1946 год. Маршал Жуков в опале, Сталин отсылает его в Одессу наводить порядок. В городе орудуют воры, убийцы, вымогатели всех мастей. Да еще дерзкая банда “Степные волки” грабит военные склады. Во главе негодяев неуловимый немецкий шпион Академик, которого никто не знает в лицо.
Все это — новый сериал “Ликвидация” Сергея Урсуляка, в котором снялись самые популярные актеры нашего кино: Владимир Машков, Сергей Маковецкий, Светлана Крючкова. Весь фильм снимали в Одессе, но сразу по возвращении в Москву режиссер раскрыл “МК” некоторые секреты своего нового масштабного проекта.
Режиссер “Русского регтайма”, “Сочинения ко Дню победы” и “Долгого прощания” на сей раз обратится к экшену.
У него было много разных предложений снимать классику. Но повторяться не хотелось. Однажды Урсуляк обнаружил сценарий “Ликвидации” — детективную историю с юмором, погонями и перестрелками. Это ему очень понравилось, тем более когда-то он собирался снимать “Одесские рассказы” Бабеля. Поскольку в сериале в главных ролях заняты в основном московские и питерские актеры, Урсуляк пригласил для них педагогов по речи.
По мнению режиссера, одесский говор бывает разный и не всегда так обаятелен, как может показаться. Для этого преподаватели придумали специальный вариант, похожий на одесский и чтобы не резал ухо.
— Сергей, говорят, сценарий основан на реальных событиях…
— Правда — только приезд Жукова в Одессу, когда его Сталин назначил военным командующим города. Все остальное — вымысел, основанный на рассказах очевидцев, которых никто не видел. В Одессе же все становится либо анекдотом, либо легендой. Но операция “Маскарад” по искоренению преступности действительно проводилась, хотя в архивах о ней ничего нет.
— Маршал Жуков у вас Владимир Меньшов. Почему именно он?
— На самом деле маршал Жуков — это, конечно же, Михаил Ульянов. Он очень на него похож. Меньшов, кстати, тоже: тяжелая челюсть, мужская природа. А главное, чтобы в актере было внутреннее право играть Жукова. У Меньшова оно есть — это его масштаб личности. К точному портретному сходству не стремились, это же не биографический фильм.
— В “Долгом прощании” вы открыли для кино Полину Агурееву. А в “Ликвидации”?
— Не знаю. Скорее открывал для себя. Например, здесь Володя Машков сыграл одну из лучших ролей в кино. Я знал, что он хороший артист, но его масштабность оценил только в процессе работы. На роль Гоцмана я его даже и не планировал. Потому что в сценарии был прописан человек с совершенно другим типажом. Идея продюсеров снимать Машкова поначалу энтузиазма не вызвала. Продюсеры, конечно, часто предлагают актеров. Но я как-то счастливо избегал таких вот советов, как говорится, прожил большую часть жизни в “девичестве”. Но, пообщавшись с ним, понял, что продюсеры не всегда советуют глупости, да и рабом сценария тоже не нужно быть. Вот сейчас с ужасом думаю, как из-за своих амбиций мог упустить Машкова в этой роли.
— Сложно ли было Одессу декорировать в послевоенные времена?
— Главные трудности — в технической организации. Машины 46-го года с трудом заводятся, да еще если снимать на них гонки — легче умереть. Они могут начать резвый бег на репетиции, а по команде “мотор!” неожиданно заглохнуть. Или, например, долгие подготовки “посадок”, когда следы от пуль должны взорваться одновременно с выстрелом — их нужно синхронизировать… Вся эта техническая хрень занимает много времени. Но это и есть кино. Может быть, впервые за всю жизнь я иногда получал удовольствие от съемочного процесса. Наверное, даже в таком пожилом возрасте вроде моего еще приятно поиграть в войнушку.
— Не боитесь, что “Ликвидацию” будут сравнивать с картиной Алексея Пиманова “Три дня в Одессе”?
— Интересно, а Пиманов боится? (Смеется.) Я не верю в случайное возникновение параллельных сюжетов. Но я никого ни в чем не обвиняю и ни на что не намекаю. Если то, что мы собираемся рассказывать, будет интересно, то почему бы нет? У Пиманова своя история, у нас — своя. А у зрителя всегда есть возможность включить или выключить телевизор.
— У вас начинал сниматься Андрей Краско…
— У него было два съемочных дня. Его заменил Сергей Маковецкий. Мы учились в Щукинском училище, потом он снимался почти во всех моих картинах. Маковецкий — артист редкого обаяния, потрясающей органики, плюс ко всему очень замечательный товарищ. Сережа понимал всю трагичность ситуации и пришел мне на помощь. За что я ему очень благодарен.
— Значит, похожего на Краско актера вы не искали?
— Нет. Просто я понял, что Сережка может это сыграть. Да и не было такого, чтобы я названивал многим друзьям, вдруг кто откликнется. Позвонил только ему. Сцены, в которых уже успел отсняться Краско, войдут в качестве бонуса на дисках. Андрюша остался в картине, в одном кусочке. Его лица не видно, но мне было важно сохранить Краско. Зритель, конечно, об этом не догадается, но те, кто знает, поймут. А все остальное сделал Сережа. Фамилии Краско в титрах нет. Не хочется привлекать внимание к трагической истории, о которой говорилось много ерунды. Актеры умирают не от работы, а от ее отсутствия. Так что все эти разговоры, что Краско перетрудился, — досужие домыслы.
— Вы снимаете картины с большими промежутками. Значит, ваш новый фильм мы увидим через несколько лет?
— Как раз нет! Просто не люблю командовать, после окончания работы над фильмом нужно приходить в себя. Но чувство долга заставляет меня командовать громко, нагло, с упоением. (Улыбается.) А что касается новой работы, то как-то я понял, что мне уже много лет, и для активной работы в кино остается мало времени, если буду долго отдыхать. Тогда решил сократить время перерыва. Поэтому, заканчивая сейчас работу над “Ликвидацией”, параллельно приступил к новому фильму. Это будет экранизация двух романов Юлиана Семенова: “Бриллианты для диктатуры пролетариата” и “Пароль не нужен”.
