К оркестрам, сопровождающим любой праздник в Подмосковье, мы привыкли давно. Но вот в апреле на инаугурации губернатора Бориса Громова на сцену вышли музыканты в ослепительно белых костюмах, было объявлено о создании особого оркестра — губернаторского. Что-то новенькое! Подробности о нем корреспондент “МК” выспросил у заслуженного деятеля искусств России, главного режиссера Московского областного дома искусств и руководителя оркестра Владимира Демина.
— Владимир Леонидович, первый вопрос напрашивается сам собой: зачем создавать очередной оркестр, когда практически в каждом районе есть свой музыкальный коллектив, и притом не один?
— Территория Московской области больше Бельгии, огромное количество уникальных городов, и в каждом существует свой праздник — день рождения. Даже если представить, что наш оркестр работает только на днях городов, то это более 200 концертов в год. У нас есть специальная программа, называется “Собор подмосковных кремлей”. Да, в области много муниципальных коллективов, более 25 — джазовые, духовые, барабанщики, но не было объединенного оркестра, который бы работал на губернаторских мероприятиях.
— Именно так — “губернаторских”?
— Я не первый год в команде Бориса Всеволодовича и знаю идеологию, которую исповедует этот человек. Пример: 65-летие битвы за Москву. Знаменательная и важная дата. Кто-то делает концерт, собирая ветеранов в зале, мы же с концертами и губернатором проехали всю Московскую область. В Волоколамском районе, в Дубосекове были танки, в Дмитровском районе — ходил бронепоезд. Надо самим идти к ветеранам — это люди уже возрастные, а не везти их куда-то. С новогодним “обозом” мы посетили все самые дальние деревни Подмосковья. Берем сцену, звук, пиротехнику, оркестр, кукол, животных и едем в такую глушь, откуда люди не могут выбраться в столицу. Ребята, с которыми мы проводили эти мероприятия, стали костяком губернаторского оркестра.
Теперь о названии “губернаторский”. Кстати, Борис Всеволодович на него долго не соглашался. Губернаторские оркестры есть в Вологодской области, в Ставропольском и Краснодарском краях. Подобный оркестр мы мечтали создать несколько лет, но не было средств. Все эти годы мы собирали музыкантов, как-то их поддерживали, вызывали на концерты. В итоге на создание оркестра были выделены средства из резервного фонда губернатора. И мы смогли купить хорошие инструменты. Мы начали создаваться в феврале, а впервые оркестр появился на инаугурации губернатора — это символично. Дали порядка 60 концертов.
— Какая-то особая концепция у губернаторского оркестра есть?
— Мы настроены только на позитив. Заряд, который несет в себе духовая музыка и мобильность оркестра, — вот слагаемые успеха. У нас есть, например, Государственный симфонический духовой оркестр, где музыканты сядут в ряд и сидят. Они прекрасно играют симфоническую музыку, но у нас другая задача — играть музыку нужную и понятную для слушателя. Сами себя мы называем “маршевым” оркестром, потому что музыканты должны играть в движении: ходить, дефилировать, танцевать, бить чечетку, маршировать.
— Кто ваши музыканты?
— Это люди, имеющие среднее или высшее музыкальное образование. Средний возраст оркестрантов — 24 года. Оркестр многоступенчатый. Это 70 музыкантов, в их составе есть исторический оркестр — ансамбль русских волынок, группа барабанщиков, ну и духовые.
— Волынка — достаточно необычный, если не сказать странный, для России инструмент…
— Все считают, что волынки бывают только шотландские и ирландские. Это не так. В энциклопедиях также значится русская волынка, но она была утеряна. От нее в силу ленивости нашего народа, чтобы не раздувать мехи, осталась только жалейка. Мы знаем русскую народную песню “Заиграй, моя волынка” — это строевая песня стрельцов времен Ивана Грозного. Принцип инструмента один и тот же, но у шотландцев с ирландцами только минорные волынки, а у нас и минорная, и мажорная — опять позитив.
— А где вы эти редкие инструменты берете?
— Это не только редкий, но и очень трудоемкий в изготовлении инструмент. Стоит порядка 100—150 тысяч рублей. К счастью, у нас в штате есть свой уникальный мастер. Сейчас он делает басовую волынку, дальше я заказал ему гусли. Это наш областной мастер, и мы его бережем как зеницу ока, следим, чтобы не переманили. Для справки: в Англии есть королевские волынщики, они играют только государственную музыку, в США 40% волынщиков — ирландцы в полицейских оркестрах.
— С ирландцами все понятно, а в России, наверное, на волынке играть никто не умеет?
