марина Юрьевна Никольская из Центрального библиотечного фонда. Скажите, должны ли мы развивать библиотеки на селе и в малых городах?
— Марина Юрьевна, я считаю, что это вопрос спасения нации. Одна из колоссальных проблем в том, что на селе и в малых городах, к сожалению, люди живут еще как бы в Советском Союзе. Фонды плохо пополняются. К сожалению, при сегодняшних межбюджетных отношениях это практически невозможно.
После Госсовета, который проходил 26 декабря прошлого года, и после рекомендации и поручения президента, я надеюсь, внимание к сельской культуре будет изменено. Мы обсуждали этот вопрос с Алексеем Гордеевым, министром сельского хозяйства. Надеюсь, мы сумеем переломить ситуацию, потому что пополнение фондов, обновление фондов (по нормам вообще до 20% в год должно обновляться) происходит катастрофически плохо. А ваша-то точка зрения какая?
— Мы являемся едва ли не единственной государственной структурой, которая как-то это поддерживала. Вот мы существуем 34 года, а теперь нас расформировывают.
— Это как? Марина Юрьевна, запишите мой телефон. Вы позвоните мне, и я с вами встречусь.
Культурный пиарчик
— Добрый день. Я люблю смотреть передачу “Культурная революция”. Как возникла эта передача? Это была лично ваша идея?— У меня была идея просто передачи, ток-шоу. А название придумал Андрей Козлов, он продюсер и режиссер этой программы. В советское время была шутка в “Литературной газете”: у прозаика спросили, какие у него творческие планы. Он ответил: написать повесть рублей на 300—400. Естественно, я думал не только о том, чтобы денег заработать. Ситуация очень простая: в 2000 году я пришел в Министерство культуры, у которого бюджет был 3 млрд. рублей. Чтобы вы понимали, у Роскультуры сегодня бюджет 42 миллиарда. Мне нужно было, чтобы меня в лицо узнавали секретарши больших начальников.
— В принципе это хороший способ, да.
— Это покойный Владислав Старков, главный редактор одной газеты, сказал: министерство, куда ты идешь, безнадежное. Ничего тебе там не будет, после телевидения это ужас. У тебя нет выхода, ты должен сделать хотя бы себя известным. И я пытался сделать себя известным, чтобы потом пробивать бюджеты. И когда мне стали улыбаться в Минфине секретарши, я понял, что не зря придумал эту программу.
— Передача интересная. А темы иногда достаточно неожиданные. Звучат жестковато: например, “Русский язык никому не нужен”. Почему же не нужен?
— Когда ты делаешь передачи о том, что русский язык нужен всем, ее никто не хочет смотреть. Поэтому тема, с моей точки зрения, должна звучать жестко. Чтобы даже у таких, как вы, интеллигентных образованных людей, они вызывали раздражение и вы включали телевизор.
— Но это ход не очень честный, да? На желтую прессу похоже.
— Ну, что сделаешь — надо же конкурировать. Спасибо вам за вопрос.
— Спасибо, до свидания.
