Несколько лет назад, выкупив акции шотландского клуба “Хартс”, литовский олигарх Владимир Романов стал в спортивном мире человеком-сенсацией. Под железным руководством банкира команда завоевала Кубок Шотландии, заняла второе место в первенстве, дающее путевку в Лигу чемпионов. Но, несмотря на победы, владельца еще двух футбольных клубов — литовского “Каунаса” и белорусского “МТЗ-РИПО” — обвиняли в недемократических методах правления. За что Романова шотландцы называют “снежным человеком”, выяснял корреспондент “МК”.
— Вообще-то я спортом занимался с детства. Самых больших успехов я, наверное, достиг в баскетболе. У меня в дневнике даже есть такая запись: “Удален и без родителей в школу не приходить. В баскетбольное кольцо бросал ботинок”. Потом занимался боксом, теннисом, волейболом. На гимнастику меня записывали, и на борьбу, и на дзюдо. Куда ребята со двора идут, туда и я иду. Даже в городки играл.
— Покупка “Хартс” — это увлечение или все же бизнес?
— В первую очередь это работа. Я изначально покупал 30 процентов “Хартса”. “Доброжелатели” клуба мутили воду — гробили этот “Хартс”, топили его. Поэтому мне пришлось выкупить клуб и выкинуть оттуда нечестных людей.
— И набрать в клуб проверенных литовских игроков?
— Да, в “Хартсе” играет немало литовцев. Они еще не научились продавать и врать. Мы стараемся создавать команду с характером, чтобы в ней не было предателей и собственным интересам предпочитали интересы команды. На Западе эти правила отсутствуют. Там все построено на контрактах — кто кого обманет. Литовский “Каунас”, который я стал финансировать до “Хартса”, вообще без контрактов существовал 10 лет. И не нужно было этих контрактов. А на Западе все на контрактах — там совершенно другая философия.
— Но и вы тоже не промах. Говорят, за плохую игру вы легко можете из команды выгнать.
— Могу и по морде дать.
— Значит, не зря игроки жаловались?
— Поймите, в футбольном мире свои правила. Когда футболисты уходят из клуба, чтобы о себе как-то заявить, присутствовать в футбольном мире, они начинают давать комментарии. Каждый, кто не нужен клубу, старается чаще общаться с прессой. А пресса отбирает самое плохое.
— В команде вас уважают или боятся?
— Это у игроков нужно спросить. Но к работе это никакого отношения не имеет. Если я буду свою работу делать, ориентируясь на то, уважают меня или нет, то — все впустую.
— Почему так часто меняете состав команды?
— Команда — живой организм. Он постоянно должен меняться. Если этого не происходит, он начинает гнить. Игроки — скоропортящийся товар, если их вовремя не поменять. У меня один игрок с ума сходит — хочет во Францию к жене… Приходится продавать.
— А всю команду продать не думали? Кажется, даже были желающие выкупить у вас “Хартс”.
— Все возможно. Вопрос денег. Если появится нормальный партнер, который будет заботиться о клубе больше, я и так смогу помогать “Хартсу”. Необязательно быть хозяином.
— Как относятся к русским владельцам футбольных клубов на Западе?
— Стараются показать, что мы аборигены, “айс-мены” (с англ. — снежный человек). Сомневаюсь, что такое отношение изменится.
— И почему к русским так относятся?
— От неграмотности. Когда я учился в мореходном на электромеханика, узнал про правило буравчика. Тогда думал, что я такой умный, а все аборигены. Только получилось, что все это не нужно, — электрику заплатил, он лампочку и вкрутил. На Западе заканчивают курсы, получают какой-то диплом и думают, что они очень умные. Но их знания специализированные. К примеру, если он футбольный массажист, то у тебя вообще не может возникнуть вопросов. Когда у массажиста спрашиваешь, зачем столько литров масла лить, они в ужасе: “У тебя что, образование есть?” У нас в других клубах массажисты вообще масло не расходуют, а они льют масло бидонами. Когда мне говорят, что я “айс-мен”, я вхожу в роль “айс-мена”.
— И в чем это выражается?
— Могу судье по морде заехать или еще кому-нибудь.
— Неужели такое было?
— Не у меня. У Саулюса Микалюнаса (ведущий нападающий) случалось. Уже последние минуты, а судья назначает угловой. Саулюса кто-то за майку дернул. Он не выдержал, налетел и сбил судью. За это ему красную карточку дали. А шотландцы и его прозвали “айс-меном”.
— А друзья у вас вообще есть?
— Друзья — это те, с кем ты работаешь. Приходит время, они поворачивают. А друзей близких нет. Есть близкие враги. И в России тоже.
— Враг может быть близким?
— Враг мне становится родным. Потому что он меня учит вести себя правильно. Я не могу такие же методы подло применять. У них обычно примитивные амбиции. Они с миллиардами, но намного беднее и темнее.
— Слышала, вы пишете стихи?
— Иногда всего забирает.
— И давно?
— Недавно. У меня лет пять назад была стрессовая ситуация. Российские предприниматели “закрыли” меня, как говорится: или продашь акции, или похороним здесь. Так сидел, нечего было делать — трое суток писал. И время так быстро прошло.
— О чем пишете?
— Что в голову пойдет. Вообще о жизни. В стихах всегда ищешь смысл жизни. Вот как, к примеру, в моем стихотворении “Лягушка”. Я его написал, когда в горах шел после дождя.
Журчит дорога горная
После небесного дождя,
Бурчит и булькает в горах
Под строгим куполом земли
Болото с камнем белым.
Под одиноким камышом,
Надувшись, укает лягушка,
Зовет неугомонная подружка,
И рад бы с ней, надувшись важно,
В болотном царстве первым быть,
Плодить потомство, рать отважную,
Во славу здешних мест трубить.
Звучит симфония живая
Над строгим хаосом земли,
И время тактом отбивает
мне отведенные часы.
Иногда спрашиваю себя, из-за чего люди так колотятся, как лягушки в болотном королевстве.
— О чем мечтаете?
— Раньше я мечтал путешествовать. Знаете, как в поговорке: “Если Бог хочет тебя наказать, он исполняет все твои желания”. В принципе мои мечты сбывались. И сегодня я постоянно в самолете. Теперь я боюсь о чем-то мечтать. Просто созерцаю мир.
— Насколько известно, вы не только футбольные клубы коллекционируете. Кажется, недавно купили подводную лодку.
— Я купил эту лодку, потому что, во-первых, я на этой лодке служил (Романов прошел срочную службу в Военно-морском флоте в Мурманске. — Ред.). Во-вторых, эта лодка — как памятник победителю идеологов “холодной войны”.
— Поясните.
— Это первый атомный крейсер. У Советского Союза всего была их сотня. Все шло к войне, и задача подводной лодки была подойти к берегам Америки, провести учебный залп и вернуться назад. Когда нам ставили задачи, мы их прекрасно понимали и чувствовали, что вот-вот может начаться война. И так продолжалось, пока Америка вся не оказалась под прицелом. Этот крейсер первый, собственно, и перевернул идеологию. Американцы отказались от “холодной войны” и перешли к мирному существованию. Подписали все договоры, и у них началась новая доктрина.
— Насколько известно, вы собирались разместить этот памятник на Москве-реке?
— Пока точно неизвестно. Ассоциация подводников ищет место.