— Ничего, обучаем с нуля. У нас есть девочка в оркестре, ее специальность — фагот. Однако она стала потрясающей волынщицей за 2 месяца. Первой освоила этот сложный инструмент и уже сама может учить. Другим дается сложнее. Чтобы раздуть мехи, надо иметь мощные легкие, еще и поддувать постоянно, чтобы инструмент звучал, еще и пальчиками перебирать, чтобы нотки получались — тяжелый инструмент.
— Говорят, режиссеры - диктаторы…
— Ну, это скорее миф, придуманный Федерико Феллини. Я совершенно не вмешиваюсь в отбор музыкантов, этим занимаются дирижеры. Есть много песен, например спортивных, специально написанных для нас, поскольку в последнее время мы регулярно открываем Дворцы спорта. Про красногорскую команду, про “Зенит”, про “Сатурн”, про баскетбол, но я лишь говорю авторам в общих чертах то, что мне надо. Очень важна вера в людей. Им надо дать возможность доказать, что они могут делать что-то сами.
— Где вы нашли дирижеров, чтобы управлять таким мощным коллективом?
— Это военные дирижеры с огромным опытом, мы их знали давно. Главный дирижер оркестра Олег Лебединский пришел к нам с военно-дирижерской кафедры духового оркестра. Работал в симфоническом оркестре, в Театре оперетты. Второй дирижер, Виктор Аникин, работал с группой ударных инструментов. Все перестроения барабанщиков на парадах на Красной площади делал он. Из армии он демобилизовался буквально 2 месяца назад. Это высокообразованнейшие музыканты, они закончили военно-дирижерский факультет при Московской консерватории.
— Во время Дней славянской письменности в Коломне оркестр принимал участие во всех мероприятиях. Открытие памятников Дмитрию Донскому и Кириллу и Мефодию, гала-концерт, и каждый раз разные костюмы. Зачем?
— Ну что греха таить, оркестр — это элемент оформления. Костюмы зависят от специфики мероприятия. Мы играли славянские марши, и одежда была соответствующая. Все оркестры на официальных торжествах — в черных костюмах. На инаугурации я их принципиально одел в белое. Вот сейчас нам рубашки привезли из Бельгии, сделанные на заказ. Поскольку есть уже котелки, белые перчатки и джинсовые комбинезоны — будет такая “джазовая хулиганка”. Наши барабанщики играют на ведрах, на тазах, на любой поверхности, по которой можно стучать. Танцуют степ. Мы не играем в историю и модернизировали стрелецкие костюмы для волынщиков, укоротив кафтаны. А так все как было: черные рубашки, волчьи шапки, сабли, ненастоящие, конечно, они через аэропорт не проходят, как и большие барабаны. Это надо учитывать, поскольку мы все время в дороге.
— Где находится репетиционная база и как часто собираются оркестранты?
— Пять раз в неделю они репетируют в Московском областном колледже искусств в Химках. В совершенно не предназначенных для этого условиях, поскольку у нас, в областном Доме искусств, в штате которого состоят музыканты, вовсю идет ремонт. Волынщикам мы просто раздали инструменты на дом, поскольку они только осваивают инструмент и играть надо постоянно.
— Что в репертуаре оркестра?
— Прежде всего это классика духовой музыки. Второе — создание новых произведений, на ритмической основе — у нас 8 барабанов. Ритм важен для молодежи, потому что, если играть “Лебединое озеро” в ритме Петра Ильича Чайковского, оно будет идти 5 часов. Мы не играем попсу, мы играем музыку. Например, “Серенада солнечной долины” Гленна Миллера — это музыка. В ней есть ритм, какое-то степовое проявление — это берется на вооружение. Вот репертуарная папка №1 — 32 произведения, папка №2 — 19: Бокалейников “Бубенцы”, Обухов “Калитка”, Верстовский “Цыганская песня”, Булахов “И нет в мире очей”, Шишкин “Нет, не тебя так пылко я люблю”, то есть русская классика романса. №3 — 46 произведений. Огромный историко-военный репертуар. Мне бы хотелось, чтобы наш оркестр стал музыкальным мостиком между прошлым и будущим.
— А кто определяет выбор произведения?
— Репертуар определяет жизнь и заказ мероприятия. Иногда — я. Я считаю, что Россия великая держава, а там разберемся. Я не хочу, чтобы в моем доме жили по чужим законам. Вот меня многие не одобряли за окончание Дней славянской письменности в Коломне песней группы “Алиса” — “Небо славян”, но владыка Ювеналий согласился со мной. Мы обработали это произведение, сделали симфо-рок. Как для русского человека, для славянина, мне принципиально важно, что в песне поется: “За бугром куются топоры, буйные головы сечь, но инородцам кольчугой звенит русская речь”. Мне важно, чтобы в моем доме звучал Дунаевский, Глен Миллер, Эллингтон — сегодняшняя прекрасная музыка и поэзия.
