Кондопога, Ставрополь, Москва — новости о масштабных межнациональных столкновениях становятся такой же привычной чертой информационного пейзажа, как, например, прогноз погоды.
Но идет ли речь о “болезни роста”, через которую должно пройти любое общество? Или России грозит судьба СССР, разорванного на части во многом именно межнациональными конфликтами?
Бывший глава госкомитета РФ по делам национальностей, а ныне председатель комиссии Общественной палаты по вопросам толерантности и свободы совести Валерий Тишков считает, что впадать в отчаяние не стоит. Но и почивать на лаврах — тоже.
Москва-2037
— Валерий Александрович, будет ли русский основным языком общения в Москве через 20—30 лет?
— Русский будет основным языком общения в Москве весь период ее существования. В истории не было случаев, чтобы мегаполис поменял язык. Такое случается лишь с малыми народами в рамках больших стран или в случае иностранного завоевания. Усложнение этно-национальной палитры в Москве надо обращать в пользу, а не во вред. Вы спрашиваете, в чем польза? За последние 10 лет Москва преобразилась во многом благодаря гастарбайтерам, которые якобы приносят только вред.
Усложнив свою языковую мозаику, Москва все равно сохранит русское лицо. Ближайших конкурентов у русского языка нет даже на подступах. Даже вьетнамцы на рынках между собой часто общаются на русском. Ведь вьетнамцы из разных районов страны говорят на разных языках. Одним словом, пестрота в области культурного языкового поведения в Москве, естественно, будет увеличиваться. Но, даже с учетом более высокой рождаемости у новых мигрантов, для превращения русских в меньшинство в Москве потребуются многие столетия. За это время потомки нынешних мигрантов обязательно перейдут на русский язык, как это сделали приехавшие в Москву татары и немцы в XVII и XVIII веках.
— Согласно некоторым экспертам, когда количество мигрантов в обществе превышает уровень в 15%, межнациональная напряженность становится абсолютно неизбежной. Так ли это?
— Главным является не пропорция, а смысл, который ей придается. Межнациональное напряжение может стать фактором жизни общества, даже если мигрантов в нем всего 1%. Думаю, что смысл цифры 15—20% в другом.
Когда доля мигрантов среди граждан достигает такого уровня, они уже могут требовать признания своего особого статуса в сфере языка и культуры. Например, Финляндия учитывает интересы своего 10-процентного шведского меньшинства. Шведский в Финляндии является вторым официальным языком. А если бы этот фактор не учитывался, Финляндии были бы гарантированы межнациональные проблемы.
— Мои знакомые из силовых структур называют следующую причину роста межнациональной напряженности в маленьких российских городах: этнические группировки с легкостью покупают здесь местную власть. Что вы об этом думаете?
— Я бы, пожалуй, согласился. Задачей мигрантов и их организаций являются не только заработки, сохранение своей культуры и языка и защита своих прав. Они должны еще и гармонично интегрироваться в принимающее их общество. Но сложилась так, что в малых городах России эта цель оказалась необязательной. Достаточно установить контакт с главой администрации, прокурором и начальником милиции. И после этого можно плевать на “быдло” в виде местных бабушек и дедушек и гонять на своих “Мерседесах”. Вновь прибывшие могли бы догадаться: если сейчас у них нет проблем, это не означает, что в будущем эти проблемы не появятся у их детей.
Но не меньшая вина лежит на тех, кто по долгу службы должен был заставлять вновь прибывших соблюдать закон и подчиняться местным правилам.
— Те же люди высказывали мне крайне опасную, с моей точки зрения, идею: мол, проблему можно решить только с помощью введения национального квотирования...
— Принцип квотирования может оказаться действенным, когда речь идет о религиозных группах вроде суннитов, шиитов и маронитов. Он плохо работает в многоэтнических государствах. Он не сможет работать в России хотя бы потому, что значительная часть населения — потомки смешанных браков. Но если говорить о правоохранительных органах, то их состав должен отражать состав населения. Например, если у вас в районе есть мусульмане, то желательно, чтобы в милиции работал хоть один мусульманин. Тогда милиция будет знать, что для мусульманского мужчины нет большего потрясения, чем публичное обнажение — даже в чисто мужской компании. Если такой возможности нет, то в программу обучения милиционера должна входить не только меткая стрельба, но и культурологическая подготовка.
Пилюля от Кондопоги