Советские времена давно прошли, но гонения на церковь, оказывается, так и не закончились. Целая деревня свидетелей этого неблаговидного процесса живет, например, в Сергиево-Посадском районе. Новые хозяева земли по соседству с храмом делают все возможное, чтобы отравить жизнь его служителям и прихожанам. Они решили, что вместе с ценными гектарами купили право распоряжаться — когда, где и кому позволено поклоняться своим святыням.
Мания величия у новых землевладельцев началась с тех пор, как они приобрели здание церковноприходской школы, расположенной неподалеку от храма Святителя Николая в Малинниках. История умалчивает, почему школу с такой легкостью продали охотхозяйству. Но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться об этом самому. Местные жители говорят, что это охотхозяйство Ельцин подарил кому-то из отличившихся работников Администрации Президента. Новоиспеченного “помещика” здесь ни разу не видели, в отличие от охотившихся здесь взрослых детей Брежнева, министра сельского хозяйства СССР Валентина Месяца и иже с ними.
— Идешь, бывало, в лес за грибами — ба-а-а, навстречу Черномырдин, — вспоминают аборигены. — Здрасьте-здрасьте с ним и дальше по своим делам. Каких только высоких начальников мы не встречали! Но никто из них нас в резервацию не загонял. А сейчас весь лес и речку перегородили, не сунешься. Теперь вот и до храма добрались.
Таинственного латифундиста селяне не встречали, зато сразу почувствовали железную хватку его топ-менеджеров. Школу быстро перепрофилировали в гостиницу, а дорогу в храм, которая проходит через ее двор, загородили длинным забором, оставив проход только через полкилометра. Аккурат у пункта охраны.
С тех пор деревенских не покидает ощущение, что они находятся на зоне. Идешь воскресным утром в церковь, настроение светлое, безоблачное, слегка торжественное, а тебе в спину: “Стой! Кто идет!” Предъявите документ (это в двух шагах от собственного дома, в самой деревне, где тебя каждая собака знает!), раскройте сумку и т.д.
Хорошо, дело не доходит до обшаривания одежды. Но это еще полбеды. Для прихожан, среди которых преимущественно пожилые люди, лишние полкилометра оборачиваются смертной мукой.
— По воскресеньям или церковным праздникам смотришь в окно — сердце кровью обливается, — делится местная жительница Галина Федоровна Краснова. — Старики ковыляют в обход с палочками, костылями.
Дорога идет в горку. Хорошо, если лето, а каково им в слякоть, гололед?
Прихожане оказались изолированными не только от храма, но и от церковного кладбища, на котором захоронены их родственники. Дело доходит до того, что селян бесцеремонно выпроваживают, когда те навещают могилы родных.
— Мы как-то пришли подкрасить изгородку на маминой могилке, — рассказывает Антонина Ларева, — как вдруг к нам подходят два здоровых мужика и строго так приказывают идти за ними. Мол, здесь частная территория и находиться, не зарегистрировавшись, нельзя. Но как только мы дошли до пункта охраны, нас никто не стал записывать, а просто вытурили с территории. Для меня это был настоящий шок!
В зоне периодической недосягаемости очутился для жителей Малинников также родник при церкви, который играет не только обрядовую роль. В местных колодцах вода бурая, перенасыщенная железом. А в роднике — кристально чистая и вкусная. Не мудрено, что раньше и стар и млад тянулись к роднику с канистрами и бидонами.
Но это раньше. Сейчас охрана отбила у деревенских охоту лишний раз появляться ей на глаза.
— У них вокруг сотни гектаров земли, деньжищ не пересчитать, — возмущаются аборигены. — Так пусть построят хорошую гостиницу в другом месте вместо этой, в убогом здании церковно-приходской школы. Ведь оно исстари принадлежало церкви, в нем сделать бы приют для пожилых людей, которых в округе немало.
Под напором народного недовольства заветную калитку по воскресеньям все-таки стали открывать. Всего на пару часов. А потом на нее вешают тяжелый замок — и короткая дорога к кладбищу и роднику снова закрыта.
Жители уверены, что эта уступка — всего лишь временное прикрытие. Пока у церкви нет официальных документов на владение храмом и прилегающей территорией (кто знал, что через пять веков после создания храма они вдруг потребуются), любой “хозяин” может прийти и начисто перегородить все проходы к нему.
Посодействовать с получением нужной бумаги и встать на защиту жителей могла бы администрация Сергиево-Посадского района, но она, несмотря на все обращения малинниковцев, трусливо отмалчивается. То ли потому, что боится денежного могущества владельцев охотхозяйства, то ли оттого, что касаемо земельных вопросов у самой рыльце в пушку.