— С вокалистами работаете?
— Мы работаем с нужными нам вокалистами. Например, с Яном Осиным, у него есть в нашем оркестре ниша, которую он занимает. Это не значит, что я пою все.
— Насколько востребован оркестр?
— Если не отказывать никому, то это было бы 40 концертов в месяц. Никогда мы не отказываем общественным организациям: “афганцам”, ветеранам, “Боевому братству”. День пожилого человека — это святое. Важно то, что министерство культуры области не ставит перед оркестром задачу коммерческого успеха. Ставится задача социальной значимости. Мы обслуживаем приемы, например, 9 Мая, когда сидят ветераны и пьют за фронтовых друзей. Нам важно доверие губернатора, он знает, что на открытии памятника воинам-интернационалистам мы не будем играть джаз. Для ветеранов мы будем играть музыку, ту, которая им нужна, а не современную рэповую обработку “Где же вы теперь, друзья-однополчане?”.
— Ну а кому отказываете?
— Категорически не обслуживаем корпоративные вечеринки. Для этого существуют другие музыканты. Потому что корпоратив — это “я плачу!” и пальцы веером. С удовольствием играем танцы: вальсы, танго, но не на дискотеках. Я уже дважды отказывался от участия в пивных фестивалях. Считаю, что это целенаправленное разложение. Таково мнение музыкантов, и руководства оркестра, и министерства. Я — за праздники мороженого!
— Тем не менее платные концерты даете?
— Надо четко понимать грань, где можно зарабатывать, а где нельзя. Когда Розенбаум выходит на концерт, посвященный юбилею Московской области, ему полагается гонорар. Но Саша не спрашивает “Сколько?”. Он сразу говорит: “В детский дом”, — поскольку знает, что на это мероприятие не было продано ни одного билета. Мы бесплатно играем для ветеранов, на открытии памятников, но Дворец спорта — это уже коммерческое предприятие, где будут секции, фитнес, бассейн — все это приносит деньги, и немаленькие. Почему мы должны играть бесплатно?
— Охотно люди идут в губернаторский оркестр?
— У нас даже существует конкурс. Недавно мы простились с 5 оркестрантами. У нас надо пахать, а они оказались не готовы.
— В США несколько сотен оркестров — и все они существуют на частные средства, на спонсорские пожертвования, никто их наших бизнесменов не пытался поучаствовать?
— Мы такую помощь получили, не скажу от кого. Перед инаугурацией губернатора никто не верил, что мы выйдем на сцену — было не в чем. Очень вовремя нам предложили помощь. Мы наняли на трое суток 12 швей и получили белые костюмы. Среди ночи на складах искали нужные размеры белой обуви. Все получилось, нам было принципиально важно выйти на сцену. Сыграли три произведения, все сказали “хорошо, но мало” — это лучше, чем “хорошо, но много”.
— Музыкантов всегда привлекают зарубежные гастроли, губернаторский оркестр выезжает за границу?
— Каждую неделю мы где-то ездим по области. Были с гастролями в Калининграде, барабанщики сейчас в Иванове, а вот за границу не выезжаем пока и до официальной презентации не планируем, хотя предложения уже есть. Московская область имеет договоры о культурном сотрудничестве с 26 субъектами Российской Федерации, и на днях Подмосковья мы везде должны выступать. Есть и партнерские соглашения с другими странами, например с Болгарией, наверное, программа наших гастролей будет расширяться. Кстати, в Европе не существует девушек-барабанщиц, этим мы интересны.
— Что репетируете сейчас?
— Очень много произведений. 1 сентября — Звенигород, оркестр выезжает полностью, играем репертуар Любови Орловой, поскольку открывается ее центр. 2-го — Бородино. Марш Фанагорийского полка, Преображенского, “1812 год” Чайковского, “Прощание славянки” Агапкина, написанное на 100-летие Бородинского сражения, и другие произведения, посвященные этому событию. 4–го — Шатура — открытие памятника летчику Герою Советского Союза, закладка мемориала воинам-интернационалистам — будем играть “Уходим, уходим, уходим”. 8-го — парад в Пушкино в маршевых костюмах. В этом костюме соединено три элемента: армейский костюм, придворный — парчовая жилетка и шарф, и традиционный музыкантский кивер — он появился в одежде музыкантов в конце XIX века. Будем исполнять славянские марши. 15-го — в Клину будем исполнять “Лебединое озеро” для балета Вячеслава Гордеева. Повторов нет.
О многом говорить еще рано. Еще не было официальной презентации оркестра. Мы надеемся, что она произойдет на открытии Дома правительства Московской области в Красногорском районе, где мы покажем не то, что умеем, а то, что хотим делать.